— Мальчик, ты мне нравишься. Я с облегчением откинулся на спинку стула. — Я Босс, — сказал он, наклоняясь, чтобы посмотреть мне в глаза, — и ты очень быстро поймешь, что никогда не захочешь меня кинуть. Потому что никто никогда не уходит от меня. *** Тюрьма — это как гигантская пауза в твоей жизни. Вы знаете, что время идет, но не чувствуете его. Вас убивает не изоляция от мира. А однообразие. Вы просыпаетесь без всякой цели и ложитесь спать, умирая больше внутри. Ваше сердце — не более чем напоминание о том, что вы все еще живы, но это не самый важный орган. Это не то, что дает вам цель. Не говорит, как делать это день за днем в месте, кишащем жестокими преступниками. Нет, это мозг, который держит вас в движении. Мозг говорит вам, что делать. Он говорит держать свою гребаную голову опущенной и никогда не встревать в неприятности. Просто существовать. Существовать. Я существовал. Но подобно гребаному растению, нуждающееся в воде, я увядал. Я нуждался в ней. Мне нужна была вода. Мне нужно было, чтобы она снова вдохнула в меня немного воздуха, чтобы дала надежду, что на другой стороне есть что-то хорошее. И это уже пиздец. Потому что иметь надежду в таком месте было опасно. Это увеличивало возможность падения, делая его намного тяжелее. Почти каждый день я проклинал ее. Она бросила меня, но я не мог найти в себе силы ненавидеть ее. Я знал, что каким-то гребаным образом это была карма. Я не заслуживал ее, но будь я проклят, если она думала, что разлука со мной означает, что между нами все кончено. Она была моей. Я никогда не стремился влюбиться в нее. Это просто произошло. Но я точно знал, в какую секунду это началось, и эти воспоминания преследовали меня каждую ночь, когда был один в своей камере. — Вставай, Лоусон, — раздался голос, разбудивший меня. — У тебя гость, придурок. Я встал и натянул цепи. — Чертов ублюдок, — пробормотал толстый охранник Джако, ругая меня за то, что я все время молчал. — Не выспался, да? — Да, он мог говорить. Я ему позволял это. Он не знал, на что я способен, но чем больше он говорил, тем больше я оставлял для него местечко в будущем, где он поплатится за все сказанное. Он бы точно знал, с кем связался. Он повел меня в крыло для посетителей. Я надеялся, что это не Мэтт. Дерьмо, которым этот человек накормил меня в прошлый раз, было совершенно сумасшедшим. Он говорил о том, как Хит хотел Элли — мою Элли! Я думал о нашем разговоре по пути. — Она не ждет тебя, — выпалил он, избегая смотреть мне в глаза и пожимая плечами в знак поражения. — О тебе никто не вспоминает. Она все свое время проводит в школе и в квартире с Хитом. Я не... какого хрена ты хочешь от меня услышать, Райкер? Она не ждет тебя, чувак. Я не дал этим словам впитаться. Я обращался с ними так, словно это был ветер; легкий удар подобно хлыстом по лицу — и он исчез. — Это Хит, чувак, — продолжил он наконец, глядя мне в глаза и нервно постукивая пальцами по столу. — Он проводит с ней много времени, Райкер. Я раздраженно потер лицо. Черт возьми, это имеет значение? — Я бы предпочел, чтобы она проводила время с моим братом, чем с любым другим мужчиной в этом куске дерьма, крысином гнезде гребаного города, Мэтт. Я сказал ему присматривать за ней… — Если бы ты видел, как он присматривает за ней, Райкер, ты бы чертовски разозлился. Несколько секунд я молчал. Я всмотрелся в его лицо. Он был под кайфом? Этот человек все неправильно понял. Я знал, что он имел в виду, но это дерьмо не имело для меня никакого смысла. Хит пообещал, что будет рядом с ней. Я верил, что он сдержит свое слово, и, судя по рассказу, так оно и было. У него была милая горячая штучка на стороне, и Элли была совершенно не в его лиге. Он никогда не смотрел на нее, никогда не заботился, когда она была рядом. Это ничего не означало, и он, вероятно, был чертовски раздражен тем, что я оставил его заниматься этим дерьмом. — Ты все неправильно понял, — сказал я Мэтту. — Уверен, это не так. Мэтт раздраженно моргнул и покачал головой. — Прекрасно. Тогда не верь. Но я знаю, что вижу, и они близки. Она никогда никуда не ходит без него. Опять же, только ветер. Возможно, я возводил стену или что-то в этом роде. Может, я и не хотел в это верить, но в конце концов, это не имело для меня никакого смысла. Если они когда-нибудь будут вместе — Господи, помоги Хиту, если он зайдет так далеко, — это будет потрясение всей моей жизни. Я бы его убил. И думаю, это было именно то, что пугало больше всего. Я действительно убью его. Нет, снова подумал я, вспоминая, как Хит говорил со мной, когда видел меня в последний раз. Он бы никогда так не поступил со мной. Он обещал мне всем своим существом. Он был моим братом — моей кровью. Мои шаги замедлились, когда я посмотрел на стол, к которому меня подвел Джеко. Все внутри замерло, кроме сердца. Оно забилось сильнее, и прилив волнения прошел через меня, когда я встретился глазами с Элли. Я мечтал об этом. Яркие сны о том, как она приходит ко мне, чтобы сказать, что совершила ошибку. Что она не имела в виду то, что сказала о разрыве. Что это было просто на эмоциях. Так и должно было быть. Ее присутствие здесь было тому доказательством. Мои губы изогнулись, когда я, наконец, двинулся вперед. Когда я подошел к ней, ее голубые глаза опустились на стол. Я ждал, что она обнимет меня и прижмется своими мягкими губами к моим, но ее взгляд был прикован к месту на чертовом столе, и она по-прежнему оставалась неподвижной. Я не позволил этой странной перемене в ее поведении задеть меня. Мы не виделись несколько месяцев. Мы никогда так долго не расставались. Возможно, она все еще сердится на меня. Это было нормально. Мы могли бы поговорить об этом. Я сел напротив нее, и Джако отступил назад, давая нам уединение. Я протянул руку и взял одну из ее сжатых ладоней. Как и помнил, ее кожа была прохладной и мягкой. Прикосновение к ней казалось мне нереальным. — Элли, — прошептал я, — посмотри на меня, девочка. Она не стала. Разочарование тут же выплеснулось на поверхность. Что, черт возьми, происходит? — Элли, — строго повторил я, — посмотри на меня. Девушка медленно подняла на меня глаза. Эти голубые глаза встретились с моими. Она поджала губы, изучая мое лицо. Она выглядела полнее и красивее, чем я помнил. Больше нет той худенькой девчонки из прошлого. Ее грудь действительно выросла. Она никогда не бросалась в глаза, но ее внешность определенно изменилась. — Я скучал по тебе, — сказал я ей, поднося ее руку к своим губам, чтобы поцеловать ее. В ту же секунду она съежилась и отстранилась. Я почувствовал ее конфликт и гнев и сразу же попытался успокоить ее. — Не расстраивайся из-за меня. Я каждый день думал об этом. Я не хочу, чтобы ты тратила время на ненависть ко мне. Я знаю тебя. Ты таешь, когда я говорю с тобой. Когда говорю, как сильно люблю тебя. Эти слова не тронули ее, как раньше. Она пристально посмотрела на меня. Я хорошо ее знал и видел эту обиду за километр. Она ненавидела меня за то, через что я заставил ее пройти. Ирония заключалась в том, что она действительно не знала, чем я занимался. Моя жизнь была построена на тайнах и лжи. Я не мог сказать ей правду. Если выдам хоть одну маленькую ложь, это вызовет цепную реакцию. Все они рухнут один за другим, как карточный домик, а я не могу этого допустить. — Поговори со мной, — настаивал я, тепло глядя на нее так, как ей нравилось. — Расскажи, что творится в твоей хорошенькой головке. Она наклонилась вперед и тихо сказала: — Ты сидел здесь и говорил о том, как сильно любишь меня и скучаешь. И не сможешь воспитать нашего ребенка. Я напрягся. Какое бы тепло я ни чувствовал, оно было потушено арктическим холодом, когда я услышал слово «ребенок». Я стиснул зубы и откинулся на спинку стула. Все шло не так, как я мечтал. Это превращалось в кошмар. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — Рассеянно спросил я. — А тебе не любопытно, как идут дела? Разве ты не хочешь знать, хорошо ли протекает беременность? Я пожал плечами. — Ну и что же? Она пристально посмотрела на меня. — Да, — сказала она твердым голосом. — Так и есть. — Хорошо, рад это слышать, — был мой ответ, как у робота. — Ты правда рад? Потому что, похоже, тебе на это по хрен. Мои глаза расширились. Я никогда раньше не слышал, чтобы она ругалась. Элли всегда говорила очень тихо. — Хит научил тебя грязным словечкам? — Это должна была быть хорошая шутка. Чтобы сломать лед. Но вместо этого... реакция, которую я получил, встревожила меня. Она замерла и отвела взгляд. Что-то странное промелькнуло на ее лице. Это было чувство, которое я никогда не испытывал от нее раньше. Чувство вины? Волнение? Что-то было не так. — Он заботится о тебе? — Спросил я, внимательно наблюдая за ее реакцией. Элли не ответила сразу, но ее щеки порозовели. Она сжала руки, потом разжала их, и я понял, что она так делает, когда нервничает. Вопрос в том, что заставляло ее нервничать? — Элли, — спокойно произнес я. Теперь не понимал, как это я не кричу. Внутри почувствовал, как ярость закипает и поднимается на поверхность. В глубине души я понимал, что происходит, но изо всех сил старался это не признавать. — Да, — наконец прошептала она. Молчание продолжало тянуться. Ее дискомфорт рос с каждой секундой, а беспокойство перевешивало мою терпимость. Слова Мэтта… Были ли это просто слова? Или они были правдой? Я чувствовал, как мое сердце разрывается изнутри. Неверие. Я столкнулся с моментом в своей жизни, о котором даже никогда не думал. Элли обманула меня. Никогда не подозревал, что она способна причинить мне такую боль. Стиснув зубы, я выдохнул.