– Приветствую, джентльмены, – беспечно произнес он. – Что вы… Еще не успев договорить, Райан сообразил, что раз уж Де Квинси здесь, то и Эмили наверняка пришла вместе с ним. Но где же она? И тут же услышал ее голос: – Доктор, нет ничего сложного в том, чтобы остановить кровь и наложить повязку. Пожалуйста, разрешите мне позаботиться об этом пострадавшем, пока вы занимаетесь той женщиной с более тяжелыми ранами. Оглянувшись, Райан увидел, как Эмили взяла из медицинской сумки бутылочку, смочила содержимым ватный тампон и приложила к кровоточащему лбу какого-то мужчины. Инспектор сдержал улыбку. – Не ожидал встретить вас здесь, – обратился он к Де Квинси. – Но это не значит, что мы не рады вас видеть, – поспешно добавил Беккер, не спуская глаз с Эмили. – Мы провели это утро с моим давним другом, – объяснил пожилой человек. – А когда вернулись в Кембридж-Хаус, нас там поджидало сообщение от лорда Палмерстона о том, что королева Виктория и принц Альберт желают, чтобы мы приняли участие в расследовании. Райан, Беккер и комиссар Мэйн ошеломленно переглянулись. – Королева и принц прислали вас помочь нам? – переспросил Райан. Де Квинси кивнул: – Но я приехал бы сюда в любом случае. – Он повернулся к контролеру. – Дорогой сэр, вы слышали когда-нибудь об Иммануиле Канте? – Это тот негодяй, что взорвал бомбу? – Нет, но Кант поможет нам найти того, кто это сделал, – ответил Де Квинси. – Вы сказали, что этот человек был одет так, словно ожидал сегодня снежную бурю, правильно? – Да. – И при этом он дрожал? – продолжил Де Квинси. – Да, у него тряслись руки. И плечи тоже. – И поскольку погода сегодня холодная, вы решили, что он дрожит от холода? Контролер поморщился и поднес руку к перевязанной голове. – Можете не сомневаться, он был болен. – Почему вы так уверены? – Потому что его рвало кровью. И он сказал, что ему нужен врач. Райан уже понял, к чему клонит Де Квинси. – Теперь моя очередь показать, чему я научился у Иммануила Канта. Куда стошнило этого человека? – Прямо на рельсы, возле первого столба, – с усилием проговорил контролер. – Там он и оставил свою сумку. Райан прошел в арку, остальные последовали за ним. Когда каменные колонны зала ожидания сменились чугунными столбами перрона, запах дыма усилился. Взрыв повредил стеклянную крышу, ее осколки хрустели под ногами Райана. – Беккер, видите три пятна крови? Они растеклись в форме крыла, постепенно истончаясь. Здесь стояли ближайшие к месту взрыва жертвы. Если вы протянете веревки вдоль каждого из этих пятен, они пересекутся в той точке, где произошел взрыв, – думаю, возле этого покореженного столба преступник и оставил сумку. Инспектор нагнулся и поднял осколок стекла, измазанный кровью, затем подошел к краю перрона и спрыгнул на рельсы. – Мистер Де Квинси, не хотите составить мне компанию? Любитель Опиума озадаченно посмотрел на него, но кивнул. Райан обхватил его за талию и снял с перрона, словно маленького ребенка. Воздух на железнодорожных путях был еще холоднее, запах смазочного масла заглушал пороховую гарь. – Если бы вы не упомянули Канта, я бы не спустился сюда, – признался Райан. – Существует ли объективная реальность, или же все это просто проекция нашего сознания? Контролер говорит, что этого человека рвало кровью. Но откуда он знает, что это была именно кровь? Единственная возможная причина: рвотная масса была красного цвета. Из этого он сделал вывод, что злоумышленник был болен. – И увидел свою версию реальности, – согласился Де Квинси. Райан показал на темно-красные пятна на гравии рядом с рельсами: – Когда-нибудь химики научатся определять, кровь это или нет. А до тех пор… – Он присел и положил осколок стекла рядом с красным пятном. – Когда кровь засыхает, она приобретает коричневатый оттенок. Вещество на осколке стекла имеет именно такой цвет, а пятно осталось ярко-красным. Вещество на стекле загустело, а эта жидкость – нет. Де Квинси кивнул: – Перед тем как прийти на вокзал, этот человек выпил подкрашенную воду. Он наклонился над краем платформы, чтобы никто не заметил, как он засунул пальцы в рот и спровоцировал рвотный рефлекс. Поскольку он выпил слишком много подкрашенной воды, его спектакль удался. Жидкость, выглядевшая как кровь, ужаснула всех, кто был рядом. – Выглядевшая как кровь, – повторил Райан. – Вот, значит, как вы видите реальность. – Существует множество реальностей. Из-за опиума я иногда с трудом различаю их. – И какая из версий реальности, по вашему мнению, имела здесь место? – Это был театр. Актер на сцене. Теплое пальто не позволяло разглядеть, как надулся от воды его живот. Шарф и надвинутая на глаза шляпа скрывали его внешность. В то же время необычная одежда привлекала к нему внимание, и когда его вырвало чем-то, что напоминало кровь, люди уже пристально разглядывали его и не могли не заметить, что его рвота имела красноватый оттенок. – Но зачем ему понадобилось это представление? – спросил Райан. – Чтобы контролер ничего не заподозрил, когда он решил выйти с вокзала почти сразу же после того, как туда зашел, – объяснил Де Квинси. – Он сказал, что ему нужен врач, и контролер, конечно же, сделал все возможное, чтобы больной пассажир поскорее покинул вокзал, пока его снова не вырвало «кровью». В поднявшейся суете никто сначала не заметил, что он забыл свою сумку, – а потом было уже поздно. Воздух под платформой внезапно сделался еще холоднее. – Если он на самом деле не был болен, значит он только притворялся, что дрожит, – рассудил Райан. – Нет, он не притворялся, но его дрожь не имела никакого отношения к болезни. – Не понимаю. – Как, по-вашему, была взорвана бомба? – задал новый вопрос Де Квинси. – Единственный удобный способ – это поджечь фитиль. Я слышал о попытках использовать часовой механизм, приводящий в движение ударник, который, в свою очередь, бьет по капсюлю и воспламеняет порох. Но это крайне ненадежно. Фитиль – самый безотказный способ. – Значит, вы считаете, что он остановился неподалеку от вокзала, в таком месте, где его никто не мог видеть, и поджег фитиль, а затем закрыл сумку и принес ее на вокзал, – заключил Де Квинси. – Звучит весьма правдоподобно. – В таком случае ему не нужно было притворяться, изображая дрожь. Он проносил сумку мимо контролера на перрон, зная, что фитиль уже подожжен и бомба может взорваться в любое мгновение. Так что он и в самом деле дрожал – от страха. Райан потрясенно уставился на Де Квинси: – Опиум должен был повредить ваш разум, но вместо этого… Послушайте. Кроме вас, Беккера, комиссара Мэйна и Эмили, я больше никому не могу доверять. Сегодня утром лорд Палмерстон пытался помешать расследованию. – Помешать… Но зачем? – удивился Де Квинси. – Именно это я и хочу выяснить. Кэролайн свернула с Парк-лейн к воротам своего дома, прошла по белой гравийной дорожке и поднялась на широкое каменное крыльцо, отметив, как старательно слуги вычистили его. Лакей открыл роскошную зеленую дверь. – Добрый день, миссис Ричмонд. – Все готово? – Согласно вашим инструкциям, госпожа. Кэролайн взглянула на высокие напольные часы в углу: без двадцати минут три. У нее не оставалось времени переодеться к прибытию гостей, ожидаемых к трем часам, но мгновение спустя она решила, что ее элегантный наряд более чем подходит к такому случаю. Отдав лакею перчатки и шляпу, она поднялась по лестнице на второй этаж и вошла в просторный зал, где обычно устраивала званые обеды. Теперь здесь располагались пять столов, покрытых тонкими льняными скатертями с цветочным орнаментом, и по четыре стула возле каждого из них. Буфеты из красного дерева предлагали богатый выбор разнообразных сладостей – в особенности пирогов с лимоном. Там же стояли чашки, блюдца и тарелки из самого лучшего фарфора. Серебряные вилки и ложки вычистили до такого блеска, что он был заметен от самых дверей. Внимательно осмотрев приборы, каждый из гостей смог бы различить крохотные клейма, указывающие, где, когда и каким мастером они сделаны. Владельцы такой посуды, отправляясь в путешествие, как правило, отдавали ее на хранение в банк. Кэролайн прошлась по восхитительным восточным коврам красно-зеленой расцветки и убедилась, что малиновые атласные шторы на окнах полностью раздвинуты. Большинство обитателей Вест-Энда предпочитали не открывать штор, чтобы менее состоятельные люди не могли заглядывать в окна. Однако Кэролайн совершенно не заботило, если кто-то из прохожих увидит, в какой роскоши она живет. Гораздо важнее, чтобы гости оценили просторный балкон ее дома и вид на зеленые просторы Гайд-парка по другую сторону улицы.