– Да? А почему ты так уверена в этом? – Марк с новым интересом взглянул на девушку. – Потому что я это знаю. Я этим живу, если быть точной, – Кристина стала торжественной. – А хочешь, я тебе покажу? – Что покажешь – Бога? – У Марка было такое выражение лица, будто Кристина сию минуту пообещала открыть на экране своего АйФона несколько фотографий Всевышнего. – Нет, конечно. Этого я не могу. Но могу показать его, э… как бы это сказать, его след, его многообразие, – девушка стала волноваться, и пропала вся её напускная скромность. Лицо стало намного живее, глаза разгорелись не на шутку. – Ну, покажи, – Марк вдруг понял, что это не шутка, сейчас будет что-то очень неожиданное и серьёзное. – Смотри, – девушка закрыла глаза и замолчала. Сначала ничего необычного юноша не увидел, но, в какой-то момент, вдруг обнаружил, что стены вокруг размылись, висевшие в воздухе фальшивые свечи закружились в медленном хороводе, а стол под его руками стал расплываться, теряя форму и очертания. Послышались необычные звуки, мелодичные и завораживающие, а воздух раскрасился, как картины импрессионистов. Так продолжалось недолго, около минуты, но ощущение было таким, будто Марк попал в параллельную реальность, фантастическую и необычную. Но, что более всего его поразило, – это вид самой Кристины. Внешне оставаясь сама собой, она вдруг осветилась ярким, слепящим светом, превратившись в нечто неземное и крайне привлекательное. Всё вернулось в обычное состояние, а Марк так и остался сидеть, открыв рот и судорожно ощупывая возвратившийся стол. Потом, после нескольких попыток заговорить, выдавил из себя хриплым голосом: – Кто ты? – Я? – Кристина весело рассмеялась. – Я – Кристина. – А… а… а как ты это делаешь? – Марк продолжал учащённо хлопать глазами и открывать и закрывать рот. – Честно? Я не знаю точно, как, но, сто процентов, без Бога здесь никак обойтись не может, – и Кристина очень скромно и очень искренне улыбнулась. – Жесть… – Марк внимательно посмотрел на девушку, словно ожидая, что она вот-вот раскроет крылья и улетит. – А ты знаешь, что ты – просто фантастически красива? Глава 26. О взаимоотношениях носорога и скинхедов …Да, да, я же сказал – уже на подъезде, скоро буду! – Леонид Павлович раздражённо махнул рукой, пытаясь разглядеть время на своих очень дорогих, эксклюзивных часах. – Пусть ждут! Да знаю я, кто там приехал, сам приглашал! А пусть они сначала с пробками и дорогами в этом городе разберутся, а потом мне претензии предъявляют! Всё! Я сказал – всё, пусть ждут! Леонид Павлович зло нажал на кнопку отключения вызова и ненавидяще взглянул на улицу, забитую машинами. Ну что за б…во, сколько можно, когда уже эти дармоеды хоть что-нибудь сделают, чтобы с пробками разобраться? Да ещё это быдло, лохи всякие, понакупившие себе машин на кредитные деньги, повылезали на своих тарантасах на улицы и рады во все свои лоховские рожи. Дебилы… Как были совками, так и остались, всё на халяву норовят, понахапали лёгких денег, а сейчас вернуть не могут… – Леонид Павлович, – оторвал своего шефа от добрых мыслей о людях охранник Саша, – тут начальник охраны вам что-то срочное сказать хочет, – лицо Саши не оставляло никаких сомнений в том, какого на самом деле он мнения о начальнике охраны. – Ну, что там ещё? – недовольно пробурчал Леонид Павлович, опять зло взглянув на часы. – Саша, скажи водителю, что если он через пять минут не довезёт меня до офиса, то всю оставшуюся жизнь будет ходить пешком! – Так ведь пробка, Леонид Павлович, – очень почтительно попытался возразить Саша, не боявшийся делать это только потому, что охранял своего шефа вот уж как десять лет и понимал, что сейчас уволить его будет несколько неудобно. – А мне плевать, надо было другую дорогу выбирать, – отрезал Леонид Павлович, на самом деле прекрасно понимавший, что водитель ни в чём не виноват и что курс ему прокладывает служба безопасности, а водитель и кортеж только выполняют рекомендации. Просто день сегодня с утра выдался нервный, вот и срывался Лёня на всех без разбору. – Чего тебе? – гаркнул он в трубку, вспомнив о шефе своей охраны. – Леонид Павлович, тут у нас форс-мажор образовался, так что вам сейчас к офису нельзя подъезжать, – по голосу главного секьюрити слышно было, что он сильно взволнован. – Слышишь, Петя, ты как, в норме? – язвительно-удивлённо спросил Шруббе. – Ты что там мелешь, какой, на хрен, форс-мажор? – Тут фура встала прямо напротив въезда в паркинг, а водитель из неё куда-то пропал, – начальник охраны был явно напуган. – Ну и чё, убрать не можете? Ты понимаешь, кто меня в офисе ждёт? – голос Шруббе превратился в звенящую струну. – М… – сглотнул охранник, – я понимаю, – голос его стал свистящим, – но велика вероятность продуманной акции, слишком уж не вовремя фура встала… да и водитель… – Короче, что ты предлагаешь? Я через десять минут должен быть внутри, по любому! – Леонид Павлович не кричал и не ругался, но говорил так, что сидевший рядом охранник явственно ощутил, как спина покрылась инеем. – Тогда, Леонид Павлович, только вариант номер три, иначе я не буду отвечать за вашу безопасность, – нашёл в себе смелость произнести это главный охранник. – Не попаду в офис – точно не будешь! Давай, организовывай свой третий номер да выясни, чья фура и где водитель, потом подадите мне его сердце тушёным с овощами, в горшочке, – и Леонид Павлович отключился. Всю оставшуюся до офиса дорогу он с наслаждением придумывал, как будет разорять и рвать на части фирму, которой принадлежал некстати остановившийся трак. Там, где обычно его кортеж поворачивал на набережную, почти уже около офиса, машина Шруббе приостановилась. Из неё быстро вышел он сам, охранник Саша, и к ним присоединился ещё один бодигард – из машины сопровождения. Ни на секунду не останавливаясь, они прошли через двор на ту улицу, откуда был другой, малоиспользуемый вход в офис. А машины кортежа поехали дальше, чтобы остановиться у центрального входа и создать иллюзию высадки пассажиров. Именно такой вариант был разработан службой безопасности Шруббе на случай, если въезд в подземный гараж окажется заблокированным. Этот вариант, с проходом через дворы, был неожиданным, плохо просчитывающимся, а потому и наиболее безопасным. При его реализации Лёню сопровождали всего два охранника, а ещё три выходили навстречу, рассеиваясь по улице, чтобы предотвратить всяческие неприятные коллизии. Разумеется, до этого улицу внимательно изучали при помощи камер наблюдения и, если на ней оказывалось что-нибудь подозрительное, типа стоящей «Газели» без номеров или множества дорожных работников славянской наружности с сосредоточенными лицами, тогда кортеж вообще разворачивали назад. Вообще-то, остановившаяся у дома фура – сама по себе явление экстраординарное, и служба охраны должна была развернуть кортеж вместе с принципалом ещё на дальних подступах, но уж больно важна сегодняшняя встреча, слишком давно запланирована, чересчур тайная, чтобы её можно было отменить и даже перенести. Люди на неё приехали шибко занятые – нет у них времени на всякие глупости. По продуваемой ненастным ветром улице Лёня шёл, кляня летящий в лицо мелкий снежок пополам с дождём, городскую сутолоку, начальника охраны, козла-водителя фуры и ещё множество вещей, в том числе свою вечную занятость и невозможность прямо сейчас всё бросить и улететь на Маврикий, чтобы в спокойной обстановке заняться дайвингом. Уже несколько лет одолевала финансового гения такая мечта – улететь на далёкий благословенный остров и жить там в своё удовольствие, плюнув на всё и вся. Да вот только никак не удавалось её осуществить – никто не даст, слишком серьёзны ставки в игре, и выйти из неё невозможно… – Внимание, – охранник выскочил чуть вперёд, заслоняя собой шефа. Навстречу двигалась небольшая группа бритоголовых подростков, явно ищущих приключений на свои молодые задницы. До офисной двери оставалось каких-то двести метров, и навстречу Шруббе уже шли дополнительные, встречные охранники. Впрочем, скинхеды даже не посмотрели в сторону бизнесмена и его бодигардов, ведь те были разрешённого белого цвета да и выглядели совсем небезобидными. Подростки, поэтому, спокойно прошли мимо, из-за чего охранники чуть-чуть расслабились. Вход в офис был уже совсем рядом, казалось, всё пройдёт нормально, как вдруг из двери рядом стоящего дома вышла парочка очень колоритных чернокожих, абсолютных негров. Увидев скинхедов, они встрепенулись, но вместо того, чтобы тихонечко развернуться и дать дёру, наоборот, подпрыгнули на месте, и один из них закричал со своим ужасным негритянским акцентом: – Эй, ви, уроди лисии, ви сосали член у моей домашни нёсёрёг! – и в доказательство своих слов выкинул вперёд и вверх чёрную лапищу, а другой перерубил её в локте. Скинхеды, явно не ожидавшие ничего подобного, приостановились, сбившись со своего стройного марша, оглянулись, несколько секунд обдумывали смысл брошенных в их адрес слов и жеста, а потом, дружно взревев, ринулись выяснять у смелого чёрного парня судьбу его домашнего носорога. Тут уже негры не стали ждать, пока до них добегут, в свою очередь развернулись и задали такого стрекача, что сразу стало понятно – африканцы-таки лучшие легкоатлеты на планете. Да вот только в этот момент отвернулись от них их африканские божки, поскольку на их пути плотной стеной встали секьюрити Шруббе. Нет, разумеется, последние не были ксенофобами, ну, по крайней мере, не во время исполнения своих основных обязанностей. Просто они уже выстроили коридор для приёма своего ненаглядного и горячо любимого шефа. Вот загорелые бегуны и врезались в них на полном ходу, сразу образовав мешанину из тел. Охранники, ведшие Лёню, совсем уже приготовившиеся к безопасной передаче охраняемого тела, при таком развитии ситуации слегка растерялись и, буквально подхватив под руки своего принципала, попытались просто внести его в безопасные двери офиса. Но не рассчитали и наткнулись на создавшуюся чёрно-белую массу. Как назло, именно в этот момент к общей куче дёргающихся тел подоспели набравшие скорость и инерцию бронепоезда скинхеды. В результате, в течение нескольких минут около входа в офис бушевал людской вихрь, из которого попеременно вылетали чьи-то тела, дубинки, клочки одежды и матерные крики вперемешку с воплями боли… Несмотря на создавшуюся суету, Леонид Павлович почувствовал, что его никто не держит, не бьёт и, вообще, похоже, в пылу завязавшегося побоища о нём просто забыли. Ползком, стараясь не привлекать лишнего внимания, он начал медленно отодвигаться в сторону входной двери офиса, как вдруг нос к носу столкнулся с одним из чёрных братьев, упавшим на карачки прямо перед ним. Но этот достойный сын Африки не стал сворачиваться калачиком, чтобы закрыть от побоев наиболее чувствительные части своего тела, а наоборот, схватил Лёню цепкой рукой за горло и поднёс его лицо к своему. И как же удивился Леонид Павлович, когда на чёрном-чёрном лице вдруг обнаружились пронзительно голубые глаза и голос из прошлого произнёс: – Ну, что, Пылесос, вот и встретились… Полностью потерявшийся от такого поворота сюжета, Леонид Павлович сумел в ответ только что-то прохрипеть, но глаза его осветились светом узнавания. Вот только радости в них от этой неожиданной встречи совсем не было. – Ты? – прохрипел он и попытался оторваться от цепкой руки голубоглазого афромосквича. – Я, Лёня, я, – на лице вновь обретённого знакомого сквозь черноту проглянуло злое веселье, – и я очень рад, что ты меня узнал! – проговорив эти слова, чудо генетики вдруг сделало резкое движение обеими руками, как будто попыталось оторвать Лёне голову. Тот, в ответ, всхрипнул, вздрогнул, упал на мокрый грязный асфальт и забился мелкой дрожью. «Негр» отпустил Леонида Павловича, издал громкий свист – и, о чудо, скинхеды, до этого бесстрашно создававшие видимость большой драки, быстро начали разбегаться в разные стороны, но почему-то за компанию со своими предполагаемыми загорелыми жертвами. И, наверное, вовремя, поскольку из офиса повалило многочисленное, настроенное сражаться насмерть, подкрепление. Когда помятые и удивлённые охранники поняли, что во всей этой суматохе они упустили из виду свой драгоценный объект, то очень сильно занервничали, особенно когда обнаружили объект лежащим на земле и мелко вздрагивающим. Тело быстро затащили в помещение, осмотрели, после чего начался вой и гвалт толпы, внезапно лишившейся своего вожака. Приехавшие по вызову доктора элитной «скорой» осмотрели пострадавшего, помрачнели и стали нервно курить. Ещё более нервными они стали, когда увидели тех, кто безрезультатно ожидал Леонида Павловича уже почти сорок минут. Можно сказать, доктора даже вытянулись во фрунт, но сказать ничего утешительного так и не смогли. Да, диагноз оказался неприятным – перелом шейных позвонков, вызвавший паралич тела. Может быть, кто-то и сможет вылечить, но надежды мало, обычно это уже – навсегда. Высокие гости, в свою очередь, очень сильно помрачнели, покачали головами, удалились в комнату для переговоров, час о чём-то очень громко спорили, а потом начали потихоньку покидать Лёнин офис. Вид у них при этом был растерянный и удручённый, и выходили они из офиса незаметно, воровато озираясь и стараясь слиться с окружающей обстановкой. Их можно было понять. В результате сегодняшнего, абсолютно дурацкого происшествия некоторые чрезвычайно занятые и серьёзные люди на какое-то, пока непонятное, время лишились мощнейшего рычага влияния на мировые фондовые биржи, а также потеряли ключ ко многим финансовым потокам, которыми единолично управлял ныне принявший состояние баклажана на грядке Лёня-Пылесос. Расследование происшествия начали сразу несколько самых толковых следственных служб государства… Глава 27. Череда странных событий – это уже тенденция, однако Как интересно устроена жизнь… Совсем недавно тебе казалось, что ты – главная составляющая этого мира, его стержень, что от тебя всё вертится, ты всем управляешь и уже ничто не сможет остановить твоего стремительного взлёта к новым вершинам. Как вдруг натыкаешься на мелкую, ничтожную песчинку, совсем незаметную с первого взгляда, но именно она переворачивает весь твой жизненный уклад, ломает все твои планы и, вместо взятия новой вершины, ты неудержимо летишь вниз, и уже ничто не способно остановить твоё стремительное падение… Вращающиеся на столе шарики «вечного» отвлекателя внимания опять навели Александра Геннадьевича на философско-меланхоличные мысли и разбудили боли в простреленной в той июльской горячке ноге и отбитых почках. Перестарались тогда антитеррористы со своим усердием, но ведь они «выполняли свою работу», как было объяснено Шапиро в большом просторном кабинете, где ему приносили извинения и выражали сожаление после его выписки из больницы. Оно, конечно, понятно, но неприятный осадок остался… Впрочем, определённый плюс с того геморроя получился. То ли от перенесенных волнений, то ли от ранения, то ли от являющихся почти в каждый сон силуэтов убитых в тот день, а может быть от всего в совокупности, но похудел Александр Геннадьевич за эти месяцы почти на сорок килограммов, и это хоть немного согревало его измученную душу. А мучиться было от чего – кроме призраков, его серьёзно терзало осознание того, что он никому ничего не сказал о таинственной программе, запущенной в банковский компьютер покойным Золотовым. Первые недели, оклемавшись после ранения и стресса, Александр Геннадьевич каждую минуту ожидал, что вот-вот тайна раскроется, злобный вирус проявит себя, и тогда его, Шапиро, может настигнуть что угодно – от простого увольнения до торжественного сожжения как жертвы разбушевавшемуся богу наживы, покровителю всех банкиров. Какой эффект могло возыметь действие этой злосчастной программы, как далеко она проникла, банкир не знал, но предполагал многое – от простой потери денег до полного одномоментного обрушения всей мировой банковской системы. Впрочем, говорят, что длительное ожидание вызывает привыкание, даже смертники в камере перестают испытывать постоянное моральное напряжение, чего уж тогда говорить о простом банкире, тем более, не совсем и понимающем, чего следует опасаться. Привык… Раздался сигнал внутреннего вызова: – Александр Геннадьевич, к вам господин Прытков, что сказать? – мелодичный и волнующий голосок секретарши несколько скрасил тоскливость нахлынувших воспоминаний. Впрочем, внешность её совсем не под стать голосу – обычно-заурядная, но Шапиро ценил её расторопность и исполнительность. – Прытков? – Александр Геннадьевич напрягся. Этот человек заочно вызвал у него какую-то тревогу, ощущение приближающейся опасности и неуверенности. И ведь ничего такого не сказал, просто попросил о встрече, но сделал это так нагло и убедительно, что Шапиро не смог ему отказать, хотя после памятных событий старательно избегал встреч с малознакомыми людьми. – Прытков, Прытков… Ну что ж, проси, – ну не хочет он этой встречи, видит Бог, а вот надо же, приходится. Человек, вошедший в кабинет, вовсе не имел отталкивающую внешность или какие-то иные неприятные черты. Наоборот, – стильно и дорого одет, уверенный взгляд, дорогие часы, парфюм и внешность. Очень похож на Джорджа Клуни, можно и перепутать. Посетитель был настолько импозантен и уверен в себе, что Александр Геннадьевич даже поднялся и вышел ему навстречу из-за стола. – Здравствуйте, господин Прытков, чем обязан вашему визиту? – Шапиро постарался быть максимально вежливым. – Здравствуйте, Александр Геннадьевич! – улыбнулся ему навстречу посетитель. – Пожалуйста, зовите меня Владимиром, можно Владом, мне так больше нравится, – после рукопожатия гость спокойно устроился в одном из уютных кресел, купленных на аукционе вещей одного из разорившихся олигархов. Влад с интересом и любопытством осмотрел кабинет, а потом, чуть наклонившись вперёд, тихо произнёс: – Вам привет от мистера Кинга. Шапиро вздрогнул. Мистером Кингом назывался его главный босс, сидевший в Лондоне и носивший совсем иную фамилию – слишком известную, чтобы она звучала открыто. Сказанное было своеобразным паролем, на который, согласно детективному жанру, полагалось произнести заранее оговорённый отзыв: – Боже, храни мистера Кинга и королеву, – звучало чересчур по-британски, но ведь не про славянские же шкафы говорить в ответ. – Я рад, что вы меня понимаете, – обезоруживающе улыбнулся Влад. – Мистер Кинг просил справиться о вашем здоровье и о делах. Надеюсь, всё в порядке? – В порядке? – Шапиро вздрогнул, но справился с собой. – О да, в полном! – не рассказывать же таинственному гостю о ночных видениях. – Вот и славно. Не хочу отнимать у вас много времени, а потому буду краток, – гость перешёл на целиком деловой тон. – Скажите, Александр Геннадьевич, не происходило ли недавно чего-нибудь странного, необычного, непредвиденного в вашей сфере, я имею виду, в сфере финансов? – Э… Простите, Влад, может быть, чаю или кофе? – Шапиро решил взять паузу, так как был не совсем готов к такому разговору. Сердце сразу кольнула тревожная иголочка – а ну, как всплыла информация о скрытом им враждебном проникновении в компьютер? – Чаю? Э… да, пожалуй, с мёдом и лимоном, – Влад опять улыбнулся. Но улыбка так ничего и не прояснила Александру Геннадьевичу – то ли радовался гость возможности на халяву чайку попить, то ли всё прекрасно понимал и улыбался оскалом хищного зверя, загнавшего свою жертву в угол и решившего с ней напоследок поиграть. – Танечка, распорядись, пожалуйста, насчёт чаю, – Шапиро, пока озвучивал свою просьбу в интерком, выбрал стратегию поведения. – Странного, вы говорите? – он еще раз пытливо взглянул в безмятежные глаза гостя и, окончательно решившись, продолжил: – Не знаю, покажется ли вам это странным, но мне вот, лично, очень даже кажется. Недавно по городу прошла серия своеобразных хулиганских действий, направленных против банков. Моим коллегам, в большинстве, это не внушает никаких опасений, но мне, – Шапиро встал со стула и прошёлся по кабинету, провожаемый внимательным прищуром гостя, – мне это всё представляется не таким уж и безобидным. Я не считаю, что это простое хулиганство… – Простите, нельзя ли подробнее? – Влад был всё так же спокоен и продолжал улыбаться. – Извольте, – и Шапиро в течение получаса в красках обрисовывал, как были совершены нападения на банки, с особенно же большим возмущением он цитировал содержание листовки, которую достал из ящика стола. При этом банкир так увлёкся, что не обратил внимания, насколько лицо Влада стало задумчивым и обеспокоенным.