Мы брели по каменистой дороге, а потом свернули направо, едва разглядев путь, что вел в клинику. Град сменил направление и бил теперь прямо в лицо. Я опустила голову. Ледяная крупа хлестала мой незащищенный затылок. Лед таял, стекая под пальто и дальше вниз по спине, и я никак не могла унять дрожь. – Гарольд пожалеет, что не умер вместо своего старшего брата, – пообещала Кэролайн. – Бог мне свидетель, я заставлю его заплатить. Старайся думать так же, Стелла. Мы заставим его страдать. А когда покончим с ним, он окажется на самом дне и будет ползать там, словно гадюка. Подпитывай свой гнев. Жар ненависти согреет твое тело и сохранит ребенка в тепле. Отец поскользнулся на ледяном крошеве, которое покрывало дорогу. Мне удалось подхватить его, прежде чем он упал. Внезапно дорога свернула, и я поняла, что под градом, покрывшим гравий, ее совсем не видно. Мы сбились с пути. – Мы идем прямо в канаву! – предостерегла я, подхватывая Стеллу и Кэролайн, чтобы они не упали вместе с ребенком. – Держитесь левее! Я останусь здесь и попытаюсь определить, где ее край. Нам пришлось идти медленнее, пока я без конца нашаривала правой ногой дорогу, стараясь почувствовать, где начинается уклон. Град казался похожим на камни, что швыряют в нищих уличные мальчишки. Отец снова потерял равновесие и на этот раз упал. Кряхтя, он сумел подняться: – Я не пострадал. Не останавливайтесь. Вперед. Кажется, я что-то вижу там, слева. Если только это не… – Нет, отец, это не из-за опиума. Там вырисовывается холм на горизонте. – Клиника находится у его подножия, – дрогнувшим голосом произнесла Стелла и обратилась к своему малышу: – Джереми, мы почти пришли. Скоро будет тепло. Мокрая и продрогшая, я шла с такой быстротой, на какую только отваживалась, все время нащупывая край канавы правым ботинком. Холм сделался темнее и выше. Я разглядела очертания трех больших зданий у его основания. В столь поздний час ни в одном из них не горел свет. – Я вижу тропинку! – воскликнула Кэролайн. Когда мы торопливо свернули налево, я заметила какой-то силуэт дальше по дороге, с которой свернула. В такой темноте, когда град застилал глаза, я не была вполне уверена, что это, но объект показался мне похожим на крытую парусиной повозку, стоявшую без движения. Я невольно задумалась, что может делать повозка в таком месте и в такой поздний час. Кто-то барабанил в парадную дверь. – Помогите! Помогите! – послышался женский голос. Райан, лежавший на диване в кабинете доктора Уэйнрайта, медленно поднял голову. С помощью Беккера он постарался опросить как можно больше гостей клиники, а когда те разошлись по своим комнатам, вернулся в кабинет доктора, чтобы изучить список пациентов и краткие сведения о них. Часть гостей приехали из Лондона (или, по крайней мере, так заявили), а другие прибыли из таких дальних краев, как Шотландия и Ирландия. Райан не мог определить, сколько из них действительно нуждались в лечении, а сколько оказались в клинике, потому что она стала модной в состоятельных кругах. Пока ни сам инспектор, ни сержант не почувствовали, что кто-то из гостей лжет, заявляя, что никогда не слышал о Дэниеле Харкурте или же слышал, но никогда не имел с ним никаких дел. Инспектор начал подозревать, что напрасно тратит здесь время. В дверь стучали все настойчивей. – Помогите! – снова закричала женщина. Райан резко встал с дивана, на котором уснул, когда документы доктора Уэйнрайта уже начали расплываться перед глазами. Он чиркнул спичкой и зажег лампу. Невероятно, но голос кричавшей как будто принадлежал Эмили. Схватив лампу, Райан выбежал из кабинета доктора Уэйнрайта и бросился к вестибюлю. Беккер, дремавший на диване в приемной, поспешил за ним. Инспектор посветил фонарем, а сержант отодвинул запор и дернул ручку двери. В вестибюль вбежали четверо. – Благодарение Господу, – воскликнула одна из них. Райан раскрыл рот от удивления. Это и в самом деле была Эмили. Ее отец съежился за спиной у дочери, двух других женщин инспектор никогда прежде не встречал. Крупинки града падали с их одежды на пол. Они промокли насквозь и дрожали от холода. – Шон? Джозеф? – изумленно произнесла Эмили, словно испугавшись, что у нее начались галлюцинации. – Мы пытаемся выяснить, не знает ли кто-нибудь здесь Дэниела Харкурта, – растерянно начал оправдываться Райан. – Но что вы и ваш отец… Он не договорил, заметив, что две другие женщины одеты в ночные рубашки, подолы которых выглядывали из-под пальто. На ногах у обеих были промокшие домашние тапочки. Но самым поразительным было то, что младшая из женщин – с красивым, но бледным, как и ее соломенные волосы, лицом – прятала под пальто младенца. – Помогите согреть его, – умоляющим голосом сказала она. – Идите скорее сюда. – Беккер показал на камин. – Угли еще горячие. Сейчас я подсыплю еще. – Одеяла, – сообразил Райан. – Нам нужны одеяла. И горячий чай. Нужно разбудить… – Что тут за шум? – раздался новый голос. По лестнице с лампой в руке спускался доктор Уэйнрайт. – Я пока еще сам не понял, – ответил Райан. – Двое из этих людей – мои друзья. Не знаю, как они здесь оказались, и… Райан обернулся к Эмили и с испугом посмотрел на ее левую щеку. В вестибюле было темно, и сначала он подумал, что это просто тень, но затем понял, что это было на самом деле. – Боже милостивый, Эмили, у вас кровь! Ее пальто тоже все было в крови. – Стелла! – воскликнул доктор Уэйнрайт. – Кэролайн! Ради всего святого, что… По лестнице уже спешили слуги со свечами, и в вестибюле становилось все светлее. – Принесите одеяла и сухую одежду! – распорядился доктор Уэйнрайт и жестом пригласил всех четверых беженцев к камину. Беккер подсыпал свежих углей из стоявшего рядом ведра, затем схватил со стены каминные мехи и принялся раздувать огонь. – Помогите мне снять с них мокрую одежду! – попросил доктор Уэйнрайт инспектора. Очнувшись от оцепенения, вызванного кровоточащей раной на щеке Эмили, Райан помог девушке снять шляпу и пальто и поразился тому, как они потяжелели от влаги. – Эмили, что с вами случилось? – Это все Гарольд, – ответила женщина, прижимавшая к груди ребенка, она сидела возле самого камина, но продолжала дрожать. Слуги принесли одеяла. – Гарольд? – повторил Райан. – А кто он… – Пасынок леди Кавендейл, – объяснил доктор Уэйнрайт. – Мой муж умер, – сказала женщина с ребенком. – Как? – изумился доктор Уэйнрайт. – Лорд Кавендейл… – Гарольд задушил его сегодня ночью. – Задушил? – переспросил Райан. – Лорд Кавендейл – инвалид, – вставил доктор Уэйнрайт. – Два месяца назад он упал с лошади и… – Сегодня ночью, – продолжала женщина с ребенком, – Гарольд, полагая, что все уже спят, прокрался в комнату моего мужа. Но я видела, как он выходил оттуда. А когда сама заглянула к супругу, он был уже мертв. – Леди Кавендейл, миссис Ричмонд, эти двое мужчин – детективы из Скотленд-Ярда, – сообщил доктор Уэйнрайт. – Если действительно случилось неладное, уверен, они смогут установить причину смерти. – Вот как? Детективы? – отозвалась миссис Ричмонд. Она была старше другой женщины, но сохранила следы привлекательности. Седые пряди только подчеркивали пламенную яркость ее каштановых волос. – Вы уверены, что он мертв? – задал новый вопрос Райан. Обе женщины оглянулись на закутавшуюся в одеяло Эмили. – Я проверила всеми способами, которым научил меня доктор Сноу, – ответила она. – Не может быть никаких сомнений. – Но доктор Уэйнрайт сказал, что лорд Кавендейл стал инвалидом в результате несчастного случая, – заметил Беккер. – Возможно, он умер естественной смертью. – Его сын нюхает табак, – объяснила женщина с ребенком. – На груди моего мужа были крошки табака. А рядом лежала подушка, измятая так, как будто ее прижимали к лицу мужа. – Крошки табака? – уточнил Райан. – Их обнаружили Эмили и ее отец. – Это правда, – подтвердил Де Квинси. От холода его лицо сморщилось и стало похоже на старую тарелку, покрытую тонкими трещинами и в любую минуту готовую расколоться. – Я тоже видела эти крошки, – добавила старшая женщина. – И даже почувствовала запах. Это точно был табак. – Пока мы добирались сюда, я думала о том несчастном случае с моим мужем, – сказала младшая женщина. – Когда это произошло, рядом был только Гарольд. Может быть, мой муж упал не случайно. Вечером, за ужином, Гарольд обмолвился даже, что было бы лучше, если бы его отец умер. У Гарольда множество карточных долгов. Возможно, ему надоело ждать, когда он сможет унаследовать владения отца? Доктор Уэйнрайт осмотрел щеку Эмили. – Вашу рану необходимо зашить.