– Мне надо подумать… – пробормотала Лена и поспешно распрощалась. Наташа торжествовала маленькую победу. Она не ошиблась в своей дочери. Лена, к сожалению, эгоистична, меркантильна и пока еще не очень умна, но все же понимает, что проект нужен маме не ради прибылей, а ради того, чтобы заниматься любимым делом. И она не подложит маме такую свинью. Напрасно она так думала о Ленке, ох напрасно… Дочь перезвонила на другое утро и с задиристостью недальновидного человека, явно не понимающего, во что пытается влезть, заявила: ты, значит, пошла на принцип… Отлично! Раз мама так ставит вопрос, Лена ей докажет, что тоже кое на что способна. И не надо держать ее за бесхребетную размазню, умеющую только хныкать и прятаться за широкой папочкиной спиной. Договорились – она принимает семейный проект. С одной оговоркой: принимает не навсегда, а на время, и лишь для того, чтобы развить его еще круче и, когда тот начнет приносить настоящую прибыль, вернуть маме обратно. Нет, скорее возьмет ее в партнеры. В общем, посмотрит по обстоятельствам. В любом случае, тогда и будет по-настоящему ясно, кто из них двоих лучше разбирается в бизнесе. Слушая, с каким апломбом разглагольствует дочь, Наташа с невыразимой горечью понимала, до чего бесполезно той сейчас что-то объяснять. И то, что она походя растоптала и отняла у родной матери любимое дело, к которому та так долго и так мучительно шла, и то, что Наташа не бросает никому никаких вызовов и никому ничего не хочет доказать… А просто для нее совершенно неприемлемо ссориться с родными людьми и уж тем более судиться с ними. Хотя для Ленки, похоже, это нормально. Вон куча известных людей с азартом таскает друг друга в суды. Современный такой подход, цивилизованный. Похоже, она, Наташа, воспитала чудовище. Бездушное, черствое, эгоистичное и меркантильное. Как так вышло? Закончив разговор, они отчужденно простились, словно не мама и дочка, а совершенно чужие люди. Но самую горькую часть этой истории судьба припасла на финал. Когда Дима вернулся, Наташа в как можно более нейтральных выражениях сообщила ему, что отдает проект Лене. Он встретил новость полным недоумением: что случилось? Еще несколько дней назад все было прекрасно, и вдруг на тебе – такой невиданный фортель. Пришлось рассказывать все с самого начала, и постепенно его изумление сменилось досадой, переросшей в откровенное негодование. – Наташ, да кто так делает? Что за дикие выходки?! У тебя был полноценный проект, а ты собственными руками затолкала его в унитаз! И даже не сочла нужным получить консультацию у нормальных юристов! Ну да, этот твой дядька «нормальный», конечно! Откуда он? С сайта бесплатных объявлений? А если и нет, все равно наверняка можно было что-то придумать. – Что тут придумаешь? – с отчужденным спокойствием без конца повторяла Наташа. – Ни за какие бизнес-проекты на свете я не стану судиться с семьей. Тем более – с собственной дочерью. И да, тетради действительно принадлежали свекрови. Ее законный наследник – Алексей, а не какая-то там невестка, когда-то бывшая его женой. – Да при чем тут тетради?! – с нарастающим раздражением в голосе продолжал возмущаться Дима, явно не чувствуя, что невольно уподобляется тем, кто прессовал Наташу все последние дни. – Это же просто часть целого! Большого, огромного целого. Важная, да. Но всего только часть. И потом, почему ты ставишь меня перед свершившимся фактом? Мое мнение для тебя значения не имеет? В конце концов, твой проект меня тоже касается. Я занимался им с первого дня: креативил, снимал, монтировал видео… – Может, ты тоже считаешь, что делал это задаром и теперь я должна тебе заплатить?! – со слезами в голосе вскричала Наташа и ушла рыдать в спальню. Дав ей несколько минут выплакаться в одиночестве, Дима пришел утешать. К этому моменту она и сама уже горько раскаялась в сказанном. Действительно, уж кто-кто, а Дима ни разу не дал ей почувствовать ни капли неловкости из-за того, что она вовсю пользуется его опытом и техническими возможностями. Собравшись просить прощения и мириться, она вдруг услышала: – Я не считаю, что ты мне должна. Но отчасти это и мой проект, а значит, мое мнение тоже должно учитываться. И оно однозначное: никаких Лен. Проект остается нашим – и точка. – Как ты не понимаешь, – стараясь, чтобы это прозвучало как можно мягче, проговорила Наташа, – ты заставляешь меня сделать выбор между тобой и дочерью. Это нехорошо, Дима. – «Это нехорошо, Дима!» «Ты ничего не понимаешь, Дима!» – передразнил он вдруг на редкость противным голосом. – Хватит уже разговаривать со мной, как с ребенком! Я тебе не Лена и не Костик. Я… я твой партнер – во всех смыслах этого слова. И ты не можешь принимать решения по проекту, не посоветовавшись со мной. – Почему это не могу? – в свою очередь возмутилась Наташа. Ей было обидно до слез. Сейчас Дима говорил почти то же самое, что сказал бы на его месте Алексей, если Наташа вдруг осмелилась бы решить что-то без его высочайшего соизволения. – Я уже сделала свой выбор. – Вот именно, что «свой»! – Он опять прицепился к словам. – Ты никогда не считаешься с моим мнением. Оно тебя вообще не интересует. Все решения принимаешь сама, даже не посоветовавшись со мной. Ладно, когда дело касается пустяков, вроде того, что ты покупаешь мне носки исключительно на свой вкус или наводишь порядок в моей квартире, раскладывая вещи по собственному усмотрению. Это действительно не так уж важно. Но сейчас… – Но, Дима… – начала было Наташа и замолкла. В чем-то он, возможно, был прав – она действительно купила ему несколько пар новых носков, когда сочла нужным заменить старые. С Алексеем она всегда так делала, и он воспринимал это как должное. Кто бы мог подумать, что Диму это, оказывается, обидело? А Дима меж тем продолжал и продолжал говорить – у него явно накипело: – Меня достало, что ты обращаешься со мной так, будто я пацан несмышленый. Туда не ходи, тут не кури и вообще не кури! Помыкаешь мной, позволяешь себе делать мне замечания при посторонних! – Когда это я… – начала было Наташа, но Дима не дал договорить: – Да вот хотя бы у Макса, насчет шашлыков! Опустила меня при друзьях ниже плинтуса! Я уж не говорю про твой день рождения! Как ты рявкнула на меня, когда я хотел тебя поцеловать!.. Будто я пацан нашкодивший! Или щенок! Он говорил и говорил, а Наташа ошалело молчала. Ей и в голову не могло прийти, что Дима такой обидчивый и такой злопамятный. Когда это все было-то – день рождения, поездка к Максу… Сколько воды с тех пор утекло, а он, оказывается, все помнил и лелеял в душе обиду… Нет чтобы сразу сказать! Тогда бы она ему объяснила, что не стала с ним целоваться при детях лишь потому, что Костику и Лене это было бы неприятно. Ведь в глазах детей она все еще оставалась женой их папы. Конечно, со временем это восприятие изменится, но нельзя же это делать вот так, в лоб… – Ты что, вообще не слушаешь меня?! – Извини… – Наташа не без труда вынырнула из пучины своих далеко не радужных мыслей. – Я действительно задумалась. Что ты сказал? – Я сказал, что проект останется твоим. И что это не обсуждается. – Дима, ну как ты не понима… – снова начала Наташа и осеклась на полуслове. – Все уже произошло. Я уже отдала проект Лене. – Ясно, – на удивление спокойно проговорил Дима и вышел из комнаты. Через мгновение Наташа услышала звук закрывающейся входной двери. Она проревела до позднего вечера. Ночью вскакивала несколько раз – казалось, что он вернулся. В последний раз, проснувшись без четверти семь, уже не уснула. Лежала – и думала, думала… Связи с близкими людьми, которых и без того у нее было не особенно много, рвались одна за другой. Как же так?.. Наташа считала, что Дима остынет и через какое-то время вернется. Они все обсудят, поговорят как взрослые люди и найдут взаимоприемлемое решение. Но когда на следующий день она, как и собиралась, поехала на Мальцевский рынок, то, вернувшись, нашла в почтовом ящике связку ключей. Все вещи Димы из квартиры исчезли. Он съехал, не позвонив и не оставив даже записки. Глава 15 Через два дня Наташа написала Диме в мессенджере: «Может, поговорим?» Он прочитал сообщение, но так и не ответил, и она поняла, что Дима не вернется. Похоже, история с блогом стала последней каплей и так сильно задела Димино самолюбие, что он предпочел расстаться с Наташей, но не изменить своим принципам. Хотя… разве было это настолько уж удивительно? Судя по тому, что он рассказывал об отношениях с матерью – нет. Ведь и тогда, один раз решив для себя, что мать его предала и недостойна общения с сыном и внуком, он пронес сделанный выбор через всю дальнейшую жизнь. И ведь там была мать. А тут… тут всего лишь Наташа. Как он это назвал? Партнерша в обоих смыслах? Окончательно осознав, что и эта часть ее жизни, казавшаяся такой светлой и радостной, больше не существует, Наташа погрузилась в тоску. Все, все бросают ее! Бросают и предают. Но странное дело: душевная боль была сильной, но не такой всесокрушающей, как после расставания с Алексеем. Хотя Алексея она в тот момент уже давно не любила, а Диму наоборот… Или нет? Или тоже любила не так уж и сильно, как ей совсем недавно казалось? В памяти один за другим стали всплывать многие моменты взаимного непонимания, их прошлые, пусть и мелкие, ссоры. Они действительно были разными, и в чем-то – в каких-то вопросах отношения к жизни, во взглядах – Дима действительно был ближе к поколению Ленки и Костика. Его интересы, музыка, фильмы… Наташе они не мешали, но и не увлекали по-настоящему, не стали своими. Как и дурацкие сленговые словечки, которыми вечно бросается Ленка: «орнуть», «жесть», «бомбически», «чилить»… Раньше все это казалось мелким, неважным. Но теперь стало ясно, что Наташа вновь встала на тот скользкий путь, который привел ее брак с Алексеем к разрыву. Вновь, занимаясь убаюкивающим самогипнозом, пыталась на многое закрывать глаза, как было с изменами бывшего мужа. А если с Димой ей тоже не по пути? И жизнь пусть грубо и торопливо, но расставила все по местам? Ответа на эти вопросы у нее не было. Как и возможности отмести их, начав их отношения с начала. Позвонить и сказать: «Прости меня. Ты был прав. Я послала дочь к черту» – было немыслимо. Да и вряд ли помогло бы, учитывая все остальные его обвинения. А значит, всему суждено оставаться как есть. Гораздо острее, чем расставание с Димой, Наташа переживала потерю проекта. Иллюзий у нее не было: ничего Ленка назад не отдаст, едва только «как следует разовьет». Для этого она слишком хорошо знала свою практичную девочку: заполучив курицу, несущую золотые яйца – пусть пока что не на потоке, а лишь время от времени, – та из своих цепких лапок ее больше не выпустит. Придумает десяток причин, почему канал «еще недостаточно развит» и не готов к возвращению настоящей хозяйке. Нет, ну это же надо! Только-только она, Наташа, нашла дело жизни, свое истинное призвание, которое к тому же оказалось и интересно, и полезно многим людям (судя по многочисленным комментариям) – и пожалуйста! Его просто вырвали прямо из рук. Именно из-за этого, а не из-за разрыва с Димой Наташа чувствовала себя особенно несчастной. А еще – опустошенной, усталой и словно бы враз постаревшей. Как там у Пушкина? Вот сидит на пороге старуха, а перед нею – разбитое корыто… Так и есть: корыто ее собственной жизни вновь дало трещину и грозилось вот-вот развалиться на части. Тем не менее Наташа не отступилась от своих обещаний, выполнила их полностью и передала Ленке все, что касалось канала, от пресловутых бабушкиных тетрадок с рецептами до паролей к технической зоне сайта. После чего полностью отстранилась от проекта «Рецепты моей свекрови», даже прощального поста не стала писать, не говоря уже об объяснениях по видео. Не хватало еще посвящать десятки тысяч незнакомых людей в некрасивые подробности своей частной жизни. Да и снимать ее теперь некому. Катя, узнав об этой истории только постфактум, повела себя совершенно несвойственным образом – долго молчала. Целую минуту, наверное. А то и две. Лишь пару раз пробурчала себе под нос что-то похожее на «м-да-а-а… ну и дела… вот уж никогда не подумала бы, чтобы ты… чтобы Ленка…». О том, что совет отдать проект Лене, в общем-то, изначально исходил от нее, даже не вспомнила. И уж тем более не стала ни сокрушаться об этом, ни извиняться, ни поучать, ни сочувствовать. Хотя нет, посочувствовала, но по-своему. – Слушай, я тут в отпуск решила рвануть. У меня есть приятель, он главврач на термальном курорте в… на… точно не помню, кажется, в Адыгее. Там хорошо: горы, ключи с минеральной водой, тишина. Что-то я совсем загналась. Надо взять паузу. Поедешь со мной? Представить Катю «загнавшейся», нуждающейся в тишине и горных ключах, да хотя бы и просто усталой Наташе было непросто. Но она понимала, что все сказанное подругой касалось ее самой. Для нее и говорилось. Этооназагналась. Ведь сколько месяцев проработала практически без выходных! Это ей, Наташе, сейчас нужна пауза. Очень нужна и в сочетании с глотком горного воздуха наверняка поможет прочистить мозги. А заодно и понять, как жить дальше. Даже не спрашивая, когда именно Катя намерена ехать, она согласилась. Вечером получила на электронную почту копию билета на свое имя и только тогда увидела, что вылет – послезавтра. Времени собраться было полно. Да и что собирать? Для того чтобы проводить время в обществе подруги и персонала курорта, вечерние платья ей не понадобятся. В Краснодар прилетели после обеда. Их встретили и отвезли в «Белые верески» (так назывался этот самый термальный курорт) на шикарной старинной машине, то ли «Чайке», то ли «Победе», Наташа в ретроавтомобилях не разбиралась. Всю дорогу она отрешенно смотрела в окно на проплывающие мимо пейзажи и тихонько вздыхала. Катя не приставала к ней с разговорами – ни в аэропорту, ни в самолете, ни в автомобиле. Когда машина миновала ворота, увенчанные названием комплекса, и поехала дальше в гору, Наташа удивленно спросила: – А разве нам не сюда? Ты же сказала – «Белые верески». – Нет, мы будем жить в поселке чуть выше, за поворотом, – объяснила подруга. – Здесь слишком многолюдно и шумно. А мне… нам нужна полная тишина и релакс. Там живет персонал, плюс специально построены домики для желающих снять жилье поспокойнее. Но все процедуры мы будем получать в полной мере, можешь не волноваться. Действительно, не прошло и пяти минут, как справа и слева замелькали отдельные домики наподобие альпийских шале. Водитель выгрузил их чемоданы возле одного из таких – двухэтажного, коричнево-белого, с буйными зарослями ярко-красной герани, заполонявшей все балконные ящики и кашпо. Пройдя через небольшую гостиную, подруги поднялись по скрипучей лесенке на верхний этаж и разошлись по двум спальням, одна напротив другой. Когда, умывшись с дороги и засунув в шкаф неразобранный чемодан, Наташа отодвинула дверь на балкон, невольно захотелось ахнуть или присвистнуть от изумления. Вид с него открывался шикарный – на горы, на термальный курорт, лежащий как на ладони, на бегущую далеко внизу неширокую речку. Глубоко вдохнув безукоризненно чистый воздух, Наташа медленно провела ладонью по теплым доскам перил и закрыла глаза. До чего хорошо! Ни единого голоса, ни гула машин, ни музыки, ни бормотания телевизора. Только ветер и еле слышимый плеск воды по камням… Да, здесь она обязательно отдохнет. И имеет на это полное право. Заслужила. Потекли неспешные дни, заполненные прогулками, оздоровительными процедурами и разговорами по душам. Нежась в гидромассажной ванне или плавая в бассейне с минеральной водой, разглядывая сквозь медитативную полудрему игру света и тени на потолке соляной пещеры, Наташа чувствовала, как к ней потихоньку возвращаются силы. Еще совсем недавно, в один присест получив от судьбы два таких серьезных удара, она бы надолго впала в отчаяние. Вот как было той осенью, когда она разошлась с Алексеем. А теперь ей, конечно, совершенно не весело, но и депрессировать тоже не тянет. Что с ней? Что она чувствует? Разочарована в дочери? Разозлена на нее? Да, пожалуй. К собственному удивлению, Наташа осознавала, что про Диму ей думается гораздо меньше, чем про корыстную и бестолковую Ленку. Именно сочетание проявленных Ленкой корысти и бестолковости заставляло представлять будущее отданного ей проекта в самых безрадостных красках. Но что сделано, то сделано. Назад не вернешь. Вечерами они с Катей подолгу сидели на том самом балконе, с которого Наташа в первый день любовалась видом долины. Сидели, как раньше, – и разговаривали обо всем. – Знаешь, что меня больше всего удивляет в этой истории? – спросила как-то раз Наташа. – В которой из двух? – лениво уточнила Катя, поднося ко рту бокал с так полюбившимся им обеим местным полусухим вином. – Да и в той и в другой, – усмехнулась Наташа. – Собственная реакция. Она какая-то… рациональная, что ли? Я не рыдаю, не грущу, не жалею себя. Даже и не особенно переживаю. Думаю обо всем этом – да. И о Диме, но больше о Ленке. И еще, по инерции видимо, – о проекте. Блога у меня уже нет, а в голове без конца что-то крутится, крутится… Мысли, идеи, сюжеты будущих роликов. Надо бы это сделать, и это, и то… Смешно, правда? – Что тут смешного? – пожала плечами Катя. – Нормальный такой подход. Конструктивный. Ты знаешь, что за последний год изменилась? Наконец-то стала на человека похожа. Начала не смотреть на собственную жизнь издали, а жить ее. По-настоящему жить. Так сказать, распробовала на вкус. – Да, так и есть. Распробовала жизнь на вкус, – эхом вторила ей Наташа, печально покачивая головой. – Только уж больно порция оказалась мала. – Вот только глупости не говори! – поморщилась Катя. – Где мала-то? Все, что ты умеешь, осталось с тобой. И руки у тебя плетьми не висят, сама говоришь. Депрессии нет, есть досада и злость. Отличные ингредиенты! Добавить немножко азарта в этот коктейль – и можно снова чего-нибудь замутить. Слушая подобные речи, Наташа лишь усмехалась. Какое уж тут «снова замутить»… Хотя кое в чем Катя была права. Она, Наташа, действительно стала другой. И этот внезапный отпуск, с одной стороны, был нужен ей позарез, чтобы расставить все в голове по местам, а с другой – уже через несколько дней стал слегка раздражать. Действуй, действуй, действуй – тикало в голове. Время уходит впустую… И ведь были силы, чтобы действовать! Мешало одно: полное отсутствие понимания, как действовать, где и зачем. В одну из ночей не спалось. Поднявшись с кровати, Наташа накинула на обнаженные плечи широкий шарф и вышла на балкон. Ночью, при неярком свете молодого месяца, горы казались не менее красивыми, чем днем, даже лучше – таинственнее, романтичнее, поэтичнее…