— Папочка сделает всё как надо. Ты будешь хорошей девочкой для меня и позволишь мне трахнуть твою милую киску сейчас? Она глубоко вздыхает, и я знаю, что она хочет этого так же сильно, как и я. — Да, Папочка. Со мной всё будет хорошо. Я приму всё, что ты мне дашь. — Я так горжусь тобой, малышка. Ты такая смелая. Я быстро целую её в губы и наклоняюсь, чтобы отодвинуть её трусики в сторону. Она смотрит вниз с замешательством на лице. — Папочка, ты не собираешься снять мои трусики? — Нет, детка, я собираюсь оставить их, потому что, когда я закончу, они пропитаются соками твоей киски, и я сохраню их в качестве трофея в наш первый раз, когда я проник в тебя. Твой отец однажды сказал мне, что заставил тебя пить противозачаточные, верно? — Да. Он испугался одного глупого поцелуя и заставил меня пойти на это. — Как бы я не хотел знать, что ты целуешь кого-то другого, я рад, что об этой маленькой проблеме позаботились. Я заканчиваю отодвигать её трусики в сторону и направляю головку своего члена в её плотное отверстие. Я знаю, что это причинит ей боль, но некоторые вещи стоит перетерпеть. И мне нужно быть внутри неё больше, чем мне нужно жить. Я сосредотачиваюсь на кончике своего члена, едва проникая в её киску. Я знаю, что если я посмотрю вверх и увижу боль на её лице, я могу остановиться, и это не в наших интересах на данный момент. Смочив кончик моего члена всего лишь несколькими крошечными толчками, я вонзаюсь в нее по самые яйца. — Боже. Чёрт, — хриплю я. Я выпустил все дыхание из своих легких. У нее – самая тугая дырочка, в которую я когда-либо засовывал свой член. Я изо всех сил пытаюсь вернуть себе дыхание и не кончить за секунду. Где-то на периферии моего сознания я слышу, как она кричит, но я не могу оторвать глаз от вида своего члена, похороненного в её киске. Я приподнимаюсь на несколько дюймов и вижу, как на моем члене блестит кровь. Это самая горячая вещь, которую я когда-либо видел. Я прижался обратно, на этот раз, ожидая смерти, которую её киска подарила мне секундами ранее. Я издал стон и начал трахать её в устойчивом ритме. Мои глаза закатились к затылку. Она слишком плотная. Попытка не потерять самообладание от необходимости искупать её киску в своей сперме – лучшее и худшее чувство в моей жизни. Борьба между тем, чтобы не кончить и не захотеть её заполнить – идеальная пытка. Моим телом овладел инстинкт, поскольку эти мысли поглощают меня, и я продолжаю толкаться. Я, наконец, смотрю вверх, и мы встречаемся взглядами. По её лицу текут слезы. Я лежу на ней большей частью своего веса, но не делаю паузу. — Ты в порядке, малышка? Как себя чувствует твоя киска? Она кивает головой, но я могу сказать, что ей хорошо. — Папочка нуждается в этом, малыш. Ты должна побыть большой девочкой немного дольше. Я позабочусь о тебе. Просто позволь мне. Хейли мурлычет от моих слов ободрения. Я чувствую, как её боль уходит, и она, наконец, получает то, что хочет. То, чего мы хотим оба. Её бедра все сильнее двигаются мне в ответ, и она начинает стонать всё громче и громче. Моя маленькая девочка скоро кончит. — Моей киске так хорошо. Я хочу кончить, Папочка. Можно? Я наклоняюсь и всасываю её сосок, в то время как моя рука натирает её сладкий комочек. Я чувствую, как её тугая киска начинает доить меня – начало её оргазма – и перестаю сдерживаться. Я вдалбливаюсь в нее так, будто это будет последним трахом, который я когда-либо получу. Она начинает кричать о своем освобождении, а я откидываюсь назад, хватая её за бедра и насаживая её на себя. Я вижу, как губки её киски обхватывают мой член как полипы. Слой пота покрывает моё тело, и я не могу отдышаться. Я смотрю на Хейли и вижу, как она совершенна. Обнаженная, за исключением её испорченных хлопковых трусиков, её красивые покрасневшие соски, тело покрыто румянцем, наполненное моим членом, а она сама смотрит на меня так, будто я её гребаный король. После такого взгляда я теряю себя. Я кончаю с криком, который эхом разносится по комнате. Я толкаюсь, в то время как наполняю её киску каждой каплей спермы, которую имею. Я не могу перестать кончать. Как будто её киска пытается выдоить каждую каплю, которая у меня есть для неё. Наконец, с последним стоном я толкаюсь как можно дальше и падаю на неё сверху. Я целую её, как никогда раньше не целовал. Она целует меня в ответ так же лихорадочно. Как будто мы не можем насытиться друг другом. — Я люблю тебя, Хейли, — шепчу я. — Я тоже тебя люблю, Папочка Уильям, — шепчет она в ответ. Я стараюсь не давить на неё своим весом, но она, кажется, притягивает меня ближе к себе, не желая, чтобы я отдалялся. Наконец, после нескольких минут поцелуев и обнимашек, я отстраняюсь, чтобы посмотреть на результат нашей связи. Я полутвёрдый и всё ещё в ней. Это самое удивительное чувство. Самый интимный момент. У меня только что был самый большой оргазм в моей жизни, и это самое настоящее безумие, знать, что мы можем делать это снова и снова. — Теперь ты полностью моя, малышка. Я единственный, кто когда-либо был и будет глубоко в твоей милой маленькой киске. Я медленно выхожу, наблюдая, как наши смешанные соки вытекают из неё. Я сдвигаю её трусики назад на её киску, чтобы пропитать их немного. Через минуту я стягиваю её трусики с её ног. Когда я вижу доказательство нашей любви на её трусиках вместе с небольшими следами её девственности, я кладу их себе на лицо и вдыхаю. Сила этого аромата заставляет меня твердеть с новой силой. Я смотрю вниз на свой напряженный член, а потом смотрю на её только что прорванную киску. Я чувствую улыбку и перевожу взгляд на Хейли, которая также улыбается. Моя маленькая невинная девочка любит быть испачканной. — Итак, Хейли. Что же нам теперь делать? — Все что хочешь, Папочка. Глава 7 Хейли Мои слова не могут быть правдивее. Я хочу дать ему всё, что он хочет, потому что это то, что он дал мне. В прошлом году я чувствовала себя такой потерянной. Как будто мне чего-то не хватало, и я попросту не вписывалась в этот мир. Я не знала почему. Оказывается, ответ был прямо передо мной все это время. Уильям. Мой Папочка. Сейчас все кажется таким ясным. Я навсегда осталась его малышкой. Больше не нужно взрослеть и выходить в мир, в котором я даже не хочу быть. Я останусь здесь, окруженная его заботой. Мой отец всё время говорил мне, что мне восемнадцать, и пришло время взрослеть, чтобы начать жить своей собственной жизнью, и именно эту жизнь я выбираю. — Перевернись, малышка, я хочу трахнуть тебя, как собачку, — говорит Папочка, заставляя меня покраснеть. Я не знаю как это вообще возможно после всего, что мы сделали. — Но, Папочка, ты увидишь мое тайное местечко. — В том-то и дело, малыш. Я хочу увидеть всё и поиграть с тобой. Теперь перевернись и подними свою сладкую маленькую задницу в воздух. Я всё ещё твёрдый. Я нервно переворачиваюсь на живот и медленно раздвигаю ноги. Я чувствую шлепок и дергаюсь, оглядываясь через плечо. — Папочка, так жжётся! — выдохнула я. — Я сказал, подними попку, детка. Тебе нужно слушаться и делать, как я говорю, — он строго смотрит на меня, я знаю, что лучше всего поступить, как было велено. — Да, Папочка. Я положила лицо на подушку и подняла попку в воздух, широко расставив ноги для принятия. Я рада, что моё лицо спрятано, потому что я не хочу видеть выражение его лица. Вероятно, он смотрит на меня. Я не могу поверить, что люди на самом деле делают это. Внезапно я чувствую его теплые губы на моей заднице, и это заставляет меня немного подпрыгнуть. — Полегче, малышка. Папочка собирается поцеловать тебя тут, — он целует меня в ягодицы. Нежные касания медленно превращаются в поцелуи с открытым ртом. Я чувствую теплую влажность, покрывающую мою заднюю дырочку, и понимаю, что Папочка имел в виду. В последний раз, когда я кончила, он меня лизал, это было так хорошо, поэтому я раздвинула ноги чуть шире и прижалась к его рту, желая, чтобы у него был весь доступ, который ему нужен. — О, моя милая, жадная, маленькая девочка. Ты хочешь меня в своей попке, не так ли? Я только что взял твою девственную вишенку, а ты уже хочешь, чтобы я проник в твою задницу? Боже мой, ты такая грязная девчонка. Я немного выгибаюсь и смотрю через плечо на него. — Ты ведь не засунешь свой член в мою попку, Папочка? Это будет больно! — Детка, Папочка никогда не сделает тебе больно. Я буду нежен с твоей задней дырочкой. Позволь мне немного поиграть с ней, а потом подари её мне, хорошо? Это звучит как просьба, но я знаю, что это действительно не так. Моё тело принадлежит Папочке, причём как ему угодно. Я очень нервничаю из-за того, что Папочка воткнет туда свой большой, твёрдый член, но я верю, что он знает, как лучше, а его язык так хорош, что я должна хотя бы попробовать. Я медленно киваю головой, а затем снова ложусь, прижимаясь грудью к кровати. Когда его язык снова касается моего нижнего отверстия, я чувствую себя так хорошо, что начинаю покачивать бёдрами, как если бы его член был в моей киске прямо сейчас. Это заставляет мой клитор пульсировать. — Прикоснись к своему маленькому клитору, Хейли. Я собираюсь сконцентрироваться на твоей попке и подготовить её для меня. Такое ощущение, будто он слышит, о чем я думаю. Протянув руку между ног, я потираю свой маленький комочек, как сказал Папочка. Я ною, потому что это не так хорошо, как его пальцы. — Я чувствую себя лучше, когда это делаешь ты, — ворчу я в подушку. — Я знаю, девочка. Но Папочке нужна твоя задница прямо сейчас. Просто ласкай свой комочек для меня. Я займусь им потом. Я продолжаю тереть, когда снова чувствую, как его рот касается меня. Он немного проникает языком внутрь меня, и от ощущений я могу только стонать. Я никогда не думала, что буду наслаждаться прикосновеями там, но поцелуи Папочки такие особенные. Он дает мне именно то, что нужно, и я начинаю двигаться против его языка еще сильнее, чтобы сделать его счастливым. Папочка любит дарить мне поцелуи, и я хочу дать ему всё. Никогда не думала, что смогу получить всё это. Я всегда мечтала принадлежать Уильяму, но и всё ещё хотела быть самой собой. Я не хотела взрослеть, а должна была стать взрослой. Я хотела быть собой, чувствовать себя маленькой и играть, и всё же, чтобы мужчина моей мечты заботился обо мне. Уильям дает мне всё это, поэтому самое малое, что я могу сделать, это раскрыться и отдать ему свою попку. — Возьми мою дырочку, Папочка. Я хочу, чтобы ты взял всё, что у меня есть. — О, милая Хейли. Ты хочешь, чтобы Папочка вошел в твое узкое колечко? — я киваю в подушку, нервная, но готовая. — Позволь мне подготовить тебя, малышка, — когда он произносит эти слова, я чувствую, как его пальцы прижимаются ко мне и проникают в моё плотное колечко. — Ой! — Просто дыши, Хейли. Дыши и расслабься. Впусти Папочку, малышка. Это так же, как с твоей киской – сначала будет больно, но потом тебе понравится. Я стараюсь максимально расслабиться, когда он начинает двигать пальцами во мне. Он двигается медленно, и я чувствую жжение. Я слышу, как он сплевывает, и использует свою слюну, чтобы легче скользит во мне. После еще нескольких толчков его пальцев я прижимаюсь ближе, потирая клитор, и чувствуя себя так близко к фейерверку. — Папочка знает, как прикоснуться ко мне, чтобы моя киска взорвалась, — говорю я, улыбаясь в подушку. Он немного смеется и сильнее толкается в мою попку, заставляя меня ахнуть. — Это правда, маленькая Хейли? Тебе нравится ощущение Папочки в твоей попке? Думаю, пора моему члену заменить пальцы и посмотреть, сможешь ли ты заискриться с членом в своей заднице. У меня вырывается стон от его грязных слов. Они не должны меня заводить, но, чёрт возьми, они это делают. — Пожалуйста, Папочка, — я не знаю, о чём прошу или почему мой голос звучит так низко и хрипло. Я растираю свой комочек всё сильнее и сильнее, и мне кажется, что я стремлюсь к чему-то гораздо большему, чем то, что я чувствовала раньше.