К моменту окончания волейбольного матча Наташе было почти жаль Алексея: где тот вальяжный барин, который привык воспринимать как должное, что любые его желания угадываются раньше, чем он успевал их озвучить? Этому персонажу явно пришлось потесниться, чтобы уступить место задерганному пожилому «молодожену», то и дело неумело хватающемуся за мяч и сачок, подпрыгивающему, натужно строящему «смешные» гримасы, таскающему детей на плечах или сидящему на песке по-турецки (это с его-то больными коленями!), потому что Арине захотелось сделать еще больше фото «непринужденного быта семьи». Вряд ли он представлял себе, что в шестьдесят лет грудные дети – это совсем не грудные внуки, которых, наигравшись и натешившись, в любой момент можно сплавить законным родителям. Что ж, каждому суждено пожать плоды собственных усилий, даже если в воображении они выглядели совершенно иначе. Пожать сполна, со всеми неожиданными последствиями и тайными разочарованиями. В конце концов, ведь не думал же Алексей, что это правило его не касается? * * * К началу лета, когда Наташиному каналу исполнилось двести девяносто три дня, грянула первая по-настоящему круглая цифра – число подписчиков достигло ста тысяч. За прошедшее время влог по-настоящему раскрутился и обзавелся всеми атрибутами успешного коммерческого медиапроекта: преданными поклонниками, непримиримо враждующими в комментариях, несколькими постоянными рекламодателями и происками конкурентов. Справляться со всем этим хозяйством Наташе теперь приходилось самой, с тех пор как неделю назад Анечка, скромно потупившись, сообщила, что уходит: – Я набралась опыта и теперь открываю собственную онлайн-школу. Буду вести курс SMM для начинающих. Папа считает, это стоящая идея. Вы позволите мне сослаться на ваш канал? В первый момент Наташа дико возмутилась такому заявлению, хоть и не подала вида. Это ж надо – опыта она набралась! Неужели эта пигалица действительно считает какие-то жалкие девять месяцев достаточным опытом, чтобы учить других?! Но позже, чуть поостыв, она поняла, что сердиться не на что. Все идет своим чередом. Все это время они обе с нуля осваивали множество навыков, помогая и поддерживая друг друга. Так с чего бы ей пытаться удержать девочку возле себя, не давая возможности по-настоящему развернуться? Пусть уходит во взрослый мир, раз чувствует уверенность в собственных силах. И Наташа со спокойной душой выписала бывшей помощнице развернутую «путевку в жизнь», которой та тут же украсила свой новенький сайт. Хотя Дима, узнав, бурчал целый вечер про легкомыслие, неумение ценить синицу в руках и черную неблагодарность нынешней молодежи. Да и у самой Наташи этой уверенности в себе тоже сильно прибавилось. Все вопросы финансовой успешности проекта наконец-то решились, и канал ежемесячно приносил стабильный доход. Пусть не фантастический и даже не слишком большой, но все же достаточный. Теперь проект не только окупался, но и перекрывал все Наташины потери от несданной квартиры, в которой до сих пор жила Ленка. Судя по фотографиям, регулярно присылаемым ею маме, ремонт был в самой активной фазе: все было содрано, сбито, выворочено и рассредоточено по комнате, кухне и коридору. И когда кончится эта вавилонская стройка и дочь наконец-то переберется в собственное жилье, одному богу было известно. Впрочем, не меньше (если не больше), чем регулярный заработок, Наташе грело душу то, что рабочий процесс окончательно и прочно стабилизировался. Дел было по-прежнему много, даже очень, но они уже не пугали и не вызывали тревоги – «О господи, как же я с этим справлюсь?!» – а стали вполне привычными и даже обыденными. Было уже легче планировать свое время, и даже появилась возможность заняться чем-то еще помимо работы. Например, пообщаться с подругами – хотя бы по телефону или переписке. Катя живо интересовалась делами Наташи, неизменно подкалывая ее в своем излюбленном стиле: «Ну, как идут дела у королевы кастрюль?», но чувствовалось, что она искренне рада успехам подруги. А вот с Таней отношения стали какими-то странными. Она то говорила малоприятные и даже обидные вещи («Что за прическу ты сделала? Тебе вообще не идет!»), то вдруг начинала интересоваться Наташиными доходами и выдавать нечто вроде: «Ну, у вас, у богатеньких, свои причуды…», то спрашивать вроде бы в шутку: «Как твой бойфренд? Еще не тоскует по пиццам и гамбургерам, сидя на диете из бланманже и бешамелей?» А то и вовсе пыталась самоутвердиться за счет Наташи: «Ты видела последний клип Маркизы? Она ужасно похудела! Стала вся такая жердь, фитнес-митнес, прямо как ты. Любовника, наверное, завела молодого. Хотя еще недавно была красоткой, с шикарной фигурой, как у меня». Все это звучало так вызывающе, так нелепо, что выглядело бы просто неудачной шуткой, если бы не настойчивость повторений. Поначалу Наташа только удивлялась – вроде бы к злословию, во всяком случае в адрес близких, Таня никогда не была склонна. Может, у нее какие-то неприятности? Но на все расспросы подруга упорно отвечала, что нет, ничего такого, все так же, как и было. Потом Танины реплики стали раздражать, и Наташа, хоть и с явной неохотой, постаралась минимизировать общение с ней. Ускользающей дружбы было отчаянно жаль, ведь больше тридцати лет они прожили бок о бок, душа в душу. Хотя… еще недавно именно так Наташа думала и о своей семейной жизни. И чем все кончилось? Получалось, что проверки даже самым первым, скромным Наташиным успехом эта самая дружба не выдержала, и Таня, похоже, просто завидовала ей, ее «внезапному денежному благополучию» и личному счастью с Димой. Осознавать такое было очень горько. В конце концов их отношения сошли на нет, и в один прекрасный день Наташа не слишком удивилась, когда, написав Тане в мессенджере после долгого перерыва, получила автоответ – «сообщение не доставлено». Видимо, та заблокировала Наташин контакт или совсем удалила. Но хорошего в жизни было все-таки больше. Звездным часом Наташи стало участие в телепередаче. Разумеется, это произошло с подачи Димы, который с кем-то там поговорил, – и выяснилось, что сейчас как раз снимается программа о современных возможностях для пенсионеров. Коротенький, меньше минуты, репортаж о Наташе втиснули между историей о докторе физических наук, начавшем в семьдесят лет брать уроки пения, и роликом о бабушке семерых внуков, открывшей свой частный детский сад. («Ничего удивительного, – сказал о ней Дима. – При таком количестве собственных спиногрызов ей уже все равно, семь их или семьдесят»). Передачу показали днем в четверг, и Наташа, до этого не одну сотню раз видевшая себя на экране, как завороженная смотрела в телевизор. Даже рот слегка приоткрыла – так было лучше слышно. Заметив этот «священный ступор», сидевший рядом Дима поспешил съязвить, едва сюжет сменился: – Ты только, пожалуйста, не волнуйся, если что-то пропустила или не до конца поняла. Я всегда смогу раздобыть для тебя запись этого эфира. Не удостоив зубоскала ответом, Наташа щелкнула кнопкой пульта и выключила телевизор. Подумав до вечера, все-таки попросила: – Пожалуй, раздобудь. Стоит добавить кусочек из этой передачи на мой канал. Хуже точно не будет. – Куда уж хуже-то! – немедленно откликнулся Дима, потрясая телефоном, развернутым экраном в ее сторону. – Сто пятьдесят тысяч подписчиков – это вам не хухры-мухры! – Где? А ну покажи! – Наташа кинулась к Диме, будто бы только от него зависела реальность этой заветной цифры, которую она ждала со дня на день. Несмотря на совершеннейший не «праймтайм», передачу увидело неожиданно много знакомых, хотя сама Наташа никому о ней не говорила. Сразу после эфира позвонила Катя и простуженно загундосила в телефон: – Ну ты даешь, подруга! Хоть бы предупредила, что ты теперь телезвезда. Я тут, сидя на больничном, в кои-то веки решила телик посмотреть – а в нем ты! А на другое утро позвонила Ленка и принялась горько жаловаться, что ее ремонт вот-вот встанет, потому что папа из-за своей личной жизни повадился то и дело отказывать ей в деньгах. Закончив нытье, поинтересовалась, как у мамы обстоят дела с влогом. Между делом выяснилось, что она тоже видела тот самый сюжет в новостях. Обрадованная Наташа стала рассказывать, что все прекрасно и бизнес у нее на подъеме. Выслушав, Ленка продемонстрировала неожиданную осведомленность: – Я смотрю – у тебя во всех роликах теперь куча рекламы. Здорово! Деньги лопатой можно грести, и практически ни за что. – Скажешь тоже – лопатой, – усмехнулась Наташа. – До лопаты, дочка, еще далеко. Проект совсем недавно начал себя окупать, и прибыль пока что невелика. И как это – «ни за что»? Я вообще-то работаю целыми днями. – Подумаешь! – фыркнула Ленка. – Жарить котлеты – разве это работа? Тут ни креатива, ни особого таланта не надо. И кстати, у тебя случайно вакансий в проекте нет? Может, возьмешь меня в штат? А то мне сейчас деньги просто до зарезу нужны, а папа этого совершенно не понимает! – Ну… не знаю… – протянула в раздумьях Наташа. – У меня недавно уволилась девочка, которая занималась продвижением. Я вместо нее и сама вроде справляюсь, хотя иногда бывает тяжеловато. Ты знакома с продвижением в соцсетях? – Еще спрашиваешь! – тут же ответила Ленка. – Я из них практически не вылезаю. – Как по мне – это не так чтобы одно и то же, – возразила Наташа, но дочь ее перебила: – Ой, да ладно тебе! – В голосе Ленки слышалось нетерпеливое раздражение, которое так часто проскакивает у молодых родителей в разговорах с собственными детьми, когда несмышленые малыши лепечут сущие глупости. – Какая разница, кем я буду считаться? Консультирующим дизайнером. Или тренд-вотчером. Или дрим-вьювером. Да мало ли кем. Я тебе за все это время надавала столько бесплатных советов, что будет как минимум справедливо наконец-то платить мне процент от доходов проекта. И вообще, ты же знаешь – у меня прекрасный вкус и чутье, так что со мной эта твоя самоделка раскрутится по-настоящему, и тогда мы сможем ее неплохо продать. Мне как раз деньги нужны. Пока дочь разглагольствовала в таком духе, ошеломленная Наташа слушала и молчала. Она понимала, что Ленка хочет по-быстрому извлечь выгоду для себя, ничего не давая взамен, раз уж папа все чаще и чаще стал наступать на хвост ее бесконечным фантазиям. Причем даже не вспоминает, что и так уже длительное время живет в маминой квартире, тем самым лишив ее ощутимой части дохода. Но одно дело – бабушкина квартира, и совсем другое… – Вообще-то я не планировала продавать свой проект. Ни сейчас, ни потом. Меня все устраивает, – с трудом переселив себя, сказала Наташа. – А ты, насколько я знаю, уже давным-давно взрослая и самостоятельная. А также креативная. И с талантами в самых различных сферах. Может, тебе стоит придумать что-то свое? И получать доходы, опираясь на собственные результаты? Полагаю, так будет вполне логично и справедливо. Расстались холодно. Весь день Наташа ужасно переживала из-за этого дурацкого разговора, снова и снова прокручивала в голове свои аргументы и понимала, что упрекнуть себя ей решительно не в чем: она все сделала правильно. Как оказалось, это был еще не конец. Ближе к обеду позвонил Алексей. Если прошлый их разговор по поводу Димы был полон ревности и сарказма, то сейчас бывший муж был по-настоящему разозлен. Настолько, что поначалу Наташа никак не могла взять в толк, что ему нужно. Выяснилось, что Лена, разобиженная на мать, кинулась жаловаться на нее папе. Пересказала их разговор, намеренно смещая акценты – по ее словам получалось, что мама бессердечно отказала ей в совершеннейшем пустяке. К тому же своим успехом Наташин блог целиком и полностью обязан не какой-то там особой харизме и трудолюбию, а бабушкиным тетрадкам с рецептами… По тону, каким разговаривал Алексей, у Наташи сложилось твердое впечатление, что он давным-давно только и ждал повода отыграться на ней за все. Задерганный новой семьей и по-прежнему ревнующий бывшую жену к ее удачно сложившейся личной жизни, теперь он видел в ней еще и бизнес-соперника. Ни о чем не спрашивая и не желая хотя бы выслушать другую сторону, Алексей поставил ей ультиматум: если Наташа не возьмет в проект дочь, а также не выделит им всем «причитающиеся доли», он подаст на нее в суд. За плагиат. За подлог. За воровство. Не важно за что, с формулировками будут разбираться юристы. Важно, что весь успех ее бизнес-проекта держится только на тетрадях с рецептами, принадлежавших его матери. По закону именно Алексей является прямым наследником Людмилы Михайловны, а уж никак не Наташа! У нее как у невестки вообще нет никаких прав на их семейную интеллектуальную собственность. Так что пусть она хорошенько подумает, прежде чем окончательно отказывать дочери. Закончив эмоциональный монолог, Алексей бросил трубку, а Наташа долго сидела, глядя пустыми глазами в стену. Удивительно получается… Человек слышал звон, да не знает, где он. Похоже, ни одного из ее сюжетов он не видел. Может, даже и о существовании влога только сегодня от Ленки узнал. Это, кстати, вполне понятно – неинтересно ему, да и некогда. Но тем более – как же так можно?! В ситуации толком не разобрался, можно сказать – вообще не понял, что происходит. Но в его версии все выглядело так, будто Наташа чуть ли не торговала рецептами его матери, без малейших усилий зарабатывая миллионы. В ответ на такую смехотворную чушь она бы много чего могла возразить: и то, что тетради Людмила Михайловна оставила именно ей, и то, что все это время вкладывала в проект собственные деньги, время и труд – ведь это они принесли ее блогу успех в куда большей степени, чем рецепты свекрови. Но ничего этого Алексей, разумеется, слушать не станет. Только озлобится еще больше, и все. Выделить доли… Какие?! За что?! Из чего?! Из тех крох, которые едва-едва закрыли дыры в ее бюджете, образовавшиеся за долгие месяцы бесплатной работы? Мало того что бесплатной, так еще и затратной! Если подсчитать, сколько она вложила в свое детище собственных денег… И вот едва наметилась хоть какая-то прибыль – пожалуйста, набежали! Как в старой русской пословице: один с сошкой, семеро с ложкой. И что теперь делать? Пока Наташа перебирала в памяти разговор с бывшим мужем, вновь позвонила Ленка. Тон у нее теперь был другой – примирительный и даже слегка виноватый. Она явно была в курсе того, что именно папа высказал маме. Видимо, поговорив с бывшей женой, Алексей поспешил доложить дочке, что вот-вот поставит зарвавшуюся бизнесвумен на место и папина принцесса получит все, о чем попросила. Засунув подальше свои обиды, Наташа еще раз попыталась выяснить, чего именно хочет Ленка. Просто получать часть денег, которые с таким трудом зарабатывает ее мать? Или все-таки что-то делать в проекте? Не числиться, как заявила вначале, а работать по-настоящему? – Числиться… Скажешь тоже! Разумеется, я буду работать! – тоном оскорбленной невинности ответила дочь. – Вот так я и знала, что ты все неправильно поняла. Я внимательно проанализировала твой бизнес и вижу, что ничего тут сложного нет. На таком уровне я могу делать абсолютно все. Это тебе не дизайн и не фотография. Можно сделать так: ты будешь, как и раньше, стоять у плиты, а все административные вопросы я возьму на себя. Быть ведущей тоже могу, влогу это пойдет только на пользу. Вот увидишь, у нас отлично получится! Сказав, что ей надо подумать, Наташа прервала разговор и весь остаток дня действительно думала, что же делать. С одной стороны, вроде бы ничего страшного не случилось. Подумаешь, всего-то делов: придумать для родной дочери кое-какие обязанности, чтобы та могла немного подзаработать. Но, с другой, Наташа прекрасно понимала, что ее собираются в очередной раз использовать. Как использовали всю жизнь. Если бы вся эта история случилась два года назад с той, прежней Наташей, ей бы и в голову не пришло возражать. Близкие люди должны помогать друг другу, тем более родители – детям, пусть и ценой собственного неудобства. Разве нет? Именно так она думала. Но теперь многое изменилось. Наташа смотрела в себя и понимала, что Ленкина бесцеремонность не просто задела ее, заставив почувствовать растерянность и обиду, но и вызвала самый настоящий протест. А еще – желание сопротивляться, отстаивать свое право на выстраданный, с любовью выпестованный и едва поднявший голову бизнес, которое дорогие родственники собирались растоптать самым бессовестным образом. О разговоре с дочерью и бывшим мужем Диме она пока что решила не говорить. Это дело семейное. Сначала нужно как следует самой во всем разобраться. Еще в самом начале работы над влогом, барахтаясь в разных юридических вопросах, Наташа с помощью Кати обзавелась контактом юриста, к которому время от времени обращалась за консультациями. Сейчас, пожалуй, было самое время вновь его потревожить. Объяснив ситуацию, она услышала в ответ, что ее положение и впрямь очень шаткое. С юридической точки зрения тетради свекрови действительно принадлежат Алексею как прямому наследнику. То, что Людмила Михайловна подарила их Наташе, доказать будет очень непросто: нет ни свидетелей, ни каких-либо документов, регистрирующих факт передачи собственности. Тем более что и самого акта дарения, по сути, не было: они всю жизнь вместе готовили по этим рецептам, а после смерти свекрови тетради оказались никому не нужны, и Наташа просто взяла их себе. – «Просто взяла их себе», говорите? Хм… Вы должны понимать, что при известном желании подобный поступок ваш бывший муж может квалифицировать как кражу, – сказал, покачав головой, юрист. – К-кражу?! – схватилась за сердце Наташа. – Да я никогда в жизни ни у кого ничего… – Пожалуйста, успокойтесь, – сказал он и налил ей в стаканчик воды. – Не стоит заранее сгущать краски. Я не пугаю вас, просто хочу, чтобы вы понимали: если истцы захотят раздуть из мухи слона, у них есть для этого все основания. Подумайте: отстаивать свои права на эти самые тетради с рецептами вам придется в суде. И не факт, что решение будет вынесено в вашу пользу. А если дело примет такой оборот, с вас могут взыскать упущенную прибыль и прочие реальные и выдуманные расходы, которые только придут в голову вашим родственникам, такое бывает. И плюс еще компенсацию за моральный ущерб. Поэтому мой вам совет – договаривайтесь. По-хорошему, по-плохому, но договаривайтесь. Это самый правильный выход. И, возможно, единственный в вашей ситуации. Сказанное юристом повергло Наташу в отчаяние. Судиться с родственниками – с собственным ребенком! – нанимать адвокатов, убить кучу нервов, времени, денег и сил… То есть своими же руками распахнуть двери в ад и позволить, чтобы в ее только-только налаженную жизнь полились нескончаемые потоки дерьма. Нет, на это она точно пойти не готова. Но что тогда делать? Взять в проект Ленку, которая наверняка будет не помогать, а только без конца лезть во все отлаженные процессы со своим особенным мнением? А если вдруг ее не послушают, то каждый раз закатывать истерику, что именно она, Лена, как бабушкина наследница тут главная, а Наташа никто и звать ее никак, и звонить отцу, чтобы тот повлиял на мать, одернул ее, поставил на место… Значит, в любую минуту Наташа должна быть готова давать отпор бывшему мужу и дочери в борьбе за проект: ждать подвоха, взвешивать каждое слово, бдительно оглядываться по сторонам. Или же – угодничать, во всем соглашаясь с Ленкой… Да пропади он пропадом, такой бизнес! Вся изведясь в размышлениях, как поступить, но так и не найдя решения, Наташа встретилась с Катей и, сидя за столиком в их любимой кофейне, где они не бывали уже сто лет, поделилась всем, что было на душе. Катя тут же дала совет – не просто неожиданный, а даже ошеломляющий: – А ты скажи Ленке, что решила отдать ей весь проект. Целиком и полностью. Никаких «дележей прибыли». Раз она «законная владелица» и хочет заниматься влогом, пусть делает все сама, от и до. Увидишь, она сразу испугается и даст задний ход. – А если нет? – забеспокоилась Наташа. – Я же тогда останусь ни с чем. – Да что она, совсем конченая дура, что ли? – Катя, как обычно, не выбирала выражений. – У Ленки все-таки хоть какие-то мозги есть. Хватит, чтобы понять – она не справится. Ей жевсепридется делать с нуля. Рецепты выбирать, готовить, комментировать… Съемки организовывать – Дима же не станет с ней работать. Ну и так далее. Все это время, деньги, силы… Конечно, Ленка не потянет. Ты же знаешь, как она ненавидит напрягаться. Я, кстати, не исключаю, что вы с ней к этому разговору больше и не вернетесь. Ленка о нем просто забудет. Но если вдруг снова поднимет эту тему и продолжит напирать, тогда ты ей скажешь… Слушая подругу, Наташа только вздыхала и качала головой. Катя явно недооценивала упрямство Лены. Наташа знала свою дочь гораздо лучше. Да и подругу тоже знала неплохо и понимала, что Катя дает ей советы «про бизнес». Для нее же, Наташи, вся эта история была прежде всего «про отношения». Она все же надеялась, что дочь не настолько цинична, бессердечна и расчетлива, чтобы хотеть отжать у матери бизнес… Да нет, не бизнес! А главное дело всей ее жизни, к которому она так долго шла и вложила в него всю душу. Конечно, Лена просто не может этого не понимать. Просто она вот такая инфантильная, еще глупенькая и легкомысленная. И рассуждает как ребенок: почему раньше мама и папа всегда покупали новую игрушку, стоит ей захотеть, а сейчас – нет? Как назло, именно в это время Дима взял неделю отпуска и уехал в деревню проведать отца. Наташа и в благополучные-то дни не любила оставаться без него, так грустно и одиноко становилось ночами в пустой квартире… Сейчас же казалось тяжело вдвойне – так хотелось посоветоваться, а не было возможности. По телефону такое обсуждать не хотелось. Пусть уж Дима приедет – тогда они все обсудят. Однако дождаться Диму не получилось. Лена вдруг стала звонить каждый день и раз от раза становилась все настойчивее. – Ну? Что ты решила? – требовательно вопрошала она. И когда к нетерпеливым вопросам добавились еще и угрозы: «Ну что ты тянешь с ответом?! Мне что – снова папе позвонить?» – Наташа не выдержала. – Лена, не надо пугать меня папой, как ребенка Бабайкой, – возмутилась она. – Хочешь мой проект – забирай. Целиком и полностью. В свое единоличное распоряжение. Ответом стала долгая пауза. Потом Лена неуверенно проговорила: – Но… Я совсем не это имела в виду. Я на такое не рассчитывала… Может, ты все-таки останешься в проекте, а я буду… – Нет, – решительно перебила Наташа. – Никаких «может» тут быть не может. Или так – или никак.