– Вот козлы! Когда не надо, так очень быстро работают. Ладно, применим вариант Б. Лишь бы всё в порядке было. Все вниз! – Дядя, они нас найдут, это вопрос времени, – Марк не поверил, что дядя надеется отсидеться в подвале. – Не ссы, племянник, тут ещё кой-какой сюрприз имеется. А ну, отодвигай этот шкаф! Кирилл с Марком навалились на стоявший в углу старый трухлявый шкаф, набитый каким-то тряпьём, и неожиданно легко сдвинули его с места. За шкафом обнаружилась фанерная панель, которую дядя, не колеблясь, быстро оторвал. А вот за панелью оказалась узкая железная дверь. – Это то, что я думаю? – недоверчиво спросил Кирилл. – Ага. Он самый, подземный ход. Выходит в другой гараж, через несколько рядов. Должен выходить. А там сразу улица. Попробуем уйти. Лишь бы всё было цело. За мной! Дядя, с трудом отворив неожиданно тяжёлую дверь, первым протиснулся в достаточно узкий проход, пошарил по стене и щёлкнул выключателем. Загорелся слабый свет. – Надо же, работает, – с гордостью произнес Костя. – Пошли, с Богом. Следом за дядей протиснулся Кирилл, затем должен был идти Оранж, потом – Марк. Но тут Оранж замешкался. – Иди, я сейчас, шнурки развязались. – Давай, не тормози, – Марк согласно кивнул и полез в проход. – Не забудь закрыть за собой дверь. – Ага, закрою, – отозвался Оранж. Тут вдруг погас свет, и Марк услышал скрип запираемой двери. – Оранж, зараза, включи свет и поторопись, – крикнул Марк в темноту. Ответа не последовало. Марк достал выданный дядей фонарик и посветил в проём. Там никого не оказалось, а дверь была закрыта. Марк подбежал к двери, а издалека донесся дядин голос: – Что там за хрень, эй, воины? Марк, не обращая внимания на дядин вопрос, тихо спросил через дверь: – Оранж, ты чё творишь? – Идите, Марк, идите. А я тут поиграюсь. – Ты спятил? – Иначе вам не уйти, догонят. Или поймают. А так я их отвлеку. Я виноват. – Ты что делаешь, придурок? Немедленно открой дверь и беги с нами! – заорал Марк. Тут его сзади кто-то похлопал по плечу. Марк обернулся. Это был дядя, осветивший своё лицо фонариком. – Пошли, Марк. Это его выбор, – неожиданно грустно произнёс Костя. – Дядя, ты что? Он же может легко спастись, если пойдёт с нами, – Марк был на грани истерики. – У нас действительно мало шансов. Пошли. Если Бог есть, то он всё видит. Бой за друзей – святой бой! Пошли! – дядя буквально потащил не верящего в происходящее Марка. Впрочем, на всём их пути было тихо, и Марк стал надеяться, что всё обойдётся. По узкому, заиндевевшему и очень сомнительному проходу они, тем не менее, прошли фактически без препятствий (если не считать полузамёрзших луж и пищащих крыс) до другой железной двери. – Этот гараж должен был стоять пустым. Надеюсь, никто сюда самовольно не въехал, – озабоченно пробормотал Константин. Дверь открылась легко, но за дверью оказалась стена из какого-то достаточно прочного материала. Дядя навалился, но она не поддалась. Тогда он достал большой нож и за несколько ударов сделал большую дыру, в которую посветил фонариком. В неярком свете открылись внутренности подвальной части гаража, заваленные всяким хламом. – Стена гипсокартонная. Вот что значит вовремя вносить плату за гараж. Никто и не лезет. У нас тоже, оказывается, частная собственность неприкосновенна, – довольно ухмыльнулся Константин и вошёл внутрь. Одновременно с этим ночную тишину нарушил треск одиночных выстрелов, после чего тишина взорвалась и превратилась в ад от грохота очередей… Глава 54. Модуль вечности – …Вы что, доктор, не понимаете, с кем разговариваете? Или нужно, чтобы вам премьер позвонил? – голос Ренаты был сух, а тон жесток. – И позвонит, если надо! Доктор, вы что, плохо соображаете с утра? Я уже десять минут пытаюсь вам объяснить, что мне нужно! Да, в машине папин заместитель, на него было совершено нападение! И нам срочно нужно в Москву. Дядя Вова потом отправит ваших подчинённых домой. И вас не забудут, не переживайте! Да наплевать мне, какая у вас хорошая больница, лучше кремлёвской всё равно нет! Да там нас встретит ФСБ, не переживайте! А к вам нельзя, – неизвестно, может террористы быстрее сработают, чем милиция. Вы гарантируете его безопасность? Нет? Тогда не морочьте мне голову, доктор. Да, с нами. Да, может, – Рената многозначительно посмотрела на врача «скорой» Бориса, настороженно поглядывавшего из угла на Ренату, державшую в руке направленный на него пистолет. – Говори, без глупостей, – прошептала она врачу, протягивая трубку. Боря сморщился, всем своим видом пытаясь показать, что он покоряется обстоятельствам, но нисколько не боится взбалмошной девчонки с оружием. Рената про себя усмехнулась: «Меня ты можешь не бояться, дружок, а вот Володя тебя явно напугал», – и с нежностью взглянула на своего невероятно живучего друга. А тот уже совсем пришёл в себя и сейчас, усмехаясь, подмигивал Ренате, в которой с оживлением Володи проснулась её обычная напористость. – Да, Михаил Моисеевич, да, я. Да, больного можно спасти, если вовремя подключить к аппарату жизнеобеспечения. Вы же прекрасно знаете, что у нас такого нет. Да, показывала паспорт и фотографию с отцом. Это она. Несомненно. Да, как приедем, я вам позвоню, не переживайте. Извините, мне нужно осмотреть больного, – Борис с гримасой, означавшей «нате, подавитесь!», отдал трубку Ренате. – Вот видите, доктор, как славно всё устроилось, – насмешливо высказался Володя. – А теперь мы должны решить, что будем делать дальше. Скажите водителю, чтобы остановился. – А что вы хотите с нами делать? – встревоженно подала голос медсестра. – Отпустить, – коротко ответил Володя. – Но так, чтобы вы не кинулись сразу рассказывать обо всём в ближайшее отделение полиции. Будьте добры, господин доктор, и вы, мадам, снимите ваши халаты и отдайте их моей помощнице. Спасибо. Врачи, с ненавистью глядя на спасённого ими человека, нехотя сняли халаты и надели свою верхнюю одежду. – Выходите, пожалуйста, из машины, – очень вежливо приказал Володя. – Скажите, а это необходимо? – доктор попытался призвать к логике странного больного. – Зачем нас бросать посреди леса? Давайте мы пообещаем вам, что ничего никому не расскажем, а вы нас высадите где-нибудь в населённом пункте. Зима ведь, холодно. – Простите, доктор, не сходится, – покачал головой Володя. – По многим причинам. Поэтому, будьте добры, выходите, и водителю скажите, – он аккуратно забрал пистолет у Ренаты, умело показав, что шутить не намерен. – Не переживайте, доктор, я вас с друзьями отведу в лес, привяжу к дереву, а когда мы отъедем на безопасное расстояние, позвоню в МЧС. Вас спасут. За час не замёрзнете. Извините, но мы не имеем права рисковать. – Это бесчеловечно! – резко бросил доктор. – Впрочем, вы, может быть, вовсе и не человек, судя по тому, как вы восстановились? – Может быть, может быть, – с рассеянной улыбкой ответил Володя. – Пойдёмте, господа, вы, мадам, тоже, не стесняйтесь. Не переживайте, потом будете рассказывать внукам, какое приключение пережили. Может быть, вам даже поверят. Рената, садись за руль, жди меня, я скоро вернусь. Рената послушно пересела за руль, а Володя повёл всю компанию в лес, начинающий светлеть в лучах восходящего солнца. Было совсем безветренно и ясно, и снег, лежавший на лапах деревьев, совсем понемногу, редкими ещё блёстками, несмело вспыхивал весёлыми искрами, радуясь холодному свету по-зимнему нестрашного светила. Через двадцать минут Рената заволновалась и попыталась прислушаться к звукам утреннего леса. Но ничего подозрительного слышно не было. Еще через пятнадцать минут Рената всерьёз обеспокоилась, вышла из кабины, подошла к обочине, занесённой снегом, пристально вглядываясь в продолжавший оставаться таинственным лес. Ничего… Ещё через десять минут, окончательно изведясь, Рената решила плюнуть на Володино распоряжение, закрыть машину и пойти по следам ушедших. В душе всё бурлило, ей казалось, что она опять потеряла чудесно воскресшего друга и теперь холодный и равнодушный мир окончательно раздавит её и сожрёт, даже не почувствовав. И тут из леса, правда, с другой стороны – метров за сто впереди, раздался весёлый свист, и она увидела Володю, улыбающегося и довольно щурящегося на поднимающееся солнце. Рената бросилась к нему, задыхаясь от смеси негодования и восторга. – Дурак, идиот, скотина, как ты меня опять напугал, я боюсь тебя потерять, я же тебя люблю! Убить тебя мало! – она набросилась на Володю, молотя его кулаками. Тот небрежно, очень легко перехватил её руки, развёл в стороны и, весело глядя в наполненные слезами глаза девушки, спросил: – Так убить или любить? Сегодня меня уже чуть не убили, давай лучше любить! – и, окончательно заблокировав трепыхающуюся Ренату, сжал её в объятиях и начал целовать. – Тихо, тихо, девочка, я тоже тебя люблю. Надо ехать. Он усадил обмякшую Ренату в кабину, сам сел за руль, и они тронулись. Навстречу попалось несколько редких машин, любителей ранней воскресной езды. Володя улыбался и напевал какую-то весёлую песенку на английском языке, Рената задумчиво молчала. Через полчаса езды она повернула к Володе серьёзное лицо и тихо, очень серьёзно попросила: – Володя, пожалуйста, расскажи, кто ты? На самом деле… – Я ждал этого, – он равнодушно пожал плечами. – Ну что ж, слушай… …Шёл семнадцатый век. В составе одной из экспедиций флота Её Величества, ещё только набиравшего силы, был молодой дворянин, лейтенант Томпсон. Их эскадра шла к берегам активно осваиваемой испанцами Южной Америки разведать возможность отхватить кусок пирога для английской короны. Где-то на самом подходе, когда, по расчётам, до цели оставалось не более пяти дней пути, экспедиция угодила в очень сильный шторм. Эскадру разметало, и все корабли потерялись. Их корвет забросило в такие закоулки океана, что никто не имел даже догадки, как оттуда выбраться. Штормом поломало мачты, половина команды во главе с капитаном погибла, запасы воды были на исходе, а корабль, попавший в зону сплошного штиля, дрейфовал, влекомый лёгким течением, в неизвестность. Люди постепенно стали впадать в отчаяние, и лейтенант ничего не мог с этим поделать. Он мог только предложить молиться о спасении, что они всем остатком команды и проделывали почти целый день. Однако надежд на спасительное чудо оставалось всё меньше. Однажды на рассвете, почти совсем обессилевший лейтенант с трудом выполз на палубу, понимая, что начался последний день его жизни. Он хотел ещё раз насладиться солнечными лучами и свежим воздухом. Фактически уже вся команда погибла – в живых осталось всего четыре человека, но и они были очень плохи, почти мертвы. Томпсон с трудом дополз до лееров, схватился за них, из последних сил подтянулся… и обомлел от увиденной им невероятной картины – из океанской воды, расталкивая волны, поднималось что-то невообразимое, похожее на огромного кита, только явно сделанного руками человека. Какой это был материал, Томпсон так и не понял, но это точно было не дерево и не железо. С бессильным отчаянием королевский морской офицер смотрел, как из чрева этого волшебного кита выдвинулась то ли рука, то ли труба. Край её опустился на палубу их корабля, и из трубы стали выходить очень странные существа: похожие на людей, только с плавниками на спине и ластами вместо ступней. Двигались они достаточно неуклюже, по всему было видно, что их стихия – вода. Один из этих монстров подошёл к Томпсону и, как показалось лейтенанту, пристально на него посмотрел. Озябший, почти агонизирующий моряк почувствовал необъяснимую лёгкость и тепло, а потом потерял сознание… Очнулся Томпсон оттого, что кто-то лизал его щёки. Открыв глаза, он судорожно попытался вскочить, но упал, запутавшись в непослушных ногах, заскользивших на мокром песке. К своему облегчению, Томпсон увидел, что язык, касавшийся его щёк, принадлежал не какому-нибудь неведомому чудовищу, а обычной, вполне добродушной собаке. Поднявшись на ноги, Томпсон понял, что находится на морском берегу, за деревьями проглядывал какой-то прибрежный то ли городок, то ли посёлок… Так Томпсон оказался в британских колониях Северной Америки. О том, что он видел перед своим забытьём, ему хватило ума никому не рассказывать. Он на ходу придумал историю о чудесном спасении на обломках корабля, погибшего во время шторма. Что сталось с его спутниками и кто были те чудесные спасители, он так и не понял. Вычислил только, что со времени попадания в шторм до его появления здесь прошло уже четыре месяца. К сожалению, ничего более вспомнить он не мог. Оставалось продолжать служить короне, что он и принялся активно исполнять. Но однажды случилось нечто, в корне перевернувшее его жизнь ещё раз. В тот день произошла яростная стычка с французскими поселенцами, напавшими на их форт при поддержке местных аборигенов. В бою Томпсон был тяжело ранен из мушкета в живот и уже готовился отдать Богу душу, как вдруг через час боль почти прошла, и он почувствовал себя намного лучше. К вечеру рана совсем затянулась, а наутро от неё не осталось и следа. К счастью для Томпсона, как бы цинично это ни звучало, убитых и раненых тогда оказалось слишком много, почти половина гарнизона форта, и на его чудесное исцеление никто не обратил внимания. Жив человек, и слава Богу! И опять Томпсон никому ничего не сказал, так как понимал, что его чудесные свойства могли вызвать ненужные вопросы с далеко идущими последствиями – вплоть до сожжения на костре. Народ там был сплошь грубый и неотёсанный, запросто могли принять всё это за шалости лукавого, а инквизиция тогда была ещё в силе. Ещё много раз после этого он бывал ранен, несколько раз даже в голову и в сердце, и всегда оставался жив, более того, регенерировался сказочно быстро. А по прошествии пятнадцати лет Томпсон понял, что не стареет, ну, нисколечко. Вот тут он и задумался всерьёз о своей дальнейшей жизни, мысленно возблагодарив Создателя и его посланцев за столь щедрый подарок. Он понял, что теперь ему придётся регулярно менять свою жизнь, чтобы не вызвать ничьего любопытства, исчезать в одном месте и появляться в другом, желательно совсем в другой стране и с другим именем. И понеслось… В каких только странах он не побывал, какие занятия не перепробовал: от кузнеца в горной Шотландии до камергера его величества короля Людовика XVIII! Он был инженером, пиратом, актёром, звероловом, машинистом первых паровозов и даже капитаном немецкой субмарины в годы Первой мировой. Он досконально выучил почти двадцать основных мировых языков, приобрёл невероятную кучу самых разнообразных знаний и умений. Несмотря на расхожие домыслы, ему вовсе не было скучно жить, наоборот, приключений и новых ощущений хватало через край. Просто он понял, что раз Бог дал ему такой феерический шанс, то грех им не воспользоваться, и пил радость жизни полной чашей… Закончив своё повествование, Володя, или, как правильнее его теперь было бы называть, Томпсон, сидел, глядел на пролетавшую мимо дорогу, и лицо его было торжественным и вдохновенным. Рената ошалело глядела на своего таинственного друга не в силах вытолкнуть из себя рвавшиеся наружу слова. Наконец, глубоко вздохнув, она молвила: – Если бы я не видела это чудо собственными глазами, я бы тебе не поверила. Это больше чем сказка, это фантастика чистой воды. Ты что же, как Горец, совсем бессмертен? – Не знаю, ещё ни разу не умирал, – отшутился Томпсон. – А если тебе голову отрубить? Ты умрёшь? – Не знаю. Но во времена французской революции я держался подальше от Франции. Как раз жил в России, при дворе Екатерины. Тогда-то и состоялось моё первое знакомство с русскими. – И как?