Марта замычала и рванулась прочь. Но не помогло. Лишь порвался лиф платья, и левая грудь вывалилась наружу. Тарс совсем обезумел. Бросил кувшин на пол и схватил Марту двумя руками. Одной мял грудь, другой начат задирать платье. Девушка испуганно билась в его объятиях — поцарапала лицо, даже попыталась ударить коленом. — Подергайся, подергайся. Меня это только заводит, горшочница. — Толстяк влепил ей пощечину, от которой зазвенело в голове, потом повалил Марту на пол и коленями раздвинул ее ноги. — Сейчас ты познаешь настоящего мужика, мерзавка, еще и добавки у меня попросишь. Девушка страшно замычала, рванулась из последних сил и услышала рядом: — Что здесь происходит?!! По коридору шли двое — Валдис и страшный старик Сирил. Тарс резво вскочил, затянул ремень на поясе. — Да вот, дрянь такая, кувшин с вином у меня украла. Воспитываю. Марта зарыдала, размазывая слезы по лицу. Запавшие глаза Валдиса внимательно посмотрели на девушку, чей разорванный наряд говорил сам за себя. — Все, Тарс. Мое терпение кончилось. — Маг вытащил из-за пояса жезл со змеей. — Пойдешь с нами, Эвета допросит тебя на кристалле Истины. — Меня?! Темного Дорда?! Из-за этой шлюшки? — Толстяк тоже вытащил из чехла на бедре жезл с черным камнем. Фигура Тарса тут же окуталась прозрачной пеленой. Над головой заклубилась тьма. Сирил тем временем обошел мага по кругу и вдруг, сделав быстрый прыжок вперед, со страшной силой ударил кулаком. На его пальце вспыхнул сиреневый перстень, и защита Тарса с громким хлопком лопнула. Кулак продолжил свое движение и впечатался в затылок толстяка. Тот вскрикнул, покачнулся и повалился лицом вперед. — Как был бездарем, так им и остался. — Сирил вытер руку о камзол. — Иди умойся. И ложись спать. — Валдис кивнул Марте и, схватив Тарса за ногу, потащил того дальше по коридору. — Да тише ты! Дверь сарая еще раз предательски скрипнула, и внутри воцарилась тишина. Две мужские фигуры замерли, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-нибудь. — Я ничего не вижу! Надо зажечь свет. — Вызови Малое око. — Густав, ты не забыл, что я не учился на Острове? Старший сын князя Фесса выругался. — Завесь чем-нибудь окно. Я сейчас зажгу рубин на трезубце Власти. — А чем завесить-то? — Вторая фигура подошла к окну. — Да хоть своей кожаной курткой. Раздался шорох, в сарае стало еще темнее. И сразу же в руках Густава загорелся магический артефакт. Рубин осветил самого княжича — высокого узколицего парня лет двадцати с густой копной черных волос. А также его друга — барона Бруно Болдера. Соратник Густава был низок и коренаст, с лицом, словно вырубленным из камня. Недруги язвили, что матушка Болдера согрешила с гномом. Эти шутки за последний год привели уже к трем дуэлям и двум смертям — Бруно был очень хорош с мечом и дагой. Его низкий рост и малая длина рук вводила высокорослых противников в заблуждение. В смертельное заблуждение. Ибо барон был быстр. Очень быстр. Атаки понизу, уколы в ноги и живот — у Бруно было несколько приемов, которым неопытным соперникам нечего было противопоставить. — Вот он, красавец! — Княжич дернул покрывало, и взору парней предстал паровик. — Сейчас мы тебя запустим, и… — Густав, я по-прежнему считаю это плохой идеей. — Бруно заглянул в топку механизма. — Мы не умеем им управлять, мы не знаем, чем и как его… правильно кормить. — Ничего сложного. Я вчера все рассмотрел. — Густав взял вязанку дров и подтащил ее к паровику. — Зажигаем топку, проверяем уровень воды. Вот сюда заливается масло. Парень открыл горловину сбоку машины и ткнул пальцем. — Может быть, позовем Хагрима? — Бруно в сомнении покрутил один из рычагов. — Небось твой отец за порчу паровика нас не поблагодарит. Тебе-то ничего не будет, а меня вышлют, как в прошлый раз, из столицы. — И это говорит лучший клинок Вертана? — усмехнулся княжич. — Самый смелый дворянин Фесса? — Хватит меня подначивать, — мотнул головой барон. — У меня нет дамы сердца, ради которой я готов так рисковать. — Ах, княжна Айдель, — вздохнул Густав. — Ты видел ее смуглое точеное лицо? Голубые глаза, словно бездонное озеро? А эти каштановые завитки, что оставлены у висков и не заплетены в тугую косу? Они мне снятся по ночам! — А мне снится секира Хагрима, когда он узнает о наших проказах с паровиком. — Бруно зажег факел и сунул его в топку. — Давай позовем гнома. Механикус нас не выдаст князю. — Я сам! — отрезал Густав. — Моя избранница должна увидеть, как я сам приехал на паровике провожать ее с бала. — Уже избранница? — Хочу говорить с отцом о сватовстве. — Княжич уселся на облучок. — Следи вот за этой стрелкой. Как она дойдет до красного деления — можно ехать. — Так уж граф Кауэр и отдаст за тебя княжну… Он ее опекун до совершеннолетия. А если она выйдет замуж за тебя — ты станешь князем Микении. А ему это надо — отдавать власть вот так просто, за здорово живешь? — Ничего, отдаст, — усмехнулся Густав. — Пара фесских легионов у границ с Микенией — граф сам еще попросит о свадьбе. — Да у него родной брат — глава инквизиции. — Барон помотал головой. — Ты в своем уме? Густав тяжело вздохнул, покрутил штурвал вправо-влево. — Ничего, придумаем еще что-нибудь. Сейчас мне надо завоевать сердце княжны. Спустя два звона Бруно пошел открывать ворота. Паровик, тяжело пыхтя, выкатился из сарая, и барону пришлось запрыгивать на ходу. — Сейчас подъедем к главной лестнице дворца и дадим свисток, — рассуждал Густав, выворачивая штурвал. — Видишь этот рычаг? Нажмешь на него. Как раз гости будут разъезжаться… Сминая кусты, паровик выехал из парка и вылез на главную дорогу. Которая как раз вела к центральному выходу из дворца. Там горели магические фонари, толпился народ и экипажи. Слуги помогали дворянам усаживаться в кареты, князь и княгиня, стоя на лестнице, прощались с самыми именитыми гостями. — Давай свисток. — Густав нажал на рычаг, и паровик ускорился. — Мы едем слишком быстро. — Бруно наклонился к другу. — У лестницы мало места, давай остановимся тут. — Нет, я подъеду к самому спуску и поприветствую княжну. Вон она, в синем платье! Оно так идет к ее глазам! — Густав, стрелка у красного деления, давление растет! Остановись. Механическая повозка все больше разгонялась, пыхтя и шипя паром. Гости начали оборачиваться. — Густав, стой! — Бруно попытался перекрыть рукоять подачи пара на колеса. Но рукоять заклинило. Княжич резко вывернул штурвал влево, пытаясь съехать с дороги, но ему не хватило буквально пары шагов. Сначала паровик смял вдребезги чью-то карету, потом ударил в лошадей. Те страшно заржали, рванули в сторону. Паника и хаос у лестницы разрастались. Гости выскакивали из экипажей, попадали под копыта обезумевших лошадей и колеса паровика, который крушил все на своем пути. Крики и проклятия сливались в один страшный гул. — Густав, прыгай! — Бруно схватил друга за ремень и попытался столкнуть его с облучка. Бесполезно. Княжич побелевшими пальцами вцепился в штурвал и все пытался повернуть его, свалив паровик на обочину. Глава 7 Очнулся я в своей келье. За окном вечерело, в ногах моей кровати, откинувшись на стену, сидел Олаф. — Ты чего свет не зажигаешь? — Ох, княжич, напугали вы всех сегодня! Горбун вскочил и сразу развил бурную деятельность. Зажег масляный светильник, налил в кружку отвар, помог мне сесть и сунул в руки кружку. Все это время он не прекращал бубнить себе под нос, до меня доносилось что-то про неразумное дитя и дурных эльфов. — Не ворчи, Олаф. Все нормально. Лучше скажи, как Дианель? — Да что этому остроухому сделается?! С такими целительскими амулетами, как у него, можно и из Райских садов Единого вернуться. Так еще лекарь эльфийский сюда примчался, как только в посольстве про нападение инисов узнали. Спит сейчас ваш Дианель. В покоях магистра Альтуса. — Вообще-то этот эльф мне жизнь спас. Если бы не он, инисы меня убили бы. — Если бы он не повел вас в парк, то и сам бы остался цел, и ваш друг не погиб. Тут я вспомнил про Йохана, и у меня резко перехватило дыхание. Глупый мальчишка… Зачем?! Ну зачем он напал на иниса?! Слабенький необученный маг против убийцы-профессионала. И я даже ничего не успел сделать, чтобы спасти Йохана или хотя бы отомстить. Друга мне жалко до слез… Перевел взгляд на Ас-Урум и коснулся его рукояти. Лежит, зараза, сверкает как ни в чем не бывало, а хорошего парня больше нет. Мои терзания прервало появление наставника. Он уже в новой рясе, на груди знак верховного жреца Огня. Вошел, окинул нас быстрым взглядом и тихо прошептал: — Йен, Олаф, соберите вещи и будьте готовы — сегодня вам придется покинуть Остров. И уже громче, усаживаясь на табурет и доставая жезл, которым обычно проводит лечебные процедуры: