Он присел над трупом, стараясь не вдыхать глубоко. Это было самое ужасное убийство из всех, с какими ему доводилось встречаться, считая даже те, что произошли в декабре и феврале. По личному опыту он знал, что справится с нахлынувшими эмоциями, если сосредоточится на деталях. Убитый оказался мужчиной среднего роста, приблизительно ста семидесяти сантиметров, и плотного телосложения. Раны на шее и голове были ужасны, но Райан все же определил, что убитый был лысым и носил так называемую шкиперскую бородку – полосу волос, повторяющую очертания скул, но без усов. Одежда на убитом была хорошего качества и явно недешевая, хотя пятна крови мешали понять, насколько дорогой был на нем костюм. На одной ноге сохранился ботинок, другой, вероятно, потерялся во время схватки. Несмотря на царапины от гравия, можно было с уверенностью утверждать, что обувь недавно тщательно начистили. Каблук почти не сносился. Да, жертва была не из простого люда. Правая нога едва держалась на сухожилиях, судя по всему, от тела ее отрезали колеса проходящего поезда. Кровь натекла на одежду из ран на груди, а также на шее и лице. Охранник сдавленно булькнул и отвернулся. Его примеру последовал и констебль. – Не буду сегодня ни завтракать, ни обедать, – заявил охранник. – Как вы можете смотреть на все это? – изумился констебль. – Я повторяю себе, что жертве пришлось намного хуже, – ответил Райан, мысленно поблагодарив за науку комиссара Мэйна, и добавил: – Тринадцать лет назад человек, обучавший меня ремеслу полицейского детектива, говорил, что я должен забыть о своих чувствах и сосредоточиться на тех деталях, которые помогут найти чудовище, совершившее злодеяние. – И вы можете это сделать? – уточнил констебль. – Можете забыть о своих чувствах? – Нет. Райан поднес фонарь к трупу. Раны на груди и шее, вероятнее всего, были нанесены ножом, решил инспектор. Но что насчет царапин на лбу и лице? Эмили и ее отец упоминали кровь на ступеньках купе и на колесе поезда, а также на наружной стене соседнего купе, в котором сидели они сами. Райан решил, что убитый был слишком тяжелым и у преступника не хватило сил, чтобы поднять его и вышвырнуть из купе, предварительно выбив ногой дверь. Скорее всего, убийце пришлось подтащить его к двери и столкнуть вниз. Именно так жертва ударилась головой сначала о ступеньку, а затем о колесо поезда, которое и разбрызгало кровь по стенке вагона. «Возможно, все произошло именно так», – повторил про себя Райан, сделав ударение на первом слове. Он узнает больше, когда осмотрит купе, в котором произошло убийство. Интересно, найдет ли он на полу полоску крови, подтверждающую, что жертву действительно тащили к двери? Труп лежал на боку. Райан не без труда перевернул его на спину. Он заметил оборванную цепочку от часов, прикрепленную к петлице жилета. Перед тем как выйти из зала ожидания, инспектор забрал у Беккера хронометр Бенсона. А теперь вытащил из кармана брюк и вновь посмотрел на диковинную вещицу. – Что это? – спросил констебль, осмелившийся снова взглянуть на жертву. – То, из-за чего умирают люди, – ответил Райан. Инспектор сравнил фрагмент цепочки, прикрепленный к часам, с тем, что нашел на теле жертвы. Узор цепочки совпадал, и сломанные звенья тоже. Райан положил хронометр обратно к себе в карман и обыскал жертву. – Я бы так не смог, сэр, – заметил констебль. – В случае крайней необходимости, если того потребует долг, вы бы справились не хуже меня, – заверил его инспектор. – В вашем городке есть фотограф? – Был, пока все шло так, как обещали застройщики. А потом он вернулся в Лондон. – А художник-портретист? Есть здесь кто-нибудь, кто смог бы нарисовать человека близко к оригиналу? – Я знаю одного отставного офицера, который рисует птиц. Получается так здорово, что птица того и гляди спорхнет со страницы. – Вы сказали «отставного офицера»? – Да, его ранили в Крыму. – Значит, он много повидал на войне и не будет слишком потрясен. Когда я закончу, пусть кто-то из вас разбудит его, а второй останется здесь. – Разбудит его? – Мы не можем убрать труп, пока не получим подробные эскизы, и это нужно сделать как можно скорее. Мне не хочется находиться в этом тоннеле, когда утром по нему пойдут поезда. Инспектор продолжил осмотр. Карманы убитого оказались разрезаны. Если там и лежал кошелек с деньгами, то он исчез. Райан нашел только маленький ключ – вероятно, от часов, а также билет на поезд в жилетном кармане. И то и другое он забрал себе. – Билет до Седвик-Хилла, – определил он, поднеся находку к фонарю. – Это следующая станция, – объяснил охранник. – Как жаль. Бедняга был безжалостно убит, не доехав до цели совсем немного. – Но почему его убили? – пробормотал Райан. – Прошу прощения, инспектор, но разрезанные карманы говорят сами за себя. Его убили из-за денег. – Возможно, – задумчиво повторил Райан. – Здесь не так удобно, как в особняке лорда Палмерстона, Эмили, но, по крайней мере, вы согреетесь и, возможно, сумеете поспать. И вы тоже, мистер Де Квинси. Беккер расстелил одеяла на двух скамьях в зале ожидания и уложил на них подушки. – Спасибо. – Эмили посмотрела на сержанта с благодарностью. – Всегда рад помочь. Вы знаете, что я хотел бы сделать для вас больше. – Да, – ответила девушка. – Знаю. Они обменялись понимающими взглядами, подтверждающими, что и он, и она не забыли о разговоре, случившемся месяц назад. Тогда Беккер спросил, не думает ли она о замужестве, но Эмили объяснила, что необходимость заботиться об отце не позволяет ей заглядывать так далеко в будущее. Однако сержант не терял надежды, что когда-нибудь она изменит свое решение. – Как вы себя чувствуете, мистер Де Квинси? Могу я что-то сделать для вас? – спросил Беккер. – Вы могли бы принести мне немного лауданума. – Боюсь, что все лавки сейчас закрыты. – К сожалению, действительно закрыты, – вздохнул Де Квинси и опустился на скамью. – Спокойной ночи, – сказал сержант, оглянувшись на Эмили. Она коснулась его руки. – Мы очень благодарны вам, Джозеф. Все еще чувствуя ее прикосновение, Беккер уменьшил свет лампы. Эмили укрыла отца одеялом, а затем улеглась сама. Сержант вышел из зала и прикрыл за собой дверь. – Проследите, чтобы с ними ничего не случилось, – сказал он охраннику, стоявшему на улице. – Эти люди очень дороги для меня. – Я с них глаз не спущу, – пообещал тот. Темноту разрезал свет фонаря, быстро приближающегося к станции. Через мгновение на перрон взобрался Райан. – Эмили и ее отец пытаются уснуть, – доложил Беккер. – Сколько запросил хозяин меблированных комнат за подушки и одеяла? – Два шиллинга. Райан порылся в карманах и протянул Беккеру свою часть платы. – Я стараюсь представить, что делал убийца после того, как сбросил жертву в тоннель, – признался Беккер. – Очень хорошо, – похвалил его Райан. – Поставьте себя на его место. Думайте, как убийца. – Он не рискнул бы спрыгнуть с поезда на ходу, особенно в такой темноте, не зная, куда приземлится. – Согласен. – Он должен был дождаться, когда поезд остановится, – предположил Беккер. – Эмили и ее отец позвали кондуктора, чтобы тот открыл купе. В наступившей суматохе убийца мог выйти через сломанную дверь с другой стороны поезда, а потом подняться на платформу и смешаться с толпой, делая вид, будто потрясен случившимся точно так же, как и все остальные. – Значит, вы считаете, что убийца снова сел в поезд? – спросил Райан. – Эмили рассказывала мне, что машинист очень спешил и боялся нарушить расписание. Возможно, убийца сейчас уже в Манчестере. – Сомневаюсь. – Почему? – удивился сержант уверенности своего коллеги. – Вы помните, как выглядел отец Эмили сразу после убийства? – ответил Райан вопросом на вопрос. Беккер мгновенно понял свою ошибку.