– Я перефразировала одно выражение из вашей речи в палате общин пять лет назад, – тем же резким тоном продолжила королева Виктория. – Civis Romanus sum[6]. Вы заявили тогда, что Британская империя никогда не достигнет величия Рима, если не будет защищать своих подданных так же, как это делали римляне, – в любом месте и до последней возможности. – Это была просто фигура речи, ваше величество. – Но как вы определяете эту последнюю возможность? – поинтересовался принц Альберт. Он уже полтора десятка лет проживал в Англии, но так и не избавился от немецкого акцента. – Пять лет назад вы без чьего-либо одобрения, и уж во всяком случае без одобрения ее величества, отправили Королевский флот в Грецию, чтобы защитить права одного-единственного британского подданного, чье имущество пострадало из-за волнений в Афинах. – Осмелюсь поправить ваше королевское высочество, это была лишь одна эскадра, а не весь флот, и… – Если вы зашли так далеко, чтобы защитить одного британского подданного, то на что вы готовы ради защиты большинства из них? – оборвала его королева Виктория. – И самой империи. – Боюсь, что не вполне понимаю вас, ваше величество. – Что вы знаете о докторе Мартине Вильгельме фон Мандте? – Фон Мандт? Это имя мне незнакомо, ваше величество, – ровным, несмотря на всю свою обеспокоенность, голосом ответил лорд Палмерстон. – Он немец, – объяснил принц Альберт, и его акцент еще сильнее подчеркнул тот факт, что он говорил о соотечественнике. – Он является… или, лучше сказать, являлся лейб-медиком русского царя. – Вы сказали «являлся», ваше высочество? – Сегодня утром мы получили сообщение о том, что царь скончался. – Скончался? – удивленно переспросил премьер-министр. – Десять лет назад он гостил у нас в Виндзорском замке, – вспомнила королева Виктория. – Мы очень мило побеседовали о наших родственниках в различных королевских домах Европы. В перерывах между официальными встречами он пытался убедить нас, что, если мы поддержим его план раздробления Османской империи, это пойдет на благо Британии. Он вернулся в Россию с ошибочной уверенностью в нашем согласии с его планом, хотя на самом деле мы просто обсуждали такой шаг как один из возможных. – Вы проявили мудрость, не согласившись с этим предложением, ваше величество, – заявил лорд Палмерстон. – Наша цель заключается в том, чтобы не мешать континентальным странам враждовать между собой. Таким образом мы останемся сильными, а они ослабнут. – Некоторыми из этих стран правят наши родственники, – раздраженно напомнил принц Альберт. – Я имел в виду не эти страны, ваше высочество, – поспешно поправился лорд Палмерстон. – Но война с Россией затянулась, и мы больше не выглядим сильными, – отметила королева Виктория. – Возможно, нам стоило внимательнее прислушаться к предложениям русского царя. – Ваше величество, если бы я стоял во главе кабинета министров в тот момент, когда Россия начала угрожать Крымскому полуострову, я бы немедленно направил наш флот в Черное море, а не стал бы тщетно полагаться на дипломатические меры. Если бы царь осознал, с какой решительностью мы будем противостоять его агрессии против нашего торгового партнера, он не стал бы так настойчиво добиваться осуществления собственных планов. – Мы не сомневаемся, что вы с превеликой радостью послали бы туда наш флот, – признала королева Виктория и резко сменила тему разговора: – О докторе Мандте нам сообщил один из наших родственников с континента. Мандт хорошо зарекомендовал себя в Германии, и русский царь предложил ему стать своим личным врачом. Царские советники настаивали, чтобы он доверился кому-то из русских медиков, но царь отмел все их возражения, заявив, что нуждается в лучшем враче, какой бы национальности тот ни был. Когда царь умер, доктор Мандт назвал причиной смерти пневмонию. – Но вскоре поползли слухи, – добавил принц Альберт. – Какие слухи, ваше высочество? – спросил лорд Палмерстон. – О том, что он умер вовсе не от пневмонии; его якобы отравил доктор Мандт. – Но это невозможно. Королева подалась вперед и посмотрела на него с высоты трона. – Как же еще можно объяснить внезапное исчезновение доктора из Петербурга? Царь еще не испустил дух, а доктора Мандта уже видели спешащим к карете с саквояжем в руках. Когда организовали погоню, было уже поздно. – Возможно, он испугался, что завистливые русские коллеги обвинят его во врачебной ошибке, ваше величество. – Вы сами-то верите в то, что говорите? – возмутилась королева Виктория. – Вспоминая о покушении на наши жизни, случившемся всего месяц назад, мы очень беспокоимся, не вынудил ли кто-нибудь Мандта убить царя, чтобы повлиять на исход войны. Если это правда, то русские захотят отомстить нам. Скоро вообще не останется ничего святого. Никаких законов и правил. – Даю вам слово, что лично изучу этот вопрос. – Изучите его как можно тщательнее, премьер-министр. – Королева особо выделила голосом должность лорда Палмерстона. – Если в смерти царя замешан кто-то из членов вашего кабинета, это крайне огорчит нас. В ваших же интересах сделать все возможное, чтобы доказать ошибочность этих подозрений. Люди и так опасаются, что за убийством в поезде стоят русские, и не исключено, что это правда. Скотленд-Ярд еще не отыскал преступника? – Они стараются изо всех сил. – Возможно, они стараются недостаточно. Надеюсь, вы привлекли к расследованию мистера Де Квинси? – Мистера Де Квинси, ваше величество? – Его удивительные умозаключения помогли защитить нас шесть недель назад. Мы полагаем, что и сейчас он может принести пользу. Проследите, чтобы он консультировал полицию. Лорд Палмерстон мысленно простонал, но в это мгновение в дверь постучали. – Прошу прощения, ваше величество, – сказал вошедший в зал слуга, – но министр внутренних дел прислал сообщение для лорда Палмерстона с просьбой доставить его как можно скорее. Королева Виктория жестом подозвала слугу, и тот передал лорду Палмерстону конверт. Встревоженный премьер-министр взломал печать и вытащил из конверта листок бумаги. – В чем причина такой спешки? – спросила королева, как только слуга вышел. – На вокзале Ватерлоо взорвалась бомба, ваше величество. Глава 6 Гигантский глобус Уайльда Взволнованная толпа заполнила всю улицу перед вокзалом. Звенели сигналы тревоги, клубами вился дым. – Полиция. Дайте пройти, – попросил Райан. – Отвали, – огрызнулся кто-то. – Из тебя такой же полицейский, как из меня принц Альберт. Внезапно грубиян охнул и отлетел в сторону. – Простите, я не хотел вас толкать, – сказал инспектор. – Это вон тот тип налетел на меня сзади. Пробравшись сквозь толпу, они с Беккером подошли к стоявшим в оцеплении констеблям. – Стойте на месте, – рявкнул один из полицейских. – Дальше никому хода нет. Ох, простите, инспектор Райан, не узнал вас в этой суматохе. Проходите, комиссар уже там. – Спасибо, Гарри. Констеблю, с которым Райан работал в прошлом году, явно польстило, что инспектор запомнил его имя. Детективы вошли в охваченный суетой зал ожидания. В воздухе висел запах пороха, пол усыпало обломками. Обычно в кондитерской и возле книжного киоска скапливалось куда больше пассажиров, делающих покупки перед отъездом. Те немногие, что оказались здесь сегодня в полдень, теперь лежали на полу и стонали. Врачи торопливо накладывали им повязки, а пострадавших более серьезно констебли относили на носилках к каретам скорой помощи. Заметив комиссара Мэйна, о чем-то беседующего с другим детективом, Райан направился к нему. – Будет исполнено, сэр, – сказал полицейский и удалился. Комиссар обернулся к Райану и Беккеру. – Бомба взорвалась чуть позже полудня. Два человека убиты, тринадцать тяжело ранены. Остается радоваться, что люди теперь боятся ездить на поездах, иначе жертв было бы намного больше. – После такого они станут бояться еще сильнее, – заметил Райан. – Где взорвалась бомба? – На одном из перронов. Преступник оставил ее в дорожной сумке. Вот этот контролер разговаривал с ним незадолго до взрыва. Комиссар подошел к груде обломков, на которой сидел контролер, устало склонив голову и положив руки на колени. – У вас хватит сил, чтобы рассказать все еще раз? – спросил Мэйн. Контролер поморщился: – Все, что угодно, лишь бы поскорее поймать эту сволочь… простите за грубое слово, сэр. – Учитывая обстоятельства, можете не извиняться. Контролер сокрушенно вздохнул: – Он был одет так, как будто ожидал сегодня снежную бурю. Теплое пальто, кепи надвинуто до самых бровей. Нижняя часть лица замотана в шарф. И при этом… – Контролер прикрыл глаза, собираясь с силами. – При этом он все равно не прекращал дрожать. Я спросил, не болен ли он, но этот гад ничего не ответил и пошел прямо к поезду. – Через вон ту арку, – показал Мэйн на ворота, ведущие к перрону. – Возможно, он дрожал не от болезни, а от страха, – перебил его кто-то. К удивлению Райана, рядом с ним оказался Де Квинси.