— Ты сказал, что мое право принять его или нет… — шепотом, который я едва сама разбираю: — Я принимаю, Ризанов, слышишь? Принимаю! Пожалуйста… Снова ломаюсь прямо тут, рыдания самостоятельно не удается успокоить. Хватаюсь за поручень койки, опуская голову. Короткие вдохи. Один. Два. Три. — Я буду ждать тебя, знаешь? Знаешь же…я подожду. Только давай недолго, ладно? Губа трясется, и не в силах больше держаться на ногах, плетусь к креслу палаты, сжимая эту коробочку. Истерия накрывает с новой силой. Прислоняюсь лбом к холодной стене и умираю…в который раз в своей жизни. Но даже все остальное, по сравнению с тем, что я чувствую сейчас и рядом не стоит. Сейчас…это как-будто жирная жестокая точка невозврата. Кажется, что пока он не откроет глаза, я так и буду считать это концом своей души. Я когда-то собрала ее по частям, но если он не проснется и не скажет свое “Красивая” она останется с ним. — Мы долго с тобой не говорили… — стирая слезы после паузы говорю в пустоту, надеясь, что он слышит: — Не обсуждали наяву, как проживали лавину обрушившейся лжи. Я так пыталась тебя ненавидеть. Гнала прочь твой образ немного высокомерного, сложного, но такого обаятельного, заботливого и любящего молодого человека. Казалось, что у меня даже получалось… — качаю головой, бросая взгляд на безжизненно лежащегомужчину: — Когда узнала, что беременна…ты даже не представляешь, что испытала. Это был какой-то набор иррациональных и несовместимых чувств. Радость, надежда, любовь, ненависть, обида, боль. Все вперемешку клубилось тайфуном. Помню, как стояла у зеркала пытаясь увидеть хотя бы намек на живот. — воспоминание навевает печальную улыбку: — Конечно, ничего не увидела. Но гладила и разговаривала с будущим человеком. Неверие быстро прошло, и прогуливаясь по детским магазинам со слезами приглядывала наряды. Для мальчиков, для девочек - было неважно. А одинокими и холодными ночами десятки раз брала телефон, чтобы решиться тебе сообщить. Но…вспоминала ее руки на твоей груди и обрывала, как думала, глупые порывы. — воспоминания проносятся калейдоскопом картинок: — Как знать, может если бы ты знал, то все сложилось бы иначе… Это случилось одной ночью, я проснулась от странных ощущений, что тянули низ живота. Все произошло очень быстро: паника, вызов скорой, многочисленные вопросы с надеждой в глазах. И уже в больнице, спустя несколько часов дикая сжигающая мука. Она и по сей день лежит пеплом в душе, и как бы я не хотела, я не смогу избавиться от нее. В тот момент, наши перипетии казались столь ничтожными и мелкими, что…быстро отошли на второй план. Но странно и может быть неправильно, любовь к тебе она словно осталась под этим пеплом, тогда как я думала, что выдворила ее насовсем. И я не боюсь признаться, да, Артур, я люблю тебя. Иначе. Не так, как раньше. Глубже, осознаннее, и более того, сильнее… Заканчиваю монолог, с безмолвными слезами глядя на него. — Простите, вам пора. — заглядывает в палату реанимации медсестра. — Ннет. — хмурюсь, судорожно вытирая лицо: — Я здесь подожду. — Девушка… — Я не уйду. — мотаю головой и вижу, как в проеме появляется Максим. Он поджав губы смотрит на меня, и уводит медсестру, очевидно, снова договариваясь. Кладу голову на ручку кресла и наблюдаю в ожидании увидеть его первое движение. Глава 42 Артур Состояние полной дезориентации. Башка гудит какой-то путаницей, хочется пить. Тело словно весит тонну. Не могу пошевелиться. Не понимаю вообще ни черта. Свет яркий, глаза режет. Что, и где, и как. Еще во рту мешает что-то. Пытаюсь повернуть голову, но получается только двигать зрачками. Глаза ловят мутную фигуру. Мозг в состоянии какого-то коматоза. Стараюсь сфокусировать зрение, и мало-помалу картинка проясняется. Всматриваюсь и не понимаю. Я ведь знаю ее. Напрягаюсь со всей своей дури, ощущая какое-то нелепое тепло. А потом словно приходит озарение. Девочка моя красивая. Всплеск гормонов резко ударяет и какие-то датчики пиликают чаще. Сердце словно запускается по новой, только от того, что вижу ее. Память немного помогает, подкидывая наш фильм в мутную голову. Черт! Под какой-то тканью, Вероника, полусидя спит. Только кажется напряженной, будто сон отнюдь не сладкий. Эта техника раздражает своим пиликаньем, не хочу ее будить. И в то же время хочу встать и подойти. Но я словно овощ, который и рукой двинуть не может. Пытаюсь успокоить свой выброс эндорфинов, чтобы только прекратились звуки. В палату кто-то входит, подходя ближе. Какая-то девушка в медицинской форме снимает маску. — Здравствуйте. — проверяет зрачки: — Как себя чувствуете? — что-то еще делая, спрашивает. — Ти-хо. — еле ворочая языком, отвечаю невпопад глухим и неприятно скрипучим голосом. Снова взгляд на нее, а медсестра вскидывает брови. — Она только недавно уснула. Пришлось помочь, так что сон еще крепкий. К вам сейчас придет доктор. — пытаюсь кивнуть, так и не сводя взгляда с нее. В голове только что звон и больше ни черта. Снова пытаюсь пошевелиться и рука, как минимум одна, хотя бы дает намек на покалывающие ощущения. Из аварии помню лишь какое-то убийственное спокойствие. Вряд ли адекватный человек готов встретить свою смерть. Но я… Так ладно, самоанализ позже. Сейчас надо прийти в себя максимально быстро, Ризанов. Хрен его знает, что вообще творится. Твою мать! Снова пытаюсь пошевелиться. Теперь уже ногой, но, блядь…одна словно и не моя вовсе, ни черта не чувствую. Вторая понемногу выходит из состояния сонливости. Раздражаюсь и сам не понимаю на что. Похоже одну сторону нормально размотало…Надеюсь, что не останусь полным инвалидом… Мысль заставляет скрипеть зубами. В палату с энтузиазмом на лице входит врач, бросая взгляд на спящую посетительницу. — Все хорошо у Вас значит? – подходит ближе и смотрит зрачки, будто я подопытный кролик. — Да. Пить. — кивает. — Отлично, господин Ризанов. — записывает себе что-то: — Какой сегодня год? Смотрю на него, как на идиота. — Вы помните, что произошло? — Пить. Пока этот докторишка не даст мне воды и слова не скажу. Он кому-то там кивает, и медсестра дает трубочку. Черт, как хорошо! — Спокойно. Хватит пока. — Вы помните, что произошло? — Авария. — врач снова кивает. — Как вас зовут? — Вы серьезно? — хмурюсь, но он довольно улыбается. — Н-да, Вы не сговорчивый пациент. Однако, речь вполне внятная…для вашего состояния. — Сколько я здесь, у меня там дела… — пытаюсь понять и сориентироваться во времени.