* * * Что было дальше, Марк помнил очень смутно. Кажется, он кричал, что не верит, пытался даже схватить жреца за одежду, но тот ловко увернулся, после чего Марк впал в настоящее буйство: начал бить посуду и крушить стоявшую рядом мебель. Не в силах понять, что случилось, на шум сбежались все, отчего у Марка произошёл срыв. Не получив вразумительного объяснения от рычащего и воющего зверем Марка, Оранж и Кирилл решили, что пора прекратить это безобразие. Только с помощью Володи они с большим трудом скрутили своего друга, чтобы тот не разгромил кухню окончательно. Или не убил кого-нибудь… Успокоить Марка смогла Юля. Тихонько подойдя к лежащему на диване, вздрагивающему и отвернувшемуся от всех брату, связанному полотенцами, она погладила его по спине и тихо прошептала: – Я знала. Узнала на третий день, как папа погиб. Он мне сам рассказал. Я его простила… Ещё два часа Марк пытался прийти в себя, но откровенные Юлины слова сумели успокоить его и отрезвить. Что толку убиваться теперь, когда главные действующие лица этой трагедии уже мертвы? Ничем никому не поможешь, ничего не исправишь. Эх, папа, папа… Короче, к утру Марк окончательно взял себя в руки, сосредоточился и сумел без накладок принять участие в разведывательной операции в офисе. А вот теперь, после жуткой для себя ночи и очень напряжённого дня, он, абсолютно опустошённый, сидел в машине, ждал Кристину и без всяких эмоций однообразно зевал. Глаза слипались, на душе было пусто и жутко, как это бывает в недавно сгоревшем доме… Среди попыток не давать глазам слипаться мелькнуло нечто, вдруг заставившее встрепенуться. Неясная тень в отблесках фонарного света, неуловимо знакомое лицо и силуэт. Робкий мазок начинающей пробовать свои силы кисти, недавно возникшая и не до конца оформившаяся фантазия художника… Тьфу ты, блин, да это же Рената! Что она тут делает? Она ведь должна сидеть в деревенском домике и ждать общего возвращения. Марк уже хотел выйти из машины и погнаться за неожиданно объявившейся томной красавицей, как вдруг раздался звук сообщения, пришедшего на телефон. Накануне, при покупке новых телефонов, Володя предупредил, чтобы никто из трёх друзей никому не звонил, можно было пользоваться только сообщениями. Текст свежеполученного гласил: «Рената неожиданно сорвалась и поехала к Володе: у неё появились к нему какие-то претензии, о которых она не стала рассказывать. Остановить её я не смог. Поехать с ней тоже не мог. Попытайтесь узнать, в чём дело, и берегитесь: Володя – совсем не тот, за кого себя выдаёт, он может быть реально опасен!!!!» Что за хрень? А где теперь пацаны, они же должны были быть уже дома? Впрочем, ответ на этот вопрос пришёл почти сразу, так как Марк увидел двух своих друзей, пытающихся на расстоянии около ста метров следовать за стремительно летевшей по тротуару Ренатой. Похоже было, что она ничего вокруг не замечает, охваченная какой-то явной одержимостью. Блин, и на хрена они прутся по городу в открытую, ведь у каждого мента на них есть ориентировки? И, несмотря на то, что Кирилл и Оранж попытались замаскироваться под явных поклонников Ар'эн'Би, Марк всё равно их узнал, а значит, могут опознать и люди, чьи глаза натасканы на такого рода метаморфозы. Вот лажа, что за придурки? Ну, и что теперь делать-то? Тем временем, Рената влетела в гостеприимно распахнувшуюся тяжёлую дверь отеля, а пацаны явно намеревались последовать за ней. События начинали нестись вскачь, и Марк принял решение. Он быстро выскочил из машины, пискнул кнопкой сигнализации и помчался вслед за героями завязывающегося действия, на ходу пытаясь понять, что необыкновенного мог в последнее время сотворить Володя, чтобы у явно обожавшей его Ренаты появилось такое зверское выражение лица? В результате друзья столкнулись у дверей лифтов, на одном из которых только что начала подниматься Рената. – Куда? – только и спросил Кирилл. – Шестьсот девятый, шестой этаж, – откликнулся Марк, от нетерпения подпрыгивая на месте. – Что с ней? – Да пёс его знает. – Разберёмся. – Хорошо бы. Марк с досадой осмотрелся. Прошлый поход в пятизвёздочный отель оставил в его памяти очень неприятный осадок, а теперь всё могло быть намного хуже. Тем более что на их живописную группу уже начали коситься два человека в одинаковых костюмах: один помоложе, коротко стриженый, другой постарше и с усами. Причём оба сто процентов не были гостями отеля. Хорошо хоть лифт прибыл как раз в тот момент, когда эти двое уже начали движение в сторону ребят, постаравшихся как можно быстрее загрузиться в лифт и нажать кнопку. Только скандалов на входе в отель им и не хватало! Впрочем, Марк понимал, что даже если они и попадут без проблем в номер, где Володя и Кристина сейчас должны были создавать иллюзию милого ужина двух влюблённых, то такой манёвр не спасёт их от любопытства местной службы охраны – слишком уж дресскод их компании не соответствовал отелю. Ничего, главное, чтобы не было никаких эксцессов между Володей и Ренатой, а остальное как-нибудь утрясётся. И всё-таки, что такого узнала Рената, что побудило её наплевать на безопасность всей группы? А может, что-то личное про Володю и Кристину? От этой мысли у Марка сразу потемнело в глазах. Не дай Бог! Поездка на лифте заняла секунды. Ребята выскочили в коридор и увидели след Ренаты, протаранившей дверь искомого номера, как торпеда нефтяной танкер. Из-за двери послышался неявный шум. Они пробежали по коридору, дёрнули дверь (слава Богу, не заперто) и вкатились в роскошный люкс. Посреди комнаты стоял накрытый к ужину столик, рядом на кресле, крепко вцепившись в массивные подлокотники руками и сжав губы, сидела Кристина, а Рената, схватив вставшего ей навстречу Володю за рубашку, орала на него с перекошенным от ярости лицом: – Ты – сукин сын! Я тебя спрашиваю, урод, зачем ты их убил, ублюдок?! Б…ь, ты совсем ё…я, пидер вечнозелёный! Зачем ты их убил, мерзавец? Володя стоял спокойно, даже не пытаясь оттолкнуть Ренату, и только при появлении молодых людей у него на лице появилась явная досада. Ребята затормозили у входа, не понимая, что происходит и кого это Володя уже успел замочить. Кристина предостерегающе покачала головой, явно пытаясь остановить запал ворвавшихся в номер друзей. Зато Рената, видимо уже доведённая до крайней точки, как следует размахнулась и со всей своей немалой, видать, дури, звучно заехала Володе по его холёному ироничному лицу. Володя отшатнулся, а Рената опять заорала: – Ты – псих! Нет, ты скажи, ты псих? Зачем было их убивать, ведь они же не сделали нам ничего плохого? Или ты за века совсем человеком быть перестал? И тут Володя потерял терпение. В несколько скользящих движений он буквально скрутил Ренату, заткнул ей рот и в ответ заорал: – Заткнись, истеричка чёртова! Что ты несёшь, какие, на хрен, трупы в лесу? О чём ты? Крыша поехала? – и отдёрнул руку от рта Ренаты, потому что она сумела впиться в неё зубами. – Те самые трупы, докторов! Ты сам съехал с катушек от своей вечности, слышишь, сам! Да я всем о тебе расскажу, всему миру, понял?! Лицо Володи исказилось, черты его сразу приобрели сходство с персонажами голливудских ужастиков. Он зарычал. А далее невольные зрители всей этой безобразной сцены были ввергнуты в ступор тем, что произошло. Володина рука мелькнула в воздухе, и девушка, намеревавшаяся продолжить свою обличительную речь, отлетела в сторону и воткнулась в стену, по которой начала сползать. А в руке у Володи металлической молнией мелькнул неизвестно откуда извлечённый узкий клинок. Он стоял, тяжело дыша, и водил клинком из стороны в сторону, с яростью оглядывая всю собравшуюся в комнате компанию. – Стоять, руки за голову! Брось нож! – побледневшая, еле удерживающая себя в руках Кристина вскочила с кресла, направив пистолет, извлечённый из сумочки, в район Володиного живота. При этом руки у неё сильно дрожали, а лицо пылало от бешенства. Володя встрепенулся, взглянул на Кристину очень недобрым взглядом, прищурился и, не выпуская из рук поблескивающий клинок, стал медленно продвигаться в сторону выхода. В ответ Кристина побледнела ещё больше, зато руки у неё перестали дрожать, а голос приобрёл жёсткий металлический оттенок: – Стой и не двигайся! Что, ты так цепляешься за свою никчёмную тайну, что готов ради неё убивать ни в чём не повинных людей, даже свою девушку, которая тебя любит без памяти? Очень некрасиво твоё истинное лицо, Томпсон! На этих словах дверь распахнулась и, откинув с дороги ребят, в комнату ворвались трое человек в масках и с короткими автоматами. Они с порога прокричали: – Всем на пол! Руки за голову! Томпсон, видимо, совсем уже потерявший над собой контроль, дёрнулся в сторону. Один из ворвавшихся вскинул автомат – и бесшумная очередь прошила кинувшуюся наперерез Ренату, нашедшую в себе силы оттолкнуться от стены. Девушку отбросило назад, а Марку, находившемуся к ней ближе всех, брызнуло в лицо чем-то горячим и солёным. Он машинально вытер лицо и с удивлением уставился на руку, окрасившуюся в тёмно-красный цвет. Раздался чей-то крик, и Марк с ужасом увидел, как затухающий взгляд оседающей на пол Ренаты наполняется болью, а руки судорожно пытаются остановить поток крови, бьющей фонтаном из пробитого тела. Это было настолько неожиданно и ужасающе кроваво, что все замерли, не в силах что-либо не то что предпринять, а даже понять. Замер и Володя, с изумлением переводивший взгляд с упавшей девушки на отступившего к дверям человека в маске. Опять раздался окрик: – Я же сказал – всем на пол! Эти слова оказались лишними. Володино лицо преобразилось в маску вампира, и мгновенным смазанным броском он влетел в группу не успевших рассеяться и не ожидавших такого отпора нападающих. Туда же кинулся и Марк с друзьями. На бесконечно узком пространстве образовалась мешанина из тел, прозвучало несколько хлопков, раздались крики боли и всхрипы предсмертного ужаса. Но очень быстро всё стихло. Марк, получивший ощутимый и, почему-то, крайне болезненный удар в область печени, как в замедленном кино наблюдал за падающими на пол окровавленными людьми в масках (один из которых оказался почти обезглавленным), за Кириллом, сидящим на полу рядом с открытой дверью и сжимающим свою голову руками, а также за прислонившимся к стене Оранжем, из груди которого фонтаном била кровь. Володи в комнате уже не было… Финальная сцена была настолько насыщена драматическими красками, что Марку, скрючившемуся от боли, на несколько секунд привиделось, будто всё происходящее нереально, будто он из зрительного зала наблюдает за разворачивающимся на сцене апофеозом трагедии и вот-вот, следом за последним жестом и финальной репликой актёров, грянет гром аплодисментов. Но, вопреки Марковой фантазии, вместо оваций воцарилась тишина, и только бесконечно долго сползал по стенке Оранж с удивлённым и немного обиженным лицом – таким, каким оно бывало у него в младших классах, когда кто-нибудь исхитрялся и засвечивал хитрому и вёрткому соученику кулаком в глаз. Марк перевёл взгляд на Кристину, застывшую в немом крике с ещё дымящимся пистолетом в руке, и понял, что ноги отказываются его держать, а стены вдруг пустились в пляс. Он ощупал нестерпимо горевшее место удара и ощутил, как рука, та самая, которой он стер с лица кровь Ренаты, стала ещё мокрее. Он поднёс руку к лицу – крови в ней было так много, будто он черпал её из тазика. Марк сумел скосить взгляд вниз – туда, где боль стала уже совсем невыносимой, и увидел, что из его живота выглядывает тёмная ручка, продолжающаяся лезвием, а из того места, куда вонзился нож, медленно, пульсирующими толчками вытекает чёрная горячая жидкость. И тут же пол в его глазах завертелся в диком разноцветном хороводе, ноги подогнулись, а голова стремительно полетела вниз, навстречу богато сервированному столику. Последнее, что он успел увидеть, был нестерпимо красный цвет икры, уложенной в вазочку со льдом. Эпилог. Но отнюдь не конец… На большом плоском экране возникла заставка новостной службы одного из самых авторитетных каналов. Заставка развернулась и высветила студию и сидевшую за столом ведущую, чьё лицо переполняло горячее желание поделиться со своими зрителями самой жареной на этот час новостью. – Добрый вечер! Сегодня в Москве произошло чрезвычайное происшествие с участием множества людей. Буквально два часа назад в отеле «Метрополь» состоялась перестрелка, есть жертвы. Но самым необычным явилось то, что в происходившее была втянута почти тысяча человек. Наш корреспондент Михаил знает больше. Михаил? – Добрый вечер, Елена, добрый вечер, дорогие телезрители. Итак, сегодня вечером, около двадцати часов, в одно из отделений центрального ОВД Москвы поступил тревожный звонок о том, что в отеле «Метрополь» назревают какие-то явно неординарные события. Свидетелем происходившего был Пётр, сотрудник службы безопасности отеля. Пётр, расскажите, пожалуйста, как всё происходило? Камера отвернулась от улыбающегося злорадной улыбкой корреспондента и крупным планом выхватила переминающегося с ноги на ногу молодого короткостриженого индивида. – Я с Михалычем нёс обычное дежурство в лобби отеля, и, это, мы с Михалычем обратили свой взгляд на этих, людей… А их было много, в смысле, не так, как всегда… И они, того, были необычные, ну, не такие, как все наши гости… – А в чём заключалась их необычность? – умело вклинился корреспондент. – Ну, так это… они были не такие… в смысле молодые и одеты не так… и их было много. А Михалыч мне сказал, что их слишком много… – Много – это сколько? – опять перебил корреспондент. – Ну, так это… человек сначала пятьдесят… а потом и сто… а потом и двести, наверное. Короче, до фига, у нас столько не бывает всяких лох… э, необычных гостей. Нет, конечно, когда там какой симпозиум или, там, какая фирма собрание проводит, тогда много, но не таких. – А что вам показалось наиболее неправильным? – корреспондент упрямо подталкивал Петра к нужным для себя словам. – Ну… так они, как будто не знали друг друга, но все чего-то ждали. Ну, мы сразу сообщили начальству, а оно в полицию позвонило. – А что было потом? – А потом на шестом этаже стрелять начали, в шестьсот девятом, – довольно сообщил Пётр. – Так мы с Михалычем здесь остались, чтобы…ну… – А дальше? – Дальше? – переспросил Пётр и почесал затылок. – Дальше полиция приехала и ещё какие-то, видимо эфэсбэшники, да кто их разберёт. А людей совсем много стало, весь отель заполнили к тому моменту, и у входа толпа. Менты, э… простите, полиция попыталась их вывести, а те ни в какую. Наши-то в шестьсот девятый попытались пробиться, а там этих гостей нестандартных столько уже было, что их и не пустили. Они, эти гости, и вывели тех, кто в номере был. Никого не подпустили. Да и мы, и полиция, пока сообразили, что к чему, так они уже и вышли. Потом, конечно, особый отряд прибыл, начал всех разгонять, да главные-то уж, видать, ушли… Только несколько трупов осталось. Ну и кровищи там было… – Спасибо, Пётр! – закруглил разошедшегося охранника Михаил. Дальше по экрану пошли кадры из отельного номера – разбитая мебель, разбросанная по полу еда, посуда, пятна крови, закрытые простынями тела, озабоченные лица экспертов, пытавшихся собрать всё, относящееся к делу. – Как нам сообщили компетентные лица, в результате кровавой разборки погибли несколько человек, а также была тяжело ранена дочь известного чиновника. Личность остальных сейчас устанавливается. Дело под свой контроль взяла Генеральная прокуратура, расследованием занялась ФСБ. Следом камера показала круглого жизнерадостного человека, всё время двигавшегося так, что создавалось ощущение, будто он подпрыгивает на месте. – Что вы можете сказать по поводу произошедшего? – обратился к нему корреспондент. – Пока ничего конкретного. Очень неожиданное дело, но, я уверен, что следствие разберётся, – взгляд в камеру был безмятежным. – А почему за дело взялась Федеральная Служба? – По неподтверждённым пока данным, погибшие принадлежали к преступной группировке, действовавшей очень дерзко в последнее время. Их деятельность разрабатывала ФСБ, – подпрыгивавший на месте мужчина повернулся и собрался уйти, показывая, что это всё, что он мог рассказать. – А какое отношение к случившемуся имеет дочка, э…? – Никаких комментариев, – отрезал эфэсбэшник. – И последний вопрос, с вашего позволения, – корреспондент с трудом удержал убегающего от камеры офицера, – кто были все те люди, что заполнили отель и помешали действиям органов? Круглый эфэсбэшник притормозил, глаза его стали колючими, и он даже подпрыгивать перестал. – Мы уверены, что это были так называемые Игроки. И действия их были незаконными. – Удалось кого-нибудь задержать? – Да. Сейчас их допрашивают. Вполне вероятно, что кому-нибудь предъявят обвинение, – офицер опять расслабился, окончательно развернулся и покатился по коридору.