— Нин, не волнуйся, — даже ободряет. — Никто тебя не выпроводит из дома и детей тоже. Права не имеют. Твои сыновья несовершеннолетние. — Макс, не тот случай поверь… Тем людям закон не писан. У них-то все схвачено, а у моего мужа и его матери в голове ветер свищет. В общем, с пропиской сыновей тоже беда. Я хочу уйти от Алексея, квартиру нашла. — И что же мне с тобой делать Нин? — мечтательно рассуждает. — Помогу, наверное. При другом раскладе ни за что не согласилась взять заем именно у Золотова, однако теперь для меня деньги не пахнут! Поблагодарив, сбрасываю звонок. На телефон тут же приходит оповещение из онлайн-банка. Максим скинул мне несколько больше, чем я просила. С облегчением выдыхаю и падаю спиной на кровать. Но радость моя длится недолго. Тапками по полу шаркает свекровь. — А ты с кем тут кулуарные беседы ведешь, а? С любовниками? Я все расскажу Алексею. Ишь! — Вы, мама, даже холодные звонки от ботов приписываете мне в ухажеры, — горько ухмыляюсь. — Раздаешь свой телефон направо и налево, а потом тебе названивают всякие… Высказав мнение, свекровь прикидывается, будто уходит из комнаты, но я отлично понимаю, что Зинаида Васильевна притаилась за стенкой и подслушивает. Это теперь неважно. Стрелки на часах ползут к девяти вечера, но я рискую связаться с арендодателем квартиры. Приветливая женщина радует отзывчивостью и соглашается показать квартиру в столь поздний час. Не теряя времени, поднимаюсь, торопливо шагаю из спальни. Вижу свекровь, которая тут же задумчиво уставилась в настенный календарь, висящий возле комнаты. — Нинка, ты что, квартиру снимать вздумала? — кидается за мной и нагоняет в прихожей. — Никак услышали? Вы всегда слышите только то, что вам выгодно и стараетесь не замечать выходки любимого сына. — Дура ты, Нинка, - вскидывается она. — Приползешь ведь через два дня. — Посмотрим. Внутри меня все трепещет. Будто я наконец-то сбросила с плеч тяжелую ношу. Запрыгиваю в ботинки, натягиваю пальто и лечу из дома на улицу. Ледяной ветер раздувает мои волосы и морозит уши, а я даже шапку забыла надеть, так торопилась вырваться. Во мне все еще бушует адреналин, и я очень боюсь остановиться и попробовать рассуждать здраво. Потому что знаю себя, и, скорее всего, соглашусь со свекровью. Испугаюсь за будущее детей, усомнюсь в своих силах. Так что бегу по тротуару, пересекаю двор и два дома. Перевожу дух только возле крайнего подъезда третей многоэтажки. Переминаюсь с ноги на ногу, пока жду хозяйку квартиры. Через минут десять ко мне подходит приятная женщина лет сорока. Вместе с ней шагаем в дом и поднимаемся на пятый этаж. Женщина отпирает дверь. — Ремонт новый и мебель дорогая, — проводит экскурсию. — Вся техника есть. У меня челюсть едва не отвисает до пола. Огромный домашний кинотеатр, угловой диван метра на три, хрустальные люстры. А кухня…боже… Я скверно готовлю, но на этой кухне точно начну создавать шедевры. — И такая символическая стоимость? — уточняю. — Да, главное сохраняйте чистоту и порядок. — Конечно-конечно, — заполошно киваю. — А когда можно заезжать? — Хоть сегодня, — улыбается она, — достает из сумочки договор на аренду, скачанный из интернета. На самом деле мало кто заморачивается в подлинности бумаг. Здесь скорее все заключается на взаимном доверии. Заполняю нужные строчки и перевожу деньги хозяйке. Она отдает ключи и вскоре прощается. Посидев несколько минут и поохав, тоже спускаюсь из квартиры. Возвращаюсь в ту, в которую возвращаться не хочется. Пока иду, мысленно подбираю слова, как бы помягче сказать детям, что мы переезжаем и молюсь, чтобы муж не устроил истерику. Но к моему изумлению, атмосфера в доме вполне спокойная. Лёша вернулся и теперь демонстративно лежит на кровати, уткнувшись в телевизор. Сыновья в своей комнате играют в компьютер. Зинаида в своей. — Мальчики, — вхожу к детям, — тут такое дело… — Мы теперь будем жить в другом доме? — откликается Ваня. — Так бабушка сказала. — Да… Те переглядываются и растекаются в улыбках. А я рассчитывала на слезы. Муж и свекровь упорно не хотят вовлекаться в наши сборы. Алексей смотрит как на стеклянную, когда я пакую собственные шмотки в чемодан. Сегодня мы с детьми уносим самое необходимое, а бытовые принадлежности вплоть до ложек у нас и в новой квартире имеются. Уже на пороге задерживаю сыновей. — Не хотите попрощаться с отцом? Они морщатся, но все же кричат: — Папа пока! — Шуруйте! — басит из комнаты муж. — Все равно скоро явитесь. Ваша мать и недели без меня не продержится! Глава 4. Золотов. Три месяца спустя. Отпускаю последнего клиента и устало откидываюсь на спинку кресла с единственной надеждой допить уже несчастный кофе. А он остыл и наверняка превратился в невкусный. Но горло промочить сойдет. Беру кружку с логотипом своей фирмы и только подношу к губам, как дергаюсь от громкого и весьма решительного стука в кабинет. — Максим Леонидович, можно? — приоткрыв дверь, заглядывает младший сотрудник. — Черт бы тебя побрал, Валерий, — ворчу и возвращаю кружку на стол. — Входи. Худой как щепка Валерий торопливо шагает ко мне, держа в руках несколько бумажных листов. Никакого покоя. — На вашу почту, в которую вы наведываетесь реже, чем на небе появляется двойная радуга, поступило письмо, точнее, иск в суд. Я вот его распечатал и принес. — И что? — совсем не удивляюсь. — Ежедневно почту заваливают всякими кляузами. Изучу все в порядке живой очереди, - отмахиваюсь и поглядываю на кофе. А Валерий, собственно, здесь и занимается сортировкой посланий от клиентов. — Боюсь, это письмо важнее всех остальных. Оно пришло прямиком из районного суда. Его работники, что с нами в связке тут же оповестили, что на вас подала заявление некая Нина Витальевна Семенихина… От знакомой фамилии у меня резко портится настроение. Я даже успел где-то на неделю позабыть кто такая эта Нина Витальевна, взявшая у меня в долг, а потом по копейкам возвращавшая чуть ли не каждый день. Я пробовал писать сообщения женщине и спрашивать все ли у нее в порядке. На разговоры Семенихина не шла, только перечисляла деньги. Она вообще словно выпала из реальности всех тех, с кем когда-либо общалась. Наваливаюсь локтями на стол, сцепляю пальцы в замок. — Да? А причина? — становится крайне интересно. Валерий поправляет свои толстенные минусовые очки, от которых его глаза кажутся как две бусины. — У Семенихиной еще предыстория имеется, — похрюкивая, смеется он. — В общем, Нина со своим мужем разводятся. Алексей отказывается от прав на двух детей, и гражданка Семенихина полностью его в этом поддерживает. Но загвоздка в том, что Нина заявила, мол, это вы биологический отец ее сыновей и теперь запрашивает на алименты… Несколько секунд я просто смотрю на Валерия, а потом сам того не замечая, приподнимаю брови и округляю глаза. — Валерий, что за бред я сейчас услышал? — отмираю. — Внеплановое отцовство для двоих, — вжимает голову в плечи. — Вы знаете эту женщину? — разворачивает листок. — Тут фото есть. — Да, — встаю из-за стола. — К несчастью, знаком, но я даже ее коленку без одежды не видел. Какое, разрази меня гром, отцовство?! В этот момент за окнами фирмы раздается грохот, от которого Валерий трусливо шарахается. Звук действительно напоминает гром, но значения я не придаю. — Вас огорчил иск Нины Витальевны? — осторожно выясняет. — Если ваш эмоциональный фон нестабилен, то могу пригласить заместителя. Он возьмется за дело и будет защищать ваши интересы.