Я мнусь и не знаю что ответить, она начинает сердиться еще больше, при чем уже не скрывая этого. Лоб ее хмурится, глаза становятся острее, волосы выгибаются, как у кошки, готовой наброситься на змею. Я не понимаю, почему она так обиделась из-за этих своих лекций, ведь эта дисциплина уже давно прошла, и препод давно всем поставил отлично за то, что мы всей группой поддержали проголосовав за его бестолковый проект на научной конференции. Молчание чешет нервы. Мне стало немного стыдно, ведь я в самом деле должен был отдать ей эти конспекты еще до конца семестра, чтобы она сама могла подготовиться. Да, тут она уличила меня в том, что я думаю только о себе. И тут я с ней согласился, но при этом не мог себя терзать за это слишком сильно, поэтому решил все сгладить дружеской улыбкой, которая выражала сразу и благодарность, и дружбу и извинения за произошедшее. Она брезгливо отвернулась. Теперь она сидит ко мне спиной, но я вижу, как у нее течет слеза в отражении стекла, и я испытываю рев внутри, ведь я точно понимаю, что я являюсь тому причиной. Я прекрасно вижу весь ее силуэт, который растянуло расстройство и плач на поверхности витрины. Она же пытается отвлекаться от нахлынувших на нее чувств, разглядывая вечерние огни, но у нее это плохо получается, появляются все новые слезы под отекшими глазами. Внутри меня острыми осколками льда осыпается ледник, и глыбы разбиваясь, жгут меня. Я должен остановить ее слезы, ведь я не имею никакого права ее обижать, и тем более оставлять все как есть. Но что я могу сделать, ведь ее реакции непредсказуемы, – главное не сделать только еще хуже. Поэтому после долгих сомнений, порывов и раздумий я решил снова отмолчаться, надеясь что ситуация сама разрешиться. Приносят заказанную еду, но есть уже никто из нас не хочет, мы сидим отвернувшись в разные стороны. Официант удивленно косится на нас, но ничего не говорит, оставляет пиццу и уходит. Дождь вроде кончился, и мы медленно выходим на улицу, запинаясь оба о мельчайшие неровности пола, переходим влажную от дождя улицу, идем медленно к остановке, разглядывая огни в лужах, не решаясь посмотреть друг на друга и заговорить. Было ощущение пустоты внутри, будто все уже сказано. Она идет быстрее меня, выдавая свою легкую нервозность, явно торопясь закончить это свидание побыстрее и попасть к себе в уютную и знакомую обстановку квартиры. Я же иду намеренно медленно, пытаясь придумать, как все вернуть обратно, как исправить положение, и извиниться за все сразу. И тут дождь снова начинает моросить мелкими каплями, стреляя холодными иголками по нашим телам, сначала потихонечку, а потом усиливается, и начинает стучать по голове тяжелыми ледяными каплями. Отражение огней в лужах расплывается и рвется на мелкие светящиеся маячки. Ветер притаился где-то в ожидании, чтобы пронзить нас насквозь в тот самый момент, когда мы к этому будем не готовы. Непогода пытается остудить наши разгоряченные тела, воздух стал остывать, изо рта выходят серые клубы пара. Я догоняю ее, и пытаюсь обнять, она нехотя отталкивает мою руку, и изгибаясь всем телом назад, старается отстраниться от меня на безопасное расстояние. Я же стою не зная, что мне сделать. Хоть я так никогда и не делал до этого, но раньше она никогда не была так резка и категорична в своих движениях. Даже обижаясь, всегда оставляла дверь приоткрытой. Сейчас же она не просто не хотела, чтобы я прикоснулся к ней, она четко старалась сохранять дистанцию, при чем увеличенную. Она смотрит теперь на меня так, будто не хочет больше меня видеть, и будто это последний раз, когда она на меня вообще смотрит. А смотрит только для того, чтобы разглядеть во мне стыд, или хотя бы самобичевание, которое ее всегда успокаивало. Сквозь капли дождя едва заметны ее собственные слезы, которые смешались, но глаза ее от этого не покраснели. Вероятно, из-за частоты плача, она уже научилась плакать, не раздражая свои веки. Мне снова становится дико стыдно за то, что я испортил такой день, и расстроил прекрасного человека, которого так люблю. Туш с ее глаз потекла черной пирамидкой, опущенной вниз, я говорю ей «Постой!», но она только ускоряет шаг. Я обгоняю ее, и перегораживаю путь всем телом, она дергается то в одну то в другую сторону, потом останавливается и пристально начинает сверлить меня глазами, которые кричат: «Ну что? Ну что тебе еще надо?». Делаю осторожный шаг ей навстречу, она не отводит от меня своих нацеленных глаз, пар из ее рта усиливается, она волнуется, я ловлю каждый удар ее сердца, капли дождя стучат по нашим головам, лужи шипят пузырями за спиной. Она стоит и смотрит на меня, струи воды текут по ее мраморному лицу, но мышцы вокруг ее глаз становятся мягче. Она чего-то ждет. Резким движением я делаю еще один последний шаг к ней, беру обеими ладонями ее за подбородок и подношу ее лицо к своему. И последнее что я помню, прежде чем коснулся ее губ, – вижу как она очень медленно закрывает свои уставшие глаза, словно отпускает в вдаль своих птиц, которые все это время сидели у нее на веках. Это был наш первый поцелуй, эта был полет в другую вселенную. Она сначала дернулась обратно, но не резко и не быстро, замахнувшись даже на меня рукой, но как только наши языки соприкоснулись, она застыла вздрогнула всем телом и сползла незаметно по воздуху, веки ее заволокло раскаленным песком, а подбородок отвалился как скала от берега, ее тело стало мягким и слабым, как ее платье. Она полностью доверилась мне, и я впервые в жизни контролировал наши с ней отношения, и еще больше – все ее тело. Я чувствовал в своих руках ее душу, она извивалась, как рыба попавшая из реки в океан, она отдала в мои объятия всю себя. Она наконец-то доверилась мне, а я в-первые почувствовал, что не имею права ей так управлять. Я не готов был к такой покорности, я представлял наши отношения, вроде как бег на равных, а она сразу же сдалась. Меня почему-то дико испугала это, что кто-то доверился мне без остатка, что кто-то влюбился в меня без остатка. Я так долго об этом думал и мечтал, но только сейчас стал понимать, что эмоционально не был готов стать чьим-то кумиром или идеалом. Это была большая ответственность, будто за тобой следят миллионы собачьих глаз, и просят их не разочаровать. Мне стало не по себе от этих мыслей. Говорят по первому поцелую можно сразу понять, что за человек перед тобой, как он к тебе относится, и какое тебя ждет будущее с ним. А я не понял, лишь забылся в тепле и мягкости ее губ, и от мятного запаха ее яблочного лица. И в этом запахе было что-то покорное, но не мне, а самому этому великому чувству, которым она восхищалась и падала ниц, не способная сопротивляться его чарам. Она готова была утонуть в этом розовом море любви, она бултыхала ногами прямо сейчас по моему лицу, пытаясь заплыть как можно глубже, не боясь утонуть. И от этого мне почему-то она показалась слишком податливой, и я ощутил некий трепет от этой власти над ней, ведь она хотела просто любить, или нет, она очень хотела влюбиться, что готова была терпеть переход через раскаленную лаву, чтобы нырнуть в нее снова. Наши юные тела не могли сопротивляться этому волшебному чувству, оно было больше нас, хоть и исходило от нас, оно было нашей второй жизнью, в которой бала только эта внутренняя щекотка и больше ничего вокруг. Я, как и она, чувствовал похожее чувство, как электрический ток трещал искрящейся нежностью, бегая по моей коже как по живым проводам. Нас коротило, нас трясло, нас дергало, – мы застыли на месте как статуи. Ее глаза стали глубже, будто у них появилось двойное дно, а под ним уже показывалось и тройное дно, она разглядывала меня как вращение планет, разглядывая детально каждую деталь, каждую морщинку на моем лице, и очень нежно поглаживая ее глазами. Я чувствовал, как ее тело поплыло в этом чувственном океане, и она сама себе уже не принадлежала, глаза эти были не ее, а будто принадлежали другим людям, будто тысячи глаз одновременно смотрели на меня, – сотни чужих и в то же время очень знакомых глаз. Внутри меня падал с высокого неба пушистый снег, размером с мизинец, но падал он гораздо медленнее обычных снежинок, хотя и был размером крупнее их. Было невероятное ощущение похожее на тепло в идеальной пропорции смешанное с холодом, которое возбуждало и подкидывало сугробы внутри меня вверх то тут то там. Странное непривычное чувство захватило меня, хотелось так резко взлететь, и в такой же степени падать вниз. Хотелось разорваться на мелкие части, и как пар испариться целиком над океаном, и тут же сжаться облаком в капли дождя и вернуться вниз. Это было необыкновенное чувство, когда полнота его была настолько безграничной, что я просто выходил за пределы своего тела, и считал себя чем-то большим. И все это происходило против моей воли, все это происходило само собой, будто сильный ветер нес меня. Вдруг она открывает глаза, в глазах ее легкий ужас от каких-то внезапно возникших мыслей, я пытаясь прочитать их, но от этого ужас в ее глазах становится еще сильнее, она делает шаг назад, не отрывая от меня своих глаз, тушь течет по ее щекам, волосы путаются от дождя, взгляд ее становится более колючим, я не выдерживаю его и отворачиваюсь, вижу пустую улицу, лужи, фонари, проходит буквально пара секунд, и я слышу ускоряющийся бег ее каблуков, удаляющийся от меня. Она бежит, отчаянно махая руками, не обращая внимания, что под ногами, тротуар или лужи, брызги летят от ее каблуков, волосы все спутались, дождь шумит вокруг и заглушает ее крики, если она кричит, а если и не кричит, то вся эта ситуация, со всеми этими глупыми недомолвками, выглядит очень кричаще. Вдали раздается гром. И я вроде хочу ее догнать, но не знаю, что я ей скажу, когда догоню, я уже был опустошен. Последний аргумент, который я мог использовать – это страстный поцелуй, – и он не сработал, и я не знал, что я еще могу сделать. Дождь вроде бы прекратился, по крайне мере стих, но настроение было такое, что хотелось чтобы он усилился, чтобы он смыл все мои мысли, все что только что произошло, весь этот ужасный вечер. Глава 5 Воссоединение Сорвавшаяся рыба всегда кажется больше пойманной. Кобо Абэ «Женщина в песках» Она снова убежала от меня, не позволив проводить до дома. Я понимал, что мог показаться ей не с самой лучшей своей стороны тогда, но ведь я могу выглядеть гораздо лучше, потому что я совсем другой. Ведь я никогда не заглядываюсь на красивых девчонок, точно зная, что мне ничего с ними не светит, да и не говорю такой бред, который наговорил в тот вечер. Почему именно тогда, я совершил все эти ошибки сразу – сам не понимаю, и мне очень хотелось быстро исправиться в ее глазах. Но тот вечер уже окончательно был упущен, теперь ситуацию можно было изменить только на следующем свидании, о котором нужно будет опять умолять ее на коленях и с цветами. Несмотря на все это, я был доволен тем днем, и знал что в следующий раз, учту все свои ошибки, и уже проведу идеальное для нее свидание. В следующий раз я точно провожу ее до дома, и поцелую ее руку перед прогулкой и после. Я буду сентиментальным, меньше молчать и меньше нести бред, а так же меньше вертеть головой по сторонам, когда рядом такое сокровище. Да она всегда меня тестировала своим молчанием, и испытывала своими вопросами, но при этом она всегда оставалась доброй. Нельзя упрекнуть человека в том, что он хочет побольше узнать о человеке, с которым готов связать свою судьбу. А вот я, из-за своей гордости, которая теперь никому не нужна, которая уже не стоит в моих глазах и ломаного гроша, не мог сказать ей простых и искренних слов, от которых бы она растаяла и отбросила бы все сомнения. Нет же, я вел себя как настоящий пацан, тщательно оберегая все свои чувства, а порой напротив, показывая то, как я умею их контролировать и сдерживать. А ей хотелось как раз обратного – теплого слова и короткого объятия, и ничего из этого я не успел и самое главное не додумался ей предложить, демонстрируя лишь свою физическую силу и эмоциональную сдержанность. Как только мы расстались, у меня перед глазами открылась карта будущих идеальных действий, будто подробнейший план, как стать для нее самым лучшим парнем, и не свернуть с этого пути самому. Но с того самого вечера, она больше не появлялась на парах. Я ждал, ее день, неделю, – прошел месяц, а она все не появлялась. Сначала я подумал, что она заболела, но игнорирование затянулось. Было ощущение, что она устала от чтения меня, и поставила меня на полку, как неинтересную книгу. И я был возмущен этим, ведь она – не дочитала ее до конца. Когда я однажды спросил в коридоре ее подругу, не знает ли она, куда та пропала, то она лишь долго смотрела на меня морщась, и в ее взгляде было много презрения, но не того, когда было по-человечески обидно за кого-то, а того эгоистичного и желчного, когда обидели самого тебя. – Ну пожалуйста, скажи.. – Взмолился я, она посмотрела на меня так, словно хотела столкнуть ногой с пропасти. Но потом, высокомерно подняв голову, и самодовольно улыбаясь, сказала мне, словно даря каждое слово, и не требуя от меня взамен ничего равноценного, в качестве ответного подарка: – Она уехала к себе домой! – И скрестила руки на груди, показывая свою власть надо мной. Она разглядывала меня внимательно, и казалось бы должна была уйти после этих слов, но стояла и продолжала смотреть на меня. Тогда я подумал, что она хочет еще что-то рассказать о ней, и спросил, едва придя в себя: – У тебя наверняка есть ее адрес, вы же были подружками? – Я смотрел на нее, словно на вершину горы. – Она уехала навсегда! Можешь не икать ее! Она уже вышла замуж! – Бросала она мне камни в голову, будто сверху вниз. Каждый из них бил все больнее, и я едва устоял на ногах после этого. Она улыбалась незаметно, лишь мелкими движениями краешками губ. Глаза ее торжествовали непонятной мне победой. – Как вышла замуж? Так быстро? – И у меня опустились руки, энтузиазм и все настроение тоже. Не могу поверить, что ее может целовать еще кто-то, кроме меня. Ведь ее губы созданы только для моих губ. – Забудь ее! – Повторила она с высокой долей приказного тона, наклоняясь ко мне будто с вершины. – А за кого? Как давно вышла? – Не переставал озвучивать я, свои несвязные друг с другом мысли вслух. – Не твое дело! – Сказала она, как отрезала лист бумаги, и смотрела на мою реакцию, не отрываясь. При каждом слове она моргала и сглатывала, словно упивалась тем, что всаживает в меня то один невидимый нож, то другой. В ее глазах блеснуло удовольствие, и едва заметное чувство долгожданной справедливости. Мне хотелось плакать, но что-то внутри меня сдерживало, ведь слезы это признак конца, когда изменить уже ничего нельзя, а я хотел и верил, что еще все могу исправить. Все вернуть как прежде, когда она держит меня за руку, а я ее глажу, как река обтекает ветку ивы. Когда луна смотрит на нас, и одобрительно кивает. Я хотел все это вернуть, от чего еще сильнее путались мои мысли, громоздясь друг на друга. Ее подруга смотрела на меня как-то странно: но не за то, что я мог причинить боль ее подруге, а за то, что каким-то образом мог причинить всем этим боль ей. И тут меня осенило: вероятно, она так же тайно была в меня влюблена, ведь не зря она постоянно и охотно меня с ней обсуждала на переменах, и та с ней постоянно делилась своими чувствами и мыслями. Мне кажется, не зря ее подруга так тщательно интересовалась нашими отношениями, и влезала со своими бесплодными советами к моей возлюбленной так часто. Неужели только из жалости к девушке, к своей подруге, с которой она неожиданно подружилась всего месяц назад. А что если она с ней подружилась, только после того, как поняла, что мы влюблены друг в друга, и чтобы таким образом влиять на наши отношения прямо, но в тоже время незаметно. Наверняка, та постоянно приходила к ней в расстроенных чувствах, делилась пережитым опытом, и просила совета как у единственной подружки в этом городе. А эта коварная подружка, только и ждала этого, чтобы выставить мое опустившееся лицо еще более невежественным и грубым, настраивая ее против меня. Все это говорит, о том, что ход моих мыслей, если не на сто процентов точен, то имел место быть в разной пропорции. То есть теперь ее подружка хочет занять ее место в паре со мной. Именно поэтому она так долго не отходила, от меня, разглядывая и наслаждаясь моей болью. Именно поэтому она сломала каблук перед моим носом, демонстрируя свою фигуру, так сказать, подходя к знакомству с другой стороны. Фу, как все это мерзко. Неужели любящий человек готов на такие подлости, ради того чтобы оказаться с любимым вместе, хотя в этой истории с ее подругой, она просто хотела, чтобы мы не были вместе. То есть, как писал еще один классик: «и любить можно ненавидя», и это наверное, как раз тот самый случай. Если я на ее подругу не обратил внимание сразу, то значит я, недостоин уже в ее глазах прощения, и должен быть за это сурово наказ. Вот еще один пример выражения «от любви до ненависти один шаг», и наверное они так близки потому, что оба этих чувства выражаются на пике эмоций, поэтому легко и подменяются друг другом. Ведь можно и кричать от любви, и кричать от ненависти, получается, что и совершать подлости можно и любя, и ненавидя. Но ладно я, ведь доставить незнакомому человеку боль, это не так сложно, но она же сблизилась с ней ради запланированной боли, и выставляла себя за ее подругу, чтобы потом настраивать ее против меня, и добиться нашего расставания. Видеть слезы разочарования и боль своей подруги, и потом спокойно после этого спать, это слишком. Это не человек, а просто робот какой-то, и нет, я не то что ее никогда не полюблю после такой интриги, я просто буду ее теперь всегда стороной обходить, потому что даже боюсь подумать, на что она еще способна в порыве своей ревности. А вообще у нее всегда был взгляд волчицы, просто я на нее никогда долго не смотрел, она была всегда для меня, – просто подругой «той самой». Позже от других ребят по группе, я узнал, что моя любовь уехала к себе в город, потому что, как она им объяснила, там открылся филиал нашего университета, и у нее, больше не было необходимости жить и ездить в наш город. Это гораздо больше походило на правду, так как эти слова я слышал из разных и самое главное не заинтересованных людей. И никто из них не сказал про ее свадьбу, а значит это может быть просто выдумка ее подруги, и она все еще свободна, и может быть ждет моих извинений и жалких оправданий. Свет стал пробивать сквозь тучи, тепло стало медленно растекаться по полу, зарябила надежда вдалеке. Если бы не вмешалась в наши отношения ее завистливая подруга, то очень вероятно мы бы с ней нашли общий язык, и уже давно бы помирились. Я понимаю, как это сложно оставаться спокойной, когда твои сомнения, начинают поддерживать другие, и убеждать в том, что все что тебе кажется, станет только еще хуже. Я знал, что она не такая импульсивная, и не могла принять самостоятельно без чужого влияния такое роковое решение, – срочно уехать из города. К тому же еще не факт, что филиал нашего университета открылся через две неделе после начала учебного года, да и еще в ее как она рассказывала маленьком городе. Теперь мне все казалось обманом и провокацией, и я решил во всем убедиться своими глазами. Надо признать, что ситуация сложилась не из простых, так как, даже если эта правда и всплывет наружу, даже если я об этом сам ей расскажу, мне все равно никто не поверит. Ведь история ее подруги о том, что я коварный из всех парней больше ей понравиться, чем моя, где та ее настроила против меня и сделала все, чтобы мы расстались. Я даже сам, когда сейчас прокручиваю обе эти версии, не очень то верю в свою, слишком уж она кажется какой-то жалкой. И выглядит больше как очередное мое оправдание. Ладно, думаю, что эту историю можно вообще не поднимать пока, я просто приеду и признаюсь ей в своих чувствах, и на этот раз ничего не стыдясь. И не застесняюсь публичности, сколько бы с ней при этом людей там не было. А если надо будет, то еще раз станцую при ней, и да плевать мне, при всех кто там окажется. Хоть перед всем ее городом, хоть в самом центре города, пусть все знают, как мы друг друга любим. Я решил купить кольцо, и поехать к ней домой на юг, в ее маленький городок, как я ей когда-то и обещал, и стоять у двери и ждать, пока ее не увижу. Я готов был там ночевать на улице, лишь бы ее увидеть, и высказать все те чувства, которые я к ней испытывал. В тот момент мне казалось, она не просто должна знать, что я чувствовал к ней, но просто обязана была это знать в мельчайших подробностях. И у меня уже не было ни тени сомнения в том, что именно и как это сказать лучше. Я уже знал на своем горьком опыте, что искренность, какой бы неуклюжей она не была, всегда будет принята с благодарностью и пониманием. За эти долгие, мрачные и мучительные годы во мне накопилось столько чувств, которые спрессовавшись уже образовали несколько слоев четких и выверенных мыслей и выражений, в которых я больше не запутаюсь и не забуду, глядя прямо на нее. У меня было четкое ощущение недоговоренности между нами. А венцом наших отношений должна стать именно свадьба, да именно женитьба. Думаю, тех нескольких дней, что мы провели вместе, достаточно понятно, что я без нее жить не могу. Осталось только решение за ней, не забыла ли она меня, и остались ли у нее ко мне хоть какие-то чувства, или одни только разочарования. Хватило ли ей, как и мне тех нескольких дней, чтобы принять такое смелое решение и связать свою судьбу со мной. Или нет? А что если, она в самом деле замужем, и по-настоящему счастлива, что если муж ее сильно любит, а она его, и мое появление там, тогда будет совсем неуместным и некстати. Я буду выглядеть полным дураком, наивным, опоздавшим и жалким дураком. Все-таки предложение надо было делать здесь, когда она была рядом и смотрела на меня ожидающими чуда глазами. Но я как всегда все упустил, но все же лучше поздно чем никогда, в любом случае нужно поставить окончательную точку в наших отношениях, а то официально они даже не закончились, а просто растянулись в длинном тире. Я очень долго бегал по ювелирным магазинам города, выбирая нам кольца, пугаясь то высокой цены, то непривлекательного дизайна. Продавщица предложила померить на своем пальце, и мне понравились ее пальцы, и вдруг я подумал, а может она не самая идеальная женщина, и задержал свой взгляд на продавщице, – у нее действительно пальцы были гораздо изящнее. Может к черту все это приключение, и уже, если честно, забыл ее черты лица. Остались только какие-то бестелесные яркие воспоминания. Может быть она изменилась, а что если она в самом деле за это время растолстела или вся покрылась глубокими морщинами от палящего солнца. Что если, я просто был юн и слишком впечатлителен, и просто сам себе многое накрутил, а она на самом деле – самая обычная девушка, которые тысячами ходят вокруг меня в моем собственном городе. Да, что там далеко ходить, вот к примеру, эта самая продавщица, которая до сих пор мне улыбается. Чем она хуже, – может она мне подойдет не меньше, чем она. Купив кольца, я внезапно остыл, но не к ней, а вообще всем телом и душой ко всему. Стала накатывать необъяснимая печаль и тоска. Было ощущение, что я перегорел, или меня выдернули из розетки. Я просто стал постепенно ее забывать, думаю нужно видеть человека постоянно, чтобы продолжать его любить, а не следовать за своими воспоминаниями. Порывы души, конечно хороши, но когда они основываются на далеком прошлом, они не могут вселять уверенность в будущее. Неужели я не могу найти новую любовь среди сотни этих лиц, которые мелькают передо мной каждый день. Неужели она настолько уникальная и неповторимая, что не сравниться ни с одной из них. И я все больше склоняюсь к тому мнению, что я просто был слишком молод и впечатлителен, тем более первый курс в университете, – и я растерялся просто. Снова начинаю заглядываться на других девушек, которые едут со мной в транспорте рядом, и которые смотрят на меня здесь и сейчас, и понимаю, что не надо никуда ехать, и не надо ни перед кем извиняться. Может я просто себя накрутил, и может она не настолько красивая, как мне показалось. Мне даже стало казаться, что она меня просто обвела вокруг пальца, пытается дальше водить, и загнать под каблук. Ведь все что я делаю, так это то, что хочет она, а не я. Может быть она и не достойна меня, во всяком случае может и не достойна того, чтобы я связал свою жизнь с ней. Ведь не может быть, что я видел всех женщин и выбрал себе самую лучшую, с которой достоин провести всю жизнь. Вдруг, меня сможет полюбить и кто-то красивее, чем она и более понимающая, чем она, и более внимательная, чем она. К тому же я еще молод, к чему мне торопиться, успею еще жениться, и как говорил мне дядька развестись еще не раз. Вдруг с меня стал сходить пар, будто меня только что окунули в холодную воду, и я наконец-то за все это время начал приходить в себя. И почему, чтобы разлюбить человека, его нужно сначала возненавидеть, а по-другому просто никак. «От любви до ненависти один шаг», только потому, что они занимают одно и то же место. И пока оно занято чем-то одним, оно не допускает в нашу душу другое, которое покорно ждет своей очереди. Была морозная суббота, когда я пошел с друзьями на мальчишник к моему однокласснику. Парень он был любвеобильный и поэтому просто так не хотел расставаться со своей холостяцкой жизнью. Мы забурились в один из ночных клубов, сидели весело, много и громко смеялись. Друзья подвыпив, стали приставать ко всем девченкам в клубе, я же все еще находясь в печали, стоял в сторонке у бара, потягивая коктейли. Даже изрядный алкоголь не мог меня отвлечь от моих застрявших чувств, мне казалось, что вся моя жизнь уже пройдена, и никогда больше ничего из этого не повторится, и никого в жизни я больше так не полюблю. Друзья как могли веселились и уже шатались от выпитого, я же был трезвый как стекло от своих тягучих сомнений, будто бы все это время пил вместе с ними апельсиновый сок. Вдруг под мелодичную мелодию ко мне подходит чуть хмельная девушка и начинает безо всяких прелюдий и разговоров меня целовать. Даже без предварительного знакомства. Надо сказать, тогда меня не нужно было долго уговаривать, и я сразу сдался и тоже начал ее целовать, крепко вцепившись в нее губами и языком, стосковавшись по женской нежности. Она целует меня как-то бесчувственно, как резиновый манекен. Прикосновения ее были безразличными, в них не было осторожности, не было пугливого тепла как у свечи, не было задержки, пытающейся насладиться каждым моментом. Губы ее были холодны, как и вся ее кожа, я чувствую запах ее перегара, и тошнота подходила к моему горлу. Я резко отстраненность от нее, вытирая губы рукавом. Она глупо улыбается, и уходит, той же шатающийся походкой, с которой подошла, в глубину бара. И вот после этого я начинаю расслабляться и понимаю, сколько коктейлей я уже выпил, и каждый из них казался лишним, голова стала кружиться сбитым вертолетом. Но чувство удовлетворения вспыхивало и вспыхивало во мне снова и снова, я дурел от мысли, что не так-то сложно найти новую девушку и завести новые отношения. Я не так безнадежен и страшен, как мне казалось в одиночестве, я еще могу нравиться девченкам. Они буквально сами вешаются мне на шею. И голова от этих мыслей закружилась еще сильнее. Я ошарашенный сижу, с испачканным губной помадой ртом, и пытаюсь понять, что все таки произошло. Но радость перебивает все мои мысли, – как же легко мне удалось соблазнить эту девченку, а значит не все так печально, и нет поводов грустить больше. Пускай даже она не совсем трезвая, и плохо держалась на ногах, это все равно льстило мне очень сильно. Голова все еще кружилась от неожиданности случившегося и духоты помещения. Немного придя в себя, начинаю искать ее по сторонам, и вижу ее сидящей на коленках уже у другого парня, с которым на моих глазах она точно так же целовалась, и я тут же начинаю отплевываться, задумываясь о том, каким я был у нее по счету за сегодня. Как меня угораздило в это вляпаться, мне хочется тут же покинуть это заведение, я мчусь в туалет, там умываюсь холодной водой, потом лезу на танцпол, чтобы забыться, а затем выбегаю на улицу освежиться и снова вижу ее. Теперь она курит у входа и разговаривает с каким-то мужчиной. Я становлюсь к ним спиной, и пытаюсь прислушаться. – Отлично! Ты всех очаровала? И новеньких тоже? Особенно говорю тебе, нужно на новеньких вешаться, чтобы они потом еще приходили! И друзей приводили! – В ответ молчание, слышу только как она с шумом выпускает дым от сигареты. – Деньги получишь по итогам недели, как договаривались, 10% от прироста продаж за алкоголь и жрачку. Кстати, почему перестала просить у гостей, чтобы тебя угостили коктейлем? – Я не могу столько пить, я потом плохо на ногах стою, и творю всякие глупости. – Заплетаясь языком возразила она, икнув когда закончила и качнувшись от этого назад так сильно, что подвернув ногу чуть не сломала каблук, едва устояв на ногах. Мужчина качая головой, молча и безучастно наблюдал за ее выкрутасами, и когда она выровнялась с ним, стал трясти своим указательным пальцем перед ее носом. Я четко слышал его грубый и властный голос, голос человека, не привыкшего общаться с дамами нежно: – А ты не пей, дурочка, просто заказывай! Главное, чтобы все это, в счет им пошло при выходе!. – Он размахивал руками перед ее лицом очень энергично, показывая толстыми ладонями эту ситуацию наглядно. В ответ она только молчала, сдерживая очередную икоту, слышно было как она уже шатается на каблуках, едва держась на заплетающихся ногах. Я не видел ее выражения лица, так как стоял боком к ним, но вероятно, она была уже достаточно пьяна, чтобы понимать его. Вдруг ко входу подъезжает дорогой автомобиль и сигналит, и мужчина брезгливо отводит руку в ее сторону, будто отпихивает от себя какой-то мусор, затем резко направляется к авто, бросив ей на последок фразу, как огрызок. – Все! Мне пора. Давай! Удачи. – И махает ей рукой не глядя наотмашь, так, будто отмахивается от лающей уличной собаки. Сначала я ее возненавидел, за то клубное лицемерное и постыдное ремесло, которым она занималась, но после всего этого, мне ее стало по-настоящему искренне жалко. Что ее заставляет заниматься такой работой, неужели деньги. Неужели она о такой легкой жизни, когда-то мечтала. Неужели у нее не было как у всех первой любви, парня с которым она училась, наверняка был, ведь все всегда влюбляются в кого-то из своего класса или группы. А что если, этот ее возлюбленный, был такой же как и я, испортил ей чувства и заставил навсегда разочароваться в парнях. Именно поэтому она так холодно и с таким безразличием всех целует. Она утратила это первозданное чувство любви, и вероятно уже навсегда, и вероятно из-за такого же как я. И мне она сразу же напомнила ее – мою любовь, а что если она сейчас точно так же целуется с парнями в своем маленьком городке за эти несчастные 10% от недельной выручки. Нет, это не ревность во мне сейчас взыграла, а жалость и стыд за свое бестактное поведение, которое может растоптать чужую жизнь. Нет, этого не может, она не такая. Но я по себе знаю, что творить любовь с человеком, особенно безответная, это чудовищная непредсказуемая сила, которая как ураган сметает все на своем пути. Где же ты, чем ты сейчас занимаешься, о чем думаешь. Грустная, безнадежная и безразличная ко всему или у тебя все нормально и ты безумно счастлива где-то там вдали от меня в своем маленьком городке. Случайно увидев себя в зеркале, я отстраняюсь от него, не узнав себя. Красные глаза, веки раздражены печалью, и будто бы оттянуты кем-то по сторонам. А в глазах разочарование всем на свете, но в первую очередь самим собой. Что я хотел увидеть в этих глазах, при таких мыслях, которые меня не покидали уже несколько лет. Все это время я старался вести себя так, будто бы пытался доказать самому себе, что я не такой, будто бы она постоянно на меня смотрит со стороны и оценивает мое поведение, и постоянно жду когда она меня простит и броситься на шею. Я пытался доказать самому себе, что я это не я. Короче я запутался, и вел себя как безумец, бегая по кругу. Вот поэтому-то я и не узнал свое отражение в зеркале, ведь если я пытался убежать от самого себя, то как же я мог узнать самого себя. Выходит у меня все таки получилось убежать от самого себя, но далеко ли. И самое главное чего я этим добился. Я запутался. Да я и сам, без зеркала понимал, что постарел от избытка чувств и разочарований за столь короткий период. Казалось, что это была моя вторая полноценная жизнь, ведь столько эмоций я не испытывал за все предыдущие свои годы, и которой я не жил, а только все время переживал. Нужно было что-то менять. Переезжая в другую квартиру, и собирая свои вещи по коробкам, я случайно нашел старую тетрадь с ее конспектами, они еще пахли ее духами, и хранили тепло ее пальцев. Переворачиваю их другой стороной, и читаю любовное послание к себе, написанное еще тогда, когда мы были до беспамятства влюблены друг в друга по уши. Текст был выведен яркими разноцветными ручками с изображением красных сердечек по бокам, выглядело все это очень мило. Это было время, когда она была еще наивна и хотела мне верить. Прочитав его, мне снова стало стыдно, вот эти четыре строки, словно четыре удара по моему самолюбию: «Я не могу сказать тебе это прямо в глаза, но при виде тебя, внутри у меня все сжимается и начинает трепетать. Я не сильна в выражении своих чувств, но мне кажется, что ты мне нравишься, и даже, что я влюбилась в тебя. Но я боюсь, очень боюсь, что ты меня обидишь и причинишь мне боль. Скажи, нет вернее, докажи мне своими поступками, что ты не такой. И что мы созданы друг для друга. К.Т.» Я вообще не из плакс, да и взрослый уже, но после прочтения внутри все сжалось, готовое пролиться через глаза. Все эти совместные дни собрались в одну кучу, и все разом скомкались в одно единственное чувство похожее на безысходность и предопределенность одновременно. После этого глаза мои увлажнились, а рот скривился. В этих строках еще отчетливо звучала девичья робость, невинность, вера, надежда и любовь. Удивительно, что эти строки были написаны всего три месяца назад, а сколько всего изменилось за это время, и прежде всего внутри, там прошло не одно время года, а сотни. За это время мы оба сильно повзрослели и до конца не поняли, как круто поменялись наши чувства, мысли и надежды на совместное будущее. Сколько тока и жара пронеслось между этим письмом и этим кольцом, которое болталось в моем кармане холодным, и ожидающем тепла ее тонких пальцев. Эти строчки поплыли у меня перед глазами. Наш мир словно остановился и остыл, стал неподвижным, как экспонат в музее, на который теперь можно только смотреть через разбитое стекло и вспоминать, вспоминать и вспоминать, как он когда-то кружился и искрился всеми цветами радуги. Все остановилось, я даже перестал ощущать ход времени. Мне показалось, что даже облака на небе застыли в одном положении, и вода в реках перестала течь. А если честно, что мы могли с ней изменить во всем этом, неужели, поведя кто-то из нас в тот нужный момент по-другому, то это совсем не значит, что он бы потом смог вести себя так же и дальше на протяжении многих лет, которые мы собирались прожить вместе. Мне кажется, все произошло именно так, как должно было произойти: мы просто были с ней разные люди, и если мы сразу не подошли, не поняли, не простили и не обняли друг друга, то, скорее всего, мы изначально уже не подходили друг другу, но просто еще не знали этого. Да, мы попробовали, да мы попытались, и да, мы даже поняли друг друга, но в итоге не приняли, – наверное. Глава 6 Воспоминание Во что ты веришь по-настоящему, то и существует. Джеймс Джойс «Уиллис Через два года после окончания университета состоялась встреча выпускников, на которую я пришел с девушкой, с которой познакомился всего за два месяца до этого. Отношения у нас были очень вялые, и было ощущение, что никто из нас друг друга не любит, а встречаться стали только лишь бы для того, чтобы скоротать время и не казаться одинокими перед своими друзьями. Потому что одинокий человек всегда выглядит позорно, будто у него никого нет, значит с ним что-то не так, короче возникает комплекс изгоя. Мы с ней редко виделись, и встречались только лишь для того, чтобы сходить вместе куда-нибудь, показать друзьям, что и тебя тоже могут любить. И как положено, при этом было мало объятий и больше претензий по внешнему виду. Она постоянно следила за моим гардеробом, и как я должен выглядеть, ведь меня должны были увидеть ее друзья. А потому я не должен выглядеть как неудачник, иначе наличие таких отношений сыграет худшую роль, чем их отсутствие. В общем и в этом раз я ее попросил пойти со мной, она долго выделывалась, ссылаясь на занятость, тем самым набивая себе цену, но как только я обещал сводить ее после этого в ресторан, согласилась сразу. Наряд она выбрала себе сама, и он надо сказать был очень откровенным, я возражать не стал, так как это подчеркивало мой статус в глазах одногруппников. Чего я совсем не ожидал, так это того, что она тоже придет на это мероприятие, так как на прошлое в прошлом году она не приходила. Да, и как можно считать себя полноценным членом этой группы, если проучился в ней всего месяц из пяти положенных лет. Но она пришла. Все произошло очень скверно и глупо. Я сам ее не видел там, так как мне о ней потом через несколько месяцев рассказал коллега, который общался с ней там. Она ему сообщила, что она была в разводе, без детей, планировала переехать в наш город, так как в ее родном городке было совсем плохо с работой по специальности. Но как только она увидела меня с девушкой, то сразу удалилась и больше не появлялась, – так он мне сказал. Просто незаметно под шум толпы исчезла. Поэтому я ее и не видел, и не успел даже взглядом перекинуться, и спросить: «Как дела?». А как же хотелось на нее посмотреть после стольких лет, и снова заглянуть в ее глаза. С другой стороны, если она ушла, как только увидела меня, то это значит только то, что она приезжала для того, что бы пообщаться только со мной, и вероятно возобновить наши отношения. Скорее всего, ей кто-то сказал, что я приходил на прошлое мероприятие за год до этого, один, и то, что я их вообще посещаю. Она решила воспользоваться этим и организовать нам, так сказать случайную встречу, и возможно разжечь еще тлеющий огонь любви. Или хотя бы проверить тлеющий он или уже погас навсегда. Представляю ее, полное надежд после семи лет расставания, лицо, кода она увидела меня довольного и улыбающегося с моей вульгарной девушкой. Какой должен был быть для нее это удар, если она меня еще любила, а она меня любила еще, это точно. В противном случае, она бы не покинула это мероприятие сразу же, как на нем появился я. А значит ей было больно меня видеть, и тем более что-то говорить, после того что увидела. Я и сам продолжал ее любить, и продолжал ее вспоминать время от времени. Настораживало только то, что я узнал о том, что она тоже была на этой встречи, только через три месяца после этого. Да еще все усложняло то, что она видела меня с девушкой в откровенном платье. Думаю, последнее объяснить ей было бы очень трудно, вряд ли она бы поверила, что мы с ней больше друзья-выручалки, чем любовники. К тому же сейчас это встреча была уже некстати, я уже успокоился, и почти забыл о ней, стабилизировал свое переменчивое настроение и стал жить дальше. Все вроде бы складывалось хорошо, на работе были постепенные успехи, планировал брать даже ипотеку, правда пока однушку. Мне так не хотелось все это терять и окунаться снова в этот океан непонятных и невероятных отношений. С одной стороны, я все еще чувствовал к ней жар и тепло, а с другой стороны, я уже боялся и сторонился такого жара и тепла, так как в прошлом он принес мне только страдания. Короче я опять не знал, что я хочу на самом деле, и что мне нужно делать. Я запутался как муха в паутине своих сомнений и желаний, я не мог разобраться, влюблен я еще или уже остыл, стоит ли мне ради нее все бросить и поехать к ней, или я это все себе накрутил. Я часто наблюдаю за другими парочками, и видя их счастье, и радость в глазах, сразу же хочу вернуться к ней, к той, что вскружила мне голову однажды, и до сих пор не перестают крутить эту карусель внутри меня, будучи уже так далеко от меня. Честно говоря, несколько лет подряд я представлял сцену, как мы случайно с ней встретимся, как разговоримся, и как простим за все друг друга, и помиримся тут же и возобновим наши отношения. Я несколько раз представлял то, что я ей скажу, и несколько раз представлял, что она на это ответит. Как мы будем снова улыбаться друг другу, гуляя по той же набережной. Я бредил ей, и встречей с ней. Но мне казалось, это должно было произойти как-то случайно, как-то неожиданно, как-то по воле судьбы и случая, которые и раньше нас сталкивали друг с другом. Но пока я ждал, мои чувства к ней ослабевали, черты смывало волной. Проходит время, и я уже постепенно ее забываю, ее голос, ее походку, ее глаза, и решаю начать жить с чистого листа, ищу себе новую девушку. Но куда бы я не пошел, везде в толпе передо мной мелькает только ее лицо. Или я сам везде ищу только похожую на нее девушку, ее фигуру, ее черты лица. Да похоже на то. Я хочу другую, но очень похожую на нее, короче я снова обманывая сам себя, ведь я снова хочу вернуть ее. Вспоминаю ее прикосновения, ее неловкие движения, ее улыбку, ее слезы, ее ожидания и надежды, и прихожу к выводу, что она заслуживает кого-то лучше, чем я. И уже искренне за нее радуюсь, за то, что она вышла замуж и надеюсь, что у нее все сложилось хорошо, и она довольна своим мужем, и что он не способен ее разочаровывать, как я. Чтобы отвлечься и найти потерянную в себе точку опоры, я гуляю по вечерам, стараясь отвлечься, глядя на беспечно гуляющих людей, на влюбленные парочки, которые так мило держаться за руку. На маленьких собачек, которые постоянно на меня тяфкают, отвлекая своих хозяев от беззаботной беседы по телефону. Кто я в этой толпе, один из них, или иностранец с другой планеты. Я их вижу, даже некоторых понимаю, но я никого их них не чувствую, так как ее когда-то. Все они какие-то прозрачные, и я словно прохожу сквозь них, я не могу задержать на них свое внимание, ведь они кажутся такими мелочными с этими своими текущими заботами, собачьими прогулками, походами по магазинам. Жить стоит только ради любви, и только такой какая была у нас с ней, – безмерной и настоящей. Мне почему-то кажутся наши отношения, которые и отношениями то назвать трудно, самыми сильными и искренними. Но почему тогда, они так бесславно закончились. В какой момент мы свернули не туда, почему не решились попробовать еще один раз? Каковы были наши шансы построить в итоге крепкую семью с детьми и внуками. Я не знаю – честно. Все это время, я чувствовал себя пингвином, ходящим по оторвавшейся льдине, и бессильно размахивал своими маленькими крыльями в надежде взлететь. Тоска как камень на шее, тянула меня на самое дно, я перестал выходить на улицу, на работе стал молчалив, и вскоре совсем перестал улыбаться. Все шутки мне казались несмешными, а солнце холодным, иногда я заглядывался на блеск луны, видя в ее ночных переливах нас, идущих вместе по пустому парку на набережной. Воздух стал жестким, как доска, на которой были раскиданы мои воспоминания, или точнее сказать напоминания о ней, какие-то вещи, запахи, букеты цветов, и все прочее, что нас когда-то связывало и радовало. И эти висячие образы мешали мне жить, ходить, и двигаться дальше, я постоянно на них натыкался, спотыкался, передвигал, но они появлялись снова и снова. Я потерял вкус, вкус к еде, вкус к музыке, вкус к чтению, вкус к жизни, она словно погасла. Все стало неинтересным и заезженным, окружающие казались примитивными, потому что никогда не любили так сильно как я. А если любили, тогда почему так спокойно на все реагируют, почему их не разрывает в клочья тоска. Наверное, и мне нужно отвлечься, наверное, и мне нужно забыться. Расстроенный, так и не найдя ответа, с разорванной в клочья душой, прихожу домой и понимаю, что наверное, я ее никогда не любил, просто она была самая красивая в группе, и это тешило мое самолюбие: встречаться с самой лучшей, чтобы остальные парни мне завидовали. А на самом деле, она меня тяготила, ее вечно уставший взгляд, и эти замедленные движения, все это меня раздражало. Все эти ужимки и попытки вести себя гораздо старше чем она есть, даже обижалась как-то по-взрослому, долго и протяжно. Мне сразу это не понравились. И что каждый раз нам нужно будет так же долго и сложно потом мириться. Почему нельзя просто махнуть на прошлое рукой и обняться как друзья, всего за две секунды. Но нет же, она все хотела делать по театральному красиво, и если обижаться, то с помпой и экстравагантно, а то, какая она видите ли серьезная женщина, если слишком быстро меня простит. Да, да нужно набить себе цену, а заодно и значимость, потрепав мне изрядно нервы. Если учитывать еще и то, что обижалась она только на то, что сама все себе придумывала. Нет, думаю, у нас ничего с ней все равно не вышло бы. И если мы расстались, значит так тому и должно было быть. И каждый из нас еще встретит того, кто ему идеально подойдет. Нет, думаю, не стоит ничего менять, ведь жизнь и судьба сама уже все расставила по местам, отдалив нас на тысячи километров друг от друга. И приходящие воспоминания, это лишь напоминания об опыте, опыте первой настоящей любви, ошибки которой мы должны учитывать при следующих отношениях. И самое главное, что я сам понимаю, что выставляя ее в таком неприглядном виде, только для того, чтобы реже о ней вспоминать, потому что я все еще ее люблю, и никак не могу забыть о ней. Сон регулярно возвращает меня к ней, только во сне я снова в нее влюбляюсь, только во сне я снова с ней улыбаюсь, только во сне моя голова моя крутится от радости. И эти волны меня успокаивают и уносят меня на себе в глубину океаны, который мы называем настоящей любовью. Но я не тону в нем, не купаюсь, а лишь барахтаюсь наверху, как младенец, и не вижу ни одного берега. Так проходит почти каждая моя ночь, и каждый день, что проходит впустую, я мечтаю по быстрее уснуть для того, чтобы снова вернуться к ней во сне. Любовь во сне может заменить любую мягкую постель. Что может быть прекраснее, чем любовь во сне, так это только любовь наяву. Но не с каждой, а только с ней, той самой, которая не выходит до сих пор у меня из памяти. Где она сейчас, о чем думает, вспоминает ли меня, – хотя бы иногда. А если и вспоминает, то какими словами после всего того, что она видела и слышала от меня. Мне самому тяжело дать положительную оценку своим действиям, а уж тем более не могу представить, какое они оставили впечатление в ней. Какую печать оставили в ее душе мои поступки, какой след в памяти они оставили, и не занесло ли его пылью забот и времени. Я уже не вижу ее об образ перед собой, а только чувствую, что она от меня где-то далеко. И пытаюсь разобрать далеко только телом, но и сердцем. Меряю это расстояние. И почему у меня такой противоречивый характер: я всегда готов все исправить и на любые действия, только когда уже ничего исправить нельзя, а когда можно, постоянно медлю и ищу оправдания, чтобы ничего не менять. Что за скотская натура, да нет животные, и те более стабильные чем я, и не суетятся на каждой переправе. Меня всегда пугало состояние, при котором важность момента возрастала, и в итоге, мое бездействие, снижало мое беспокойство, но усиливало надвигающиеся перемены. Может, мне лучше сначала было разобраться в себе, кто я такой и чего я хочу, прежде чем искать и строить отношения. В итоге, я нарушил покой невинного человека, и возможно как-то повлиял на его дальнейшую судьбу. А с другой стороны как по-другому, мы неизбежно в кого-то влюбляемся, при чем еще до того, как поймем что это такое и что с этим делать. Это как на нищего обрушивается все богатство мира, и он начинает творить безумства, потому что подобное чудо, как и бесплатная любовь, кружит всем нам голову. Если не я, то кто-то другой бы, никто из нас в том возрасте не знает, как сохранить свою любовь. Действует наугад, как слепой котенок, ударяясь о столы и стулья, в надежде, что его погладят. А его только отпихивают. Откуда нам в то время, в том столь еще юном возрасте, было знать о том, что такое любовь. Мы могли ее только почувствовать, как свет солнца, но дотянуться до него не могли. Любовь предстает как миф, в который все хотят попасть, не понимая, что попали в самую старую басню. Нас в этом возрасте закидывают научными теориями, но никто не спешит нас делиться любовными знаниями. И наверное, это происходит не из вредности, а из-за того, что даже все эти взрослые сами не понимают что это такое. И я взрослея, так же ясно осознаю, что ничего не знаю о любви. Не знаю до сих пор, как не сжечь в суете партнера своей страстью, и самому не сгореть в этом костре. И если сейчас кто-то из молодых спросит меня дать совета в делах любовных, я лишь разведу руками. Для меня по-прежнему – это тайна тайн, которую мы можем лишь пережить и всего однажды, потрогать ее горячую сущность своими дрожащими руками. И уронить. Я бы и хотел тут еще что-нибудь написать, но придется оставить пустое место, – все как в моей памяти и жизни. Именно об этом я и жалею всю свою жизнь, из-за того, что этот дневник не будет никогда дописан, потому, что воссоединения тогда не произошло, и уже не произойдет никогда. После этого я пытался завязать отношение еще с двумя девушками, но каждый новый опыт становился хуже предыдущего. И каждый раз, когда мы ссорились, я вспоминал ее, ту самую – первую любовь. Я тогда еще был молод и не до конца понимал, что потерял лучшие свои отношения, которые живут во мне до сих пор. Теперь я точно уверен, что мы смогли бы с ней ужиться, несмотря на весьма типичные недопонимания, и построить одну из самых крепких семей, но все уже позади, поздно сожалеть и искать оправдания самому себе. Сколько бы я не пытался найти похожую на нее, или отношения похожие на наши с ней, у меня ничего не получалось. С тех пор прошло уже ровно двадцать лет, а я до сих пор один, и до сих пор скучаю только по ней одной. Иногда я прихожу на те же места, где мы, когда то были с ней счастливы. Сажусь на скамейку, где мы боялись друг к другу приблизиться, и закрываю глаза, и вижу ее скрывающие свои красивые глаза. Каждый раз, когда проезжаю мимо университета, вспоминаю те беспечные дни, когда мы сидели на его ступенях, залитых солнцем, и полные надежд на будущие наши отношения, утопая в бесконечных глазах друг друга. Помню, как она скромно улыбалась, искоса глядя на меня с первой парты, и я ловил эти взгляды. Теперь луна не смотрит на меня, а звезды перестают светить, когда я поднимаю на них глаза. Да, я ошибся, ну кто из нас не ошибается, холодный ветер хлестает меня по лицу. Но ошибки бывают разными, одни проходят незаметно, а другие меняют нашу жизнь кардинально и безвозвратно. Разорванный надвое поцелуй. Сейчас внутри меня одна пустота, но там все так же кружится увядающая листва, при каждой случайной мысли о ней. Там все так же вянет тот дешевый букет, что я положил перед ней в библиотеке. Она оставила не просто след в моей душе, она мне кажется, забрала часть его с собой, причем лучшую его часть, и потому я с тех пор улыбаюсь так, будто у меня украли единственное солнце. Почему же мы так часто помним, и сожалеем о своем первом опыте, даже если он так неудачно закончился. У меня нет ответа, наверное потому, что тогда мы были самые искренние и самые честные. Я поднимаю к небу голову от бесконечной печали, и вижу там ее большие и загадочные глаза. Она смотрит на меня с укором и улыбкой. И сверху начинают падать капли мне на лицо, и в них я чувствую ее тепло, ласку и объятия. Как тогда осенним вечером на набережной, когда первый раз поцеловались. И мы снова вместе. И я снова танцую перед ней, не стесняясь своих движений, и она снова смеется, и мы снова счастливы – вместе.