– Я скажу больше. Человек, который, будучи полевой структурой, является также и генератором-передатчиком различных полевых функций, переносящих информацию, перестаёт воспринимать подаваемые ему сигналы от Мироздания, он их просто не слышит или чудовищно искажает. А что такое процесс передачи и приёма информации? – Ну… – Марк развёл руки, – ну, это – процесс взаимодействия со средой или тем, кто эту информацию передаёт… – Вот. А ещё это процесс управления. Ведь, передавая информацию кому-либо, я вынуждаю этого кого-то каким-то образом корректировать его намерения и действия в соответствии с полученной информацией, а значит, я им управляю, разве не так? – Так, – согласился Марк, сразу вспомнив лекции генерала Петрова. А отец Роман продолжал: – Весь мир вокруг нас наполнен полями, энергией, и самое важное среди них – поле, переносящее волю Бога, то есть управляющую частоту Мироздания. Именно полная настройка всей своей структуры, и материальной, и энергетической, на главную частоту Вселенной, вхождение с ней в резонанс и является конечной целью всех воплощений души на Земле. Чтобы тебе было понятнее: святые, могущие творить чудеса, – это очень старые и опытные души, которые научились, наконец-то, управлять Мирозданием вместе с Богом, находясь при этом в физическом теле. Их можно считать закончившими обучение, и по всем поверьям, после смерти их физических тел на Земле души их сразу попадают в разряд высших сущностей. Понимаешь? Марк, с интересом выслушав проникновенную тираду отца Романа, кивнул, но тут же спросил: – И всё-таки мне не всё понятно. Если верить вам, то получается, что на уровне душ всё по-другому, чем на Земле, – нет грешников и праведников, соответственно, нет никакого Рая или Ада, и все души равны между собой? Или старые души – это как дембеля в армии? – Не совсем так. Да, среди душ тоже есть более опытные и менее опытные. Но, разумеется, души действительно равны между собой, ведь все они – частицы Бога. Это как спросить – что важнее, рука или нога? И, конечно, накопленный опыт не даёт душам никаких особых привилегий, а наоборот, ведёт их к более сложным заданиям. Что же касается Рая или Ада в их примитивном человеческом представлении, то таких мест во Вселенной действительно не существует, ведь Всевышний – не садист и не идиот, чтобы взять и выделить часть себя для того, чтобы подвергать другие свои части вечным мучениям только за то, что они выбрали какие-то особые уроки. Но, тем не менее, существуют области, так сказать, светлых и тёмных энергий, куда после окончания очередного земного воплощения душа может попасть, чтобы осмыслить полученный опыт. Наши предки делили Мироздание на три ветви – Правь, Явь и Навь. Правь – это светлый мир Богов и высоких сущностей, Явь – это наш с тобой материальный мир, Навь – мир тёмных сущностей и своеобразный изолятор временного содержания для ушедших душ. Но эти миры – триедины, они и есть Вселенная, а Вселенная – это и есть Всевышний Бог. Марк поморщился: что-то отца Романа повело куда-то в совсем непонятную область. Он быстро перебил священника, который готовился выдать очередное откровение: – И всё-таки, мне не совсем ясно. Если мы сами для себя выбираем жизненный сценарий, если мы, на уровне душ, равны и Богу нет никакого дела до того, кто плох или хорош, то зачем тогда вся эта возня здесь – борьба, сражения, выяснения того, кто прав? Какой смысл барахтаться? И какова тогда роль Бога во всём этом? Где его управление, ведь именно об этом вы мне хотели сказать, когда спрашивали про «Мастера и Маргариту»? Отец Роман удивлённо взглянул на Марка, но потом, улыбнувшись, спросил: – Ты в футбол играешь? – Играю, – Марк удивлённо пожал плечами. – Всегда стараешься, чтобы твоя команда выиграла? – Конечно, иначе зачем тогда играть? – Вот ты и ответил на свой вопрос. Наша жизнь здесь – это игра для наших душ, в которую они играют по-настоящему, со всей страстью. Причём души делятся на команды. На земле это отражается в виде народов и рас. Футбол – вроде бы игра, но вопрос выигрыша или проигрыша – очень серьёзный вопрос. А Бог – это тот, кто придумал правила, и он же одновременно – арбитр. Он также составляет расписание игр и назначает стадионы. Марк покивал головой. – Это вы хорошее сравнение нашли. Так с кем в команде мне играть, чтобы выиграть? – Разве ты ещё не выбрал? – Да нет, выбрал, конечно. Ну, а вдруг есть какая-то другая команда, важнее. Из другой, высшей лиги, так сказать, – Марк стал очень серьёзным. – В ближайшее время ты определишься с выбором окончательно. Конечно, команды разные, и уровень игры тоже разный. И, как в футболе, талантливого игрока из дворовой команды запросто могут пригласить в команду-гранд, надо только тренеру на глаза вовремя подвернуться. Но, по большому счёту, как я уже говорил, задача каждого из нас – понять, каково наше предназначение, куда мы идём, за ту ли команду играем? Однако понять это можно, только восстановив свою первоначальную настройку. А для этого нужно найти в себе силы не употреблять алкоголь ни в каком виде, не курить, само собой, не принимать наркотики, не жрать, что попало, тем более, в неимоверных количествах, перестать тупо пялиться в телевизор и топить своё сознание в компьютерных играх, перестать обращаться со своим мобильником, будто это твой лучший друг, и тогда, может быть, удастся воспринять нужную информацию. – Подождите, отец Роман, – Марк опять сморщился в сомнении. – Я тут кое-что не понимаю. Если перестать всё это делать, то мы, что же, все сразу станем святыми? А как же люди, жившие тысячу лет назад, у них-то ведь не было всего, что вы тут перечислили, а? – Марк хитро посмотрел на священника. – Эге… Молодец. У меня, разумеется, есть ответ на твой вопрос, но давай об этом поговорим с тобой в следующий раз, если ты, конечно, не против, – отец Роман развёл руки в стороны и неожиданно подмигнул Марку. А Марк только сейчас заметил, что свеча на столе давно погасла, а комната освещена обычной электрической лампочкой. Он судорожно взглянул на часы – времени до встречи с Кристиной оставалось совсем немного. – Простите, отец Роман, но мне нужно бежать, – залепетал он, вскакивая со своего стула. – Давайте продолжим… – Послезавтра, я думаю, – отец Роман пристально посмотрел на Марка. – Ничего мне не хочешь сказать? Или спросить? Марк немного поколебался, но потом решился: – Мне кажется, что вы не совсем православный священник. Тогда кто же вы? – А вот об этом точно потом, в следующий раз, – махнул рукой отец Роман. – До послезавтра. И да хранит тебя Всевышний!. Глава 25. Где обитают маги? «…Карусели, карусели… Раскрашенные лошадки, тигры, даже один удав попался. Всё вращается и бежит, всё течёт и изменяется… Да что же это за хрень такая, ну какие, на фиг, карусели! Ну откуда они взялись, и ведь лезут же в голову, создают сутолоку, совсем как рабочий народ на остановке в часы пик. И туман этот, сиреневый, как в песне той, куда-то там проплывает… Блин, опять клоун в фашистской каске. И опять карусели. Да что же это за Диснейленд-то шизофренический? Бред!»… Кристина вынырнула из «лёгкости», как искатель жемчуга из океана – шумно, судорожно всхлипывая, отряхиваясь. Минут пять посидела, приходя в себя, потом вздохнула, очень витиевато выругалась и отправилась есть пирожные в свой любимый ресторанчик с древнеримско-средневековыми мотивами. Третий день уже ничего не получается – поневоле задумаешься о своей состоятельности. Теперь Кристина начала каким-то краем понимать мужчин, у которых проявляются проблемы с потенцией. Сначала это кажется ерундой, потом начинает злить, а потом вызывает глубокую депрессию – как это так, раньше было легко и приятно, а сейчас – не выходит? Или не входит? Тьфу, пошлятина… Нет, ну, в самом деле, надо что-то предпринимать, а то этак недолго и потерять веру в свои силы. Нет, может быть, если бы было точно ясно, что кто-то выставил преграду или поставил капкан, или ещё какие-нибудь действия предпринял, чтобы не допустить к сканированию состоявшихся событий, то она бы поняла – работает профи, спец. А значит, нужно либо отступить, чтобы не получить «по морде», либо сражаться. А здесь что? Как только Кристина брала в руки листовку, чтобы попытаться выйти на тех, кто её напечатал, у неё сразу же начиналась дрожь, возникала слабость, появлялось желание всё бросить и бежать. С этим она неизменно справлялась, затем, превозмогая себя, двигалась дальше и тут же проваливалась в какую-то манную кашу – густую и очень сладкую, в которой вязла и уже никуда не могла идти. В каше этой были одни и те же дурацкие видения: то клоуны с идиотскими атрибутами, то карусели с нелепо раскрашенными животными, вертящиеся под какие-то дебильно-слащавые мелодийки. И всё, более ничего, никаких подвижек… Пирожное было вкусным, хрустяще-рассыпчатым, с умеренным количеством шоколада и какого-то нежного содержимого. И чай был ароматным, и обслуживание, как всегда, на высшем уровне. А, пёс с ними, с этими листовками и их сочинителями, и чего она, в самом деле, так распсиховалась тогда? Текст, конечно… да, текст… Больно уж неприятно как-то он пересекался с теми словами, которые послужили причиной ссоры с Учителем, что-то тут было не совсем хорошо. А, ладно, и это тоже пройдёт. Ведь обходилась же она пока без поддержки Учителя, наоборот, только обрастала магическими мышцами и зубами. Знаний ещё маловато, это да, но ведь не боги же горшки обжигают, ведь и Марина тоже когда-то училась. А значит и она, Кристина, тоже сможет, у неё явный талант, чего уж тут понапрасну скромничать… Так-так, а ведь до встречи с Марком остаётся всего каких-то полтора часа, пора и выдвигаться потихоньку – ещё же надо по дороге к визажисту заскочить, «навести тень на плетень». Сегодня Кристина решила обойтись без эпатажа, прийти на встречу (прийти, пешком, из метро!) в образе, который, на первый взгляд, больше всего подходит скромной и стеснительной девушке-клерку, начинающей карьеру в солидном учреждении со строгими пуританскими традициями. Пусть Марк опять растеряется. Нельзя эксплуатировать один и тот же образ, нужно всё время меняться и при этом оставаться загадкой, иначе погасишь в мужчине весь азарт охотника. Марина чётко вложила это в матрицу поведения с мужчинами, и сейчас Кристина была ей безумно благодарна, хотя ущемлённая гордость и не позволяла ей в этом признаться. Мужчина, настоящий мужчина, – это охотник, ему интересно преследовать и завоёвывать, сражаться и побеждать. И он всегда ищет новые цели, старые, уже освоенные и побеждённые, ему неинтересны. Поэтому, если хочешь всегда вызывать у одного и того же мужчины повышенный интерес, – меняйся. Как в той песне: «Я – и мать, и я – ребёнок, я – святая, и я – стерва, я – охотник и я – жертва». Тогда нужный тебе охотник и сам не заметит, как превратится в прибитую к стене удивлённую голову с рогами. Женщины – это собирательницы, им нужны прочно прикреплённые к стене головы, пусть даже одна голова, лишь бы смотрела с обожанием да иногда взрыкивала, давая понять, что какие-то остатки звериной, до конца не укрощённой сущности в ней ещё остались. Вот тогда у нормальной женщины в отношениях с нормальным мужчиной будет идеальная гармония и всеобщее благоденствие. А Марк? Насчёт него Кристина несколько терялась. Вроде бы, совсем ещё мальчик, слегка застенчивый и в любовных отношениях немного даже неуклюжий, а вдобавок ещё и моложе почти на два с половиной года. И что она в нём нашла? Нет, конечно, внешность мачо и явный интеллект, и какая-то загадочность. И ещё что-то, какой-то неуловимый оттенок мистики. Никак невозможно забыть тот блеск солнца в его волосах и чуть удивлённый, зачарованный взгляд, а главное – ту неизбежность, витавшую тогда в воздухе. И Кристина чувствовала, что, несмотря на все её потуги и усилия оставаться холодной и расчётливой хищницей, она потихоньку увязает в сладостной паутине зарождающегося чувства. Это было до того здорово, что хотелось петь, кричать, кружиться и творить прочие безумства, и, в то же время, страшно до колик в животе. Похоже, что это была… а, нет, не будем пока забегать вперёд… Марк, ожидавший её у кафе, сегодня был странно задумчив, и даже как-то вяло отреагировал на её образ скромницы. Впрочем, глаза у него всё-таки широко раскрылись, выражая оторопелость от перемены Кристининого внешнего вида, а букетик в руке явно дрогнул, чуть не спикировав на асфальт. Да и было от чего! Кристина постаралась, и теперь юноша видел перед собой не блистательную фрейлину двора её величества, а очень застенчивую и скромную серую мышку. Нет, конечно, не всё было так грустно. Чтобы разбавить слишком пресный образ, Кристина добавила к нему несколько пикантных деталей – под внешне глухим жакетом была полупрозрачная блузка с декольте, просвечивающим кружевами, на шее висел кулон в виде полураскрытой розы, а из скромной, плотно уложенной причёски свисал игривый локон. Игривости добавляли и соответствующие духи, чей призывный, даже агрессивный аромат резко контрастировал с нарядом. Ну, и конечно, постарался визажист, выделив красоту и глубину глаз и сделав акцент на губах тёмно-вишнёвой помадой. Мужчины не умеют выделять детали, они обычно видят целое, сложившуюся картинку, а потому ребус, сложенный из правильно подобранных мелочей и оттенков действует всегда безотказно, пробуждая в них любопытство и желание разгадать предложенную загадку… – Привет, – Кристина взяла букетик, чуть отстранившись, чтобы Марк не смог её поцеловать. Тот стушевался, покраснел, но испытание выдержал: – Привет, Кристина! Ты какая-то сегодня… необычная… – Интересно, как я могу быть для тебя обычной, если ты видишь меня третий раз в жизни? – усмехнулась девушка. Всё надо делать очень аккуратно, иначе «улов» сорвётся. Пусть оправдывается он. – Хм, э… Да, действительно… Просто в прошлый раз ты была другой, – они вошли в кафе, где Марк неуклюже принялся помогать ей снимать длинное прямое пальто. – Я всегда такая, какая на самом деле, – скромно потупившись, сказала Кристина, чуть-чуть, как бы случайно, прижавшись левым бедром к ноге Марка. Тот опять покраснел. – Э… да, наверное, – Марк явно был несколько дезориентирован. – Что ты будешь? – спросил он, когда молодые люди оказались за столиком. Кристина с любопытством огляделась, ведь она здесь ещё ни разу не была, и интерьер её, скажем прямо, чуть-чуть шокировал. Выполненный весь в красно-чёрно-золотых цветах, он должен был создать впечатление, что посетитель оказался в жилище мага или лаборатории алхимика. Такое ощущение призваны были подчеркивать различные предметы из той области, которую стандартный человек обычно связывает с колдовством и чарами: различные сосуды в форме когтистых лап и черепов; идолы и иные тотемы; начерченные везде, где только можно, пентаграммы и прочие, якобы магические, символы; а также множество предметов совсем непонятного назначения. Каждый столик был окружён полупрозрачной ширмой, поверхности столов были с множеством порезов, следами от ожогов и иными признаками их «специальной» принадлежности. Над каждым столиком был создан эффект вращающегося неба с подсвеченными звёздами, а в воздухе, в подражание фильмам о юном английском волшебнике, висели горевшие свечи. Присмотревшись, Кристина заметила, что свечи подвешены на тонких лёсках, а огонёк у них – электрический, но всё равно, создателей этого весьма антуражного интерьера можно было похвалить, хотя бы за старание. Название у заведения было соответствующим – «Обитель мага». – Так что ты будешь? – Марк был явно не в своей тарелке, казалось, его что-то гложет, какая-то неотвязная мысль. – Я буду… буду вот это, – Кристина ткнула пальцем в меню. – «Глаз василиска», «Ужин вурдалака» и «Жаркое из дракона». Ну, у них и фантазия, блин. Это просто жесть. Тут, смотри, ещё есть «Гномий стейк», «Русалочий хвост» и вот ещё, нет, ну это вообще – «Яйца эльфа под соусом из болотных трав». И как это можно есть? – Наверное, при помощи ножа и вилки, – неуверенно ответил Марк, – а может быть – руками. Надо у официанта спросить. – Марк, слушай, у тебя что-то случилось? – встревожилась девушка, ибо поведение её спутника было, мягко говоря, странным. – Э… нет… А с чего ты взяла? – Марк попытался создать видимость безмятежности. – Потому что ты какой-то неживой, вот с чего я взяла, – у Кристины были все основания так говорить, так как Марк ещё ни разу не взглянул в сторону её пикантного декольте. – Под стать этому заведению, «Оживший упырь», – первый раз за вечер Марк улыбнулся. Потом опять помрачнел, поковырял пальцем стол, отпил из стакана, принесённого одетым в инквизитора официантом, скривился, с удивлением взглянув на содержимое, и пробормотал: – Не помню, чтобы я заказывал это… эту… а что это? – В меню написано: «Огненная сперма саламандры», но, по-моему, это похоже на смесь абсента с томатным соком. Выглядит, по крайней мере, именно так, – Кристина улыбнулась, увидев, как вытянулось лицо Марка, когда она озвучила ему название. – Я что, сам это заказал? – с удивлением спросил он. – Нет, ты сказал официанту принести что-нибудь на его вкус, – прыснула девушка. – Да… – Марк покачал головой, – ну и вкусы у них тут… После этих слов Марк опять замолчал, теперь уставившись во вращающееся над ним псевдозвёздное небо. – Эй, – Кристина щёлкнула пальцами у него перед носом, – про меня не забыл? – А? Нет, нет, что ты, – Марк очень внимательно посмотрел на Кристину, как будто в первый раз её увидел. – Скажи, Кристя, ты в Бога веришь? Переход был настолько неожиданным, что Кристина поперхнулась. Прокашлявшись и вытерев слёзы, она произнесла: – Это очень неожиданный вопрос. Что, антураж местный навеял? – Нет. Просто… Ладно, это я так… – Марк заметно стушевался. – Что значит – так? – Кристину задело за живое, что у Марка оказалась за душой какая-то невысказанная ей мысль. Считывать его сознание она не могла – поклялась себе этого не делать, а любопытство стало одолевать. – Нет уж, ты скажи, почему тебя это вдруг заинтересовало? – Понимаешь, – Марк уже собрался рассказать Кристине про сегодняшнюю беседу с отцом Романом, как вдруг передумал это делать, – понимаешь, э… просто я… э… в последнее время… э… думаю, что есть Бог и кто ему мы? Глаза у Кристины стали круглыми, гораздо круглее, чем это пытался передать визажист. После наступившей паузы она медленно и серьёзно заговорила: – Бог – это всё, что нас окружает. И он есть. Я это знаю точно. И есть всё, что люди обычно связывают с его именем, а также то, о чём люди и не думают, но что на них влияет. Сами же люди настолько ограниченны, что не знают и тысячной доли того, что могли бы знать и уметь.