Громко топаю высокими каблуками за ним. На крыльце суда нас встречает сам Краснов. Прокурор в темно-синей форме по случаю. Без верхней одежды. Наверное, его кровь и так кипит, согревая мужчину при виде заклятого врага Золотова. — Максим Леонидович, запомни эту культовую дату. Сегодня твоя безупречная репутация пошатнется, — растягивает широко губы, демонстрируя агрессивный оскал. — Николай Степанович, — Золотов тоже настроен негативно, но фальшиво улыбается, — не тешь себя понапрасну! Не рассчитывай, что ваши с Ниночкой интриги способны меня остановить. - Максим тянет прокурору руку для приветствия. — Силенок не хватит выбить почву у меня из-под ног! — Посмотрим! — Посмотрим… — Посмо-о-отрим. Они исступленно жмут и трясут друг другу руки, не отпуская, а мощнее напрягая. До побелевшей кожи жмут. Это словно борьба. В глаза сморят. Не моргают. Будто жаждут вцепиться зубами в глотку. Становлюсь рядом с ними и осторожно тычу кончиком пальца Краснова в плечо. — Прошу прощения! А заходить уже можно? Прокурор, очнувшись, кивает, первым отпускает Максима, уступая ему. — За мной гражданка Семенихина! Прижимая к груди сумочку, шагаю за Красновым. Оставляю на некоторое время Золотова. Совершив подготовительные к слушанью действия, Краснов отправляет дожидаться начала в коридор. Медленно бреду в поисках зала. Долго скитаться не нужно. Поодаль вижу целую делегацию в поддержку всеми любимого Максима. Здесь вся элитная компания: его брат Грозный с женой, семейство Хакимовых и Шаховых. Царёв со своей Лерой! Эти люди богаты, но дружить с чужаками не очень-то рвутся. Пока прислуживала их семьям, я была «своя» и позволяла некие вольности. Новость о том, что я подала иск на Золотова, разозлило высшее общество. Мужчин, если быть точнее. И они ополчились. Алиса, подружка, дергается, хочет подойти ко мне. Арман тут же останавливает жену, вцепившись в ее руку мертвой хваткой и что-то нашептывая ей на ухо. Держусь от богачей подальше. Одна. Сажусь на деревянную лавку. Сумку на колени ставлю. Молчу. Смешки и фривольные обсуждения грядущего ужина в ресторане между мужчинами немного смущают. Они собираются отмечать факт, что Ваня и Дима не сыновья Золотова? А что будет, когда они узнают правду? Двинутся в трауре скорбеть? Я не мечтаю, что Макс станет примерным папой, но и наблюдать за его приподнятом настроением как-то обидненько. За пятнадцать минут до начала секретарь приглашает всех в зал. Нарочно медлю, чтобы буржуазы вошли первыми. На последних секундах из-за угла выбегает женщина. Высокая, стройная, с огненной копной на голове. Я не знаю кто это, но дамочка определенно по адресу. Безошибочно залетает в зал. Выдержав паузу, иду, задрав подбородок. Боковым зрением вижу, как на меня смотрят бывшие боссы, наверное, презирают и считают врунихой или стервой, посягнувшей на честь пресветлого Максима Леонидовича! Усаживаюсь рядом с прокурором. Вскоре выходит судья – полноватая женщина лет пятидесяти. Слушание начинается по обычному сценарию. Когда мне дают слово, я не блистаю красноречием, ограничиваясь любовью к сыновьям, желанием, чтобы они знали о настоящем отце. Судья кивает. — Можете сесть! — командует. — Выслушаем вторую сторону! — имеет в виду Золотова. Вообще-то, надо было просто встать из-за стола и толкнуть несколько формальных предложений. Но Золотов, ослепляя всех белоснежной улыбкой, вальяжно идет к судье. Он будто талантливый актер, играющий на сцене! Позёр! — Чудесная прическа, — говорит ей. — Сменили цвет волос? Вам он к лицу! Очевидно, они все тут между собой знакомы. Только я как нежданный гость со своим иском в этой компании. — О-хо-хо, — польщенно улыбается. — Давайте все же по существу. Золотов поворачивается к залу. Я невольно корчусь. — Дамы и господа! Я – борец за справедливость, всегда защищал страждущих. Не спал, не ел, отстаивая права других. Кто бы мог подумать, что я сам окажусь на скамье ответчика. Нина Витальевна намерена приписать мне неродных детей. Да, мальчики не мои. И скоро вы в этом убедитесь! Победоносно марширует обратно на свое место. Мне катастрофически становится трудно дышать, когда судья после всех формальностей собирается зачитывать решение. Все присутствующие встают. Золотов на миг оборачивается и смотрит на меня так, будто собирается прожечь на моем лбу сквозную дыру. Все тело знобит. А вдруг при сдаче анализа ДНК была допущена ошибка и Золотов как-то об этом узнал? Почему он такой радостный? Дурные мысли лезут в голову. Страшно представить, что нового я могу о себе услышать. Глава 11. Судья оглашает. Ее голос слышится как через толщу воды. В глазах темнеет. Давненько не чувствовала себя так скверно. Пошатываюсь и чтобы не рухнуть тут перед всеми, хватаюсь за плечо прокурора. Думаю, я побледнела, если не позеленела. Золотов все эти минуты забывает о судье и вновь наблюдает за мной, при этом улыбается сжатыми губами. Чем дольше зачитывает судья, тем довольнее физиономия у Максима. — Результат ДНК теста составляет… — она внезапно замолкает и подносит лист ближе, будто за секунду ослепла. А потом опускает папку, смотрит на Золотова стеклянными глазами. – Девяносто девять целых и девять…кхм…ох… Максим еще какое-то время продолжает пребывать в образе Победоносца, пока до него не доходит реальность. Удивительно! Золотов был настолько в себе уверен, что даже не допускал мыслей о моей правде. — Ах! — с облегчением выдыхаю. Ноги подкашиваются, во мне почти не остается сил. Не выстояв до конца речь судьи, медленно сползаю и плюхаюсь на стул. Праздничная атмосфера в зале сменяется гулом и перешептыванием. Друзья Максима явились будто на сеанс в кинотеатр, желая насладиться комедией вроде позорного провала сумасшедшей помощницы… А попали на драму… Горести Золотова. Боссы больше не смотрят на меня с насмешкой, как на пустое место, принеси-подай. В их глазах растерянность. Никто не ожидал. А все благодаря Максиму, который, вероятно, рассказал об иске в последний момент и не дал друзьям ничего предпринять. — Что?! — запоздало восклицает Золотов. — Черт побери, я сейчас услышал?! — Подбирайте слова! — одергивает судья. Максим кое-как челюсть подобрал, а она о словах просит… — Но это бред! — Аргументы были выдвинуты грамотные, однако тест показал полную совместимость. Это неопровержимое доказательство. Я вот помню день забора анализов и легкое настроение Золотова. Почему же сейчас он не шутит? — Я не согласен. Завтра же подам апелляцию! — оборачивается ко мне. — Она лжет. Тест подделка! У меня пальцы на руках леденеют. У Максима покраснели глаза, налились кровью. Золотов славился весельчаком и бабником. Его любили в компаниях за отзывчивость и доброе отношение. Что же случилось сейчас? Появляется нестерпимое желание поплакать. Давно я не позволяла слез, и горько стало так не вовремя. Сдерживаюсь, опустив голову, тихонько шмыгаю носом. — Нина Витальевна, — шепчет прокурор, — вы все сделали правильно. Так у товарища Семенихина не останется шансом претендовать на детей. А этот персонаж, — кивает в сторону Золотова, — заботой о потомстве не отличается. Плюс алименты. Зарплата у адвоката белая, он отчисляет все налоги, поэтому для вас будет хорошая прибавка. — Мне ничего от него не нужно, — отвечаю сквозь зубы. — Вот будет платить алименты, а потом к старости с мальчишек требовать станет. — За вас говорит обида. Повторюсь, алименты должны быть. Судья стучит молоточком, завершая слушание. Крадусь из-за стола.