– К-к-как это ч-ч-что? – обескураженная девушка даже стала заикаться. – Ты кажется хотел меня трахнуть? Так чего ты тогда сидишь, как пень?! – Я же тебе сказал, что ты должна будешь постараться. А ты только по комнате мечешься… Не вижу старания, – Володин взгляд был циничен, а лицо имело такое выражение, будто он отчитывал уборщицу или кухарку за недостаточное прилежание. – Я?! Ты! – у Ренаты, от подобной наглости, перестали получаться связные слова. – Да я… ты… – Ты пока ничего не показала, – жёстко сказал фальшивый тамбовчанин. – Я сейчас допью виски да, пожалуй, поеду домой, спать. Ночь-то выдалась бурная. Впрочем, я, честно говоря, ничего от тебя и не ждал, всё это были понты дешёвые. Ты, небось, и секса-то нормального боишься, – на этих словах он спокойно поймал левой свободной рукой брошенную в него пепельницу. – Сволочь! – заорала Рената. – Ублюдок! – остальные слова разозлившейся не на шутку девушки были сплошь из лексикона портовых грузчиков. Володя с удовольствием взглянул на разбушевавшуюся девушку, продолжавшую метать в него попадавшиеся ей под руку предметы. Всех их он легко ловил и аккуратно складывал рядом с креслом. Когда мелкие атрибуты гостиничного комфорта иссякли, девушка попыталась схватить телевизор, чтобы отправить его в голову Володи. И тут он молниеносно вскочил, в два шага легко подлетел к Ренате и сгрёб её в охапку, да так, что она не могла пошевелиться. Странно, но все движения её ног тоже были блокированы, и даже головой она не могла дёрнуть как следует. Зато мачо имел полное преимущество в манёвре и, жёстко зафиксировав голову девушки, аккуратно накрыл её губы своими. И тут, впервые в жизни, Рената осознала смысл избитой фразы про «сладость поцелуя»… У неё вдруг одновременно ослабли все конечности, ноги стали подгибаться, а в голове зачирикали маленькие разноцветные птички… А дальше был полный провал, взрыв, огонь, фейерверк и фонтан, извержение вулкана и торнадо. Девушка унеслась в такие заоблачные дали, что уже не могла понять, как она сможет вернуться обратно, да и не было смысла возвращаться, настолько всё было волшебно и чудесно. Она чувствовала себя податливым пластилином или гипсом, в руках гения принимавшего любую, самую фантастическую форму, вот только, в отличие от пластилина, она испытывала ни с чем несравнимое, просто божественное удовольствие, мягкими мощными волнами подбрасывающее её все ближе и ближе к небесам… Очнулась Рената оттого, что поняла – больше с ней ничего не происходит. Она просто лежала голая на скомканных, мокрых простынях, губы её мелко дрожали, а руки всё ещё царапали уже порванный матрас. Володя стоял у кресла, держал в руках бокал и опять очень задумчиво смотрел на девушку. По его спокойному, даже сосредоточенному виду никак нельзя было определить, что он только что закончил многочасовой сексуальный марафон. – Пить… – прошептала Рената пересохшими губами, с трудом ворочая слегка распухшим языком. – Пожалуйста… Володя взял со столика стакан, наполнил его водой, подошёл к Ренате и подал ей, присев рядом на полностью распотрошённую постель. Рената, громко стуча о края стакана зубами, принялась жадно заливать в себя живительную влагу. Непослушные руки и губы никак не могли сделать это аккуратно, и почти половину жидкости Рената пролила на себя. Володя забрал у неё опустошённый сосуд и нежно положил ей руку на живот – туда, где он переходит в поросший аккуратно подстриженными по последней интимной моде волосиками, холмик. От этого прикосновения Рената опять застонала и выгнулась дугой, а руки её вцепились в матрас. – Хватит, девочка, хватит, – сжалился мужчина и убрал руку. – На сегодня – достаточно. – Да… – с трудом протянула Рената, – больше не могу… – Оно и понятно… Но ты молодец, всё-таки сумела меня поразить. Теперь мы даже сможем дружить… – Курить хочу, очень, – жалобно протянула девушка. – Без меня покуришь, – твёрдо сказал псевдотамбовский секс-террорист. – Ты, давай, приходи в себя, а то нам уже пора помещение освобождать. – Как это – освобождать? – девушка никак не могла сосредоточиться. – Мы же на сутки брали, кажется, – она не была уверена, просто ей, вроде бы, показалось, что об этом её спутник договаривался на рецепции. – Так почти сутки и прошли, – насмешливо протянул Володя, направляясь в сторону ванной комнаты. – Как это – сутки прошли? Ты что, хочешь сказать, что мы тут уже сутки? – недоверчиво крикнула девушка ему вслед. – А ты на часы посмотри или на моём телефоне, – крикнул он из-за двери и включил воду. Рената с трудом встала с кровати и, пошатываясь, дошла до журнального столика, где валялся телефон Володи (свой-то она выбросила). Увидев цифры на дисплее, сверив их с показаниями стрелок на Володиных, явно очень дорогих, часах, она обомлела. Получалось, что она выпала из жизни почти на двадцать один час – сейчас было семь утра следующего дня. Это казалось невероятным, впрочем, сейчас ничего уверенно утверждать Рената не бралась – многое из прошедшего было для неё как в тумане. Она села на кровать, укуталась в одеяло и попыталась собрать разбегающиеся, как тараканы, мысли, впрочем, удавалось ей это совсем плохо. Из ванной вышел энергично растирающийся полотенцем Володя, напевая себе под нос что-то на английском языке, кажется, из репертуара «Битлз». Выглядел он таким бодрым, будто совсем недавно встал с кровати после здорового десятичасового сна. Рената, хоть и была на грани выпадения из реальности, но про себя сумела удивиться – каким же здоровьем Бог наградил этого удивительного человека? – Ну что, милашка, ты как – сможешь одеться? – Вова, – глаза Ренаты, несмотря на все усилия, никак не могли открыться полностью. Она чётко осознала, что встать с кровати, а тем более что-то осмысленное делать у неё сейчас точно не получится. – Вова, я тебя очень прошу, давай останемся тут. Я ничего не могу… Домой не хочу… Ты же меня умотал… Ну, я тебя очень прошу… У меня деньги есть… – Да? – Володя вскинул левую бровь. – А менты тебя разве не ищут? Твои родители, наверное, уже в розыск подали. А я, знаешь ли, неприятностей не хочу. – Я сейчас позвоню родителям, отмажусь. Ну, я тебя очень прошу… – Да не вопрос… Если ты сейчас объяснишься с предками, то я оплачу ещё сутки. Или двое, а может, и трое, – он многообещающе взглянул на Ренату. От этого взгляда у неё опять тело затряслось крупной дрожью, но она взяла себя в руки и сказала: – Я решу. – Ну что ж, тогда оставайся. А я уйду – у меня дела. Вечером вернусь. Когда проснёшься, закажи себе поесть, – и Володя, продолжая насвистывать свою песенку, стал одеваться. – Вова, – подвинув к себе гостиничный телефон, произнесла девушка, – Вова, мне кажется, что я… я… я… ладно, это неважно… – Если решишь, что важно, то скажешь об этом потом, когда проснёшься, – и Володя, подойдя к девушке, наклонился и нежно её поцеловал. – Не забудь поговорить с родителями. Глава 23. Как замочить «Пылесоса»? «…Итак, вот его возможные пути попадания в контору. Ну, этим он, конечно, пользуется всегда – из подземного гаража прямо к лифту, потом на лифте и – в офис. Разумно, рационально и понятно. Этот – через парадный вход. Конечно, войти можно, и тоже довольно легко, хотя и куда опаснее, – от места остановки авто до крыльца метров двадцать и местность открытая, хотя… по краям дорожки стоят кусты. Да, умно и тут, ничего не скажешь… Впереди – здание конторы, по бокам – кусты, сзади – машина и бодигарды. Хм, сзади… А что у нас напротив? Ага, напротив – собственно, река, это же её берег, а на том берегу – какая-то хрень, похоже на спецобъект, какой-нибудь гэбэшный или военный, слишком много антенн и слишком высокий забор. А что бы я делал на месте его охраны, если бы нижний вход оказался закрыт? Наверное, входил бы через центральный. Наверное… Нет, можно ещё и через два задних входа, но там… там как-то стрёмно – улица, всё открыто. Да, всё-таки, – через центральный…» – Марк вот уже часа четыре изучал планы расположения жилья и офисов выбранной ими цели и, как это ни было для него странно, делал это со всё нарастающим удовольствием. Конечно, его довольно сильно удивило указание дяди Кости заняться этим этапом в разработке операции – выбором места. Но Марк не возразил, не стал возмущаться и стонать, просто коротко кивнул и сказал: «Будет исполнено». Разумеется, в оперативной работе такого плана Марк был полным нулём, как, впрочем, и в любой другой оперативной работе. Хотя нет, ведь какое-то количество акций они уже провели, и Марк принимал в них самое непосредственное участие. Пусть и в качестве исполнителя (планы акций обычно придумывал Оранж и, иногда, Кирилл), но ведь опыт-то какой-никакой набрался. Да, да, слабенький конечно, но надо же и развиваться… Четыре часа назад, когда дядя вернулся со своих дел, Марк попытался, довольно сбивчиво, изложить ему свои ощущения от просмотра лекций покойного генерала. Дядя, мало чего поняв, честно сознался, что сам он эти лекции не смотрел, что генералам по жизни не доверяет и что незачем, по его мнению, тратить время на всякую хрень, а надо делать дело. Марк, было, обиделся, но дядя быстро его расшевелил, дав неожиданное задание – разработать план нападения на выбранный объект. При этом дядя смотрел на племянника с такой усмешкой, что Марка разобрала здоровая спортивная злость, и он очень уверенно заявил, что к вечеру выдаст самый лучший, самый остроумный план в истории. Дядя в ответ хмыкнул, велел дерзать и опять куда-то испарился, а Марк приступил к работе. Засев за изучение планов и схем офиса и иной недвижимости, используемой будущей целью, Марк испытал лёгкий приступ паники. Он никак не мог представить себя в роли циничного, умудрённого опытом и боевыми шрамами эсера-бомбиста или резидента глубоко законспирированной сети диверсантов – мешал обычный для молодых людей страх не справиться с порученным важным делом. Но, прочитав собранный дядей материал, Марк понял, что страха не осталось, осталась только злость и сильное желание стереть из реальности, уничтожить и повергнуть в прах столь мерзкую личность. И ведь было из-за чего… Леонид Павлович Шруббе, более известный в определённых кругах как «Лёня-пылесос», начал заниматься бизнесом ещё в далёкие восьмидесятые. Был он пойман сотрудниками Конторы, когда пытался обменять рубли на баксы у американского туриста, приехавшего посмотреть на Перестройку и послушать Гласность. Может быть, у Лёни всё и прокатило бы – тогда уже на незаконные валютные операции почти перестали обращать внимание, особенно если этим занимались студенты МГИМО или иного престижного московского ВУЗа (не хотелось связываться с сынками партийных функционеров, вошедших в самый пик своего загнивания). Но на этот раз случилась незадача – турист оказался не совсем обычным. Был он известен в определённых кабинетах как работник одной очень специфической заокеанской конторы и замечен много раз в тех точках земного шара, где впоследствии происходили социальные катаклизмы типа революций, путчей, переворотов и так далее. Потому Лёню, от греха подальше, и прихватили под белы рученьки как раз в момент, когда он, дурачок, пытался втолковать до жути непонятливому янкесу, чего Лёне от него нужно. Янкес только улыбался, качал головой и, вообще, вёл себя странно – будто не понимал хорошо поставленный Лёнин английский. Разумеется, будь он обычным туристом, всё бы, наверное, и срослось, к вящему удовлетворению обеих сторон. Но сотрудник спецслужбы никак не мог позволить себе так подставиться и, про себя, вовсю удивлялся тупости КГБ, решившей поймать его, зубра, на столь дешёвом трюке. А наблюдавший за всем этим безобразием майор, отвечавший за тонкую подводку к агенту своего человека (вполне реального диссидента, работавшего на КГБ уже лет пятнадцать), синел и зеленел от злости и только придумывал идиоту-фарцовщику казни одну лютее другой. Короче, Лёню повязали и быстренько вкатили срок. Папа, находившийся в тот момент в глубокой опале, ничем помочь сынку не смог, и поехал Лёня осваивать химическую промышленность родной страны в один из сибирских индустриальных городов. Но, уже через год, освоившись на новом месте, Лёня сумел организовать поставку из Москвы поддельных джинсов и широкую их продажу на местном чёрном рынке. Тамошние стражи порядка, тогда ещё вполне адекватные, почти сумели его накрыть, но… вышла амнистия, и Леня вернулся домой, с вполне приличными деньгами и широчайшими планами на будущее. А будущее открывалось светлым и очень заманчивым. Главное, как считал Лёня, – это не зарываться, не лезть в политику и не заниматься наркотиками и оружием, а остальное всё – в его собственных руках. И понеслось… – продажа оргтехники сюда и металла туда, поставка спирта «Рояль» оттуда и отправка леса отсюда, а кроме того, – шмотки, продукты, сигареты… Агентство недвижимости, где некоторые клиенты получали деньги только на свои похороны… Потом – поддельная водка в размерах трёх заводов… И всё это время Лёня умудрялся не лезть особенно никому на глаза, ни в коем случае не касаться политики и, самое главное, всегда оставаться в тени, очень удачно лавируя между разными бандитами и прочими желающими подоить «честного бизнесмена». Несколько раз он предусмотрительно менял «крышу», пока не остановился, наконец, на тесном сотрудничестве с людьми в погонах, причём курировать его стал тот самый майор, который когда-то его и прихватил. Впрочем, майор уже стал генералом и при первой их встрече, уже в новых для них ипостасях, спокойно сказал Лёне: «Это хорошо, что тогда мы тебя посадили. Тебе это пошло на пользу. Ты вырос, и мы поменялись. Обид нет?» Лёня, уже хорошо уяснивший для себя, что все моральные принципы заканчиваются там, где начинаются большие деньги, пожал плечами и ответил: «Что я, псих какой, что ли? А на обиженных воду возят. Пойдёмте сегодня со мной в ресторан, посидим, вспомним былую мощь?» И генерал, ухмыльнувшись, согласился… Дальше были нефть и металл, а попутно – начало больших финансовых игр. Мало кто знал, что под безликими номерами очень активных игроков на основных фондовых биржах мира скрывалась фигура всего лишь одного человека – «Лёни-пылесоса». Впрочем, по некоторым косвенным признакам, можно было заключить, что за Лёней уже несколько лет кто-то стоит, но вот кто именно, в дядиных, достаточно подробных, документах вывода не было. И всё бы ничего, это можно было бы назвать типичной биографией типичного российского олигарха, если бы не несколько обстоятельств. Во-первых, никто и нигде, кроме узких кругов, закрытых для общественного обозрения, ничего не знал о миллиардере Шруббе, а это говорило о его настоящем весе и власти. Во-вторых, цепочка трупов, сопутствующих возникновению капитала Лёни, исчислялась не одним десятком человек, даже не одной сотней. И, в-третьих, и это было основным решающим фактором, именно Лёне принадлежали несколько банков, проводящих особенно агрессивную политику по отношению к несостоятельным должникам. Ну, и напоследок, хотя Марк и не был в этом твёрдо уверен, но ему достаточно явственно показалось, что, когда дядя говорил о выбранной жертве, в его лице проскальзывало что-то свирепое и одновременно брезгливое, как у человека, увидевшего слизняка ростом с автобус, пожирающего его любимую бабушку… Наконец, в результате сидения над бумагами, у Марка сформировалось окончательное мнение по вопросу о том, куда будет заходить Леонид Павлович, если неожиданно перекрыть въезд в подземный гараж. Возможность какого-либо воздействия на цель в месте её проживания Марк отмёл сразу – оно было настолько хорошо спланированным в отношении безопасности, что требовало штурма с участием спецназа и тяжёлой боевой техники. Всякие общественные места господин Шруббе почти не посещал, все значимые в его раскладе люди всегда приезжали к нему сами, в рестораны он заходил всегда неожиданно, а по городу передвигался с таким кортежем, какому и президент позавидовал бы. Да и охраняли его настоящие волки, спецы, готовые в любой момент среагировать на самую нестандартную ситуацию. Поэтому возможный путь попадания в офис Марк ещё как-то и сумел установить, а вот как в этот момент воздействовать на нужного человека, ему представлялось слабо. Разве что провести массированный ракетный обстрел с пролетающего мимо вертолёта. И ещё одна вещь беспокоила Марка – а где гарантия, что в случае возникновения хоть какой-то нестандартной ситуации охранники Лёни не развернут кортеж и не пошлют его в обратную от офиса сторону? Размышления Марка прервала возникшая в его телефоне мелодия «Билета на Луну» незабвенного Джеффа Линна. Эту мелодию Марк поставил на номер Кристины – ему всегда живо представлялось, как они, взявшись за руки, летят сквозь звёздную темноту… – Алло, Марк, привет! – Кристинин голос был вроде как и бодр, но, в то же время, была в нём какая-то напряжённость и недосказанность. – Привет, Кристя! Как твои дела? – Марк был искренне рад слышать свою новую подругу. С их встречи они всего несколько раз недолго разговаривали по телефону, но встретиться никак не получалось: то у Кристины дела, то Марк, с друзьями и дядей, готовился к новой акции. – Мои дела? – переспросила девушка. – Ужасны! Я хочу тебя видеть, сегодня. – Сегодня? – у Марка на сегодняшний вечер было назначено генеральное совещание с Оранжем, Кириллом и дядей, но он почувствовал, что уже не может дальше откладывать встречу. Ему самому ужасно хотелось видеть девушку, а кроме того, в её голосе была явная встревоженность, сразу обеспокоившая Марка. – Да, давай. А в какое время и где? – Давай на «Лубянке», на выходе на Кузнецкий мост. Ровно в восемь, хорошо? – Да-да, буду обязательно. Я… я скучал по тебе… – И я… Жду. Очень, – и девушка отключилась. Марк положил трубку и только сейчас заметил, что в комнату прокралась Юлька. В последнее время у сестры появилась одна интересная особенность – она стала так заходить в комнаты, что никто не мог точно сообразить, в какой момент это произошло. Только что её, вроде, не было, а сейчас уже сидит и молча смотрит на тебя. Марка это несколько нервировало, но он ничего не говорил сестре, боясь её обидеть, ведь роднее Юльки у него сейчас никого не было (дядя был не в счёт). – Марк, я хочу, чтобы ты мне рассказал, что тебя сейчас так волнует! – неожиданно очень повелительно проговорила сестра. – Юль, да брось, не грузись. Лучше расскажи, как у тебя дела в школе? – Марку ни в коем случае не хотелось посвящать сестру в опасные планы. – Я хочу… я хочу… – монотонно начала бубнить Юлька. И тут с Марком произошла очень удивительная для него вещь. Он как будто поплыл, сознание расфокусировалось, воля куда-то делась, и он, абсолютно не смущаясь, стал выкладывать Юльке всё, что знал, и всё, о чём думал или только догадывался относительно задуманного против Шруббе. Юля слушала внимательно, не перебивала, не задавала никаких вопросов, вообще вела себя удивительно по-взрослому. Когда, наконец, Марк закончил, она чуть-чуть помолчала, а потом неожиданно выдала: – Акцию проводить лучше в среду, в 12.00. На это время у него назначена важная встреча с серьёзными и нужными ему людьми – он не сможет не быть. Если вы сумеете перекрыть въезд в подземный гараж, то через центральный вход Шруббе не пойдёт, его перенаправят к одному из задних, незаметно. А весь его кортеж подъедет к центральному, для отвода глаз. Только всё должно быть очень быстро и очень согласованно, никаких накладок, иначе вы не успеете. Если что-то будет не получаться, сразу уходите. И ещё, Марк! Позвони отцу Роману, ты должен с ним сегодня встретиться. А сейчас – приди в себя! Марк сразу очнулся и с удивлением стал оглядываться. Он чётко помнил последние Юлины слова, понимал их значение, но не мог вспомнить, что он ей говорил, сколько на это ушло времени и почему, собственно, он вдруг на какие-то мгновения выпал из реальности? Юлька встала с дивана, пошла к двери, на пороге обернулась, подмигнула брату и вышла, так ничего больше и не сказав. Марк встряхнул головой. Может быть, он просто заснул на время? Может, ему это всё элементарно привиделось? Никаких мыслей… Нет, стоп. Пришёл ответ на вопрос, как подобраться к Леониду Павловичу! Почему Марк был уверен в его правдоподобности, он сказать не мог, просто был уверен, что сделать надо так. И он озвучит это своим друзьям и дяде, и, если придётся, будет отстаивать своё мнение до хрипоты. Но это позже, а сейчас нужно звонить отцу Роману. Зачем? А вот нужно, и всё! Визитку, выданную ему священником, Марк нашёл рядом с тщательно оберегаемой им визиткой Кристины и, не колеблясь, набрал номер. В трубке на четвёртом гудке раздалось: – Алло? – Алло… Простите, мне нужен отец Роман. – А это я. – Извините, отец Роман, вы как-то давали мне визитку, в Коломенском, помните? – Да, да, конечно помню. Вы тот юноша, что охотился за девушкой Кристиной. Напомните, как вас зовут? – Марк, – ему стало легко, не надо было ничего долго объяснять. – Марк? – отец Роман, как показалось Марку, был удивлён. – А фамилия твоя какая? – Золотов, – Марк удивился такому любопытству священника. – Ага… Тогда, Марк, жду тебя через час в том же месте. Успеешь? – Постараюсь… – С Богом! Жду, – и телефон отключился. Глава 24. Первый урок