Нина еле заметно злится. — Ну, во-первых, Максим Леонидович, ты привык к богатству и для тебя все, что не люкс, кажется бродяжнической ночлежкой, а во-вторых, электричество тут имеется. Женщина щелкает выключателем. Под потолком загорается люстра эпохи моей прабабушки. Дети особого интереса ко мне не проявляют. Взяли планшет и уселись на кровать. — И долго вы собираетесь здесь оставаться? — Нет, — хмыкает она. — Даже чемоданы почти не открывали. Совсем чуть-чуть и переберемся в нормальную квартиру. Еще раз осмотрев жилище, спрашиваю: — А где можно сполоснуть руки? — В рукомойнике, — с улыбкой отвечает и указывает на кухонную зону. Похоже, женщина пролила уже достаточно слез, чтобы теперь воспринимать свое безрадостное положение с легкой иронией. Я вроде и делаю шаг к этому допотопному рукомойнику и вместе с тем не могу оставаться безучастным, зная о положении детей и Нины. Где-то Ниночка настолько умная, что переплюнет и прожженного хитреца, а где-то слишком гордая, что эта самая гордость не дает женщине трезво оценить обстановку. Подхожу к чудовищному раритету, чтобы вымыть руки, давлю на носик, поднимая его кверху, но вода не течет. — Нин? — Ох… вода закончилась, — спохватывается женщина. — На улице до сих пор есть добротный колодец. Он за домом. Сможешь принести немного воды? В век современных технологий мне дико слышать о каких-то колодцах. И я раздражаюсь, только не могу понять на что именно. То ли на Нину, что предлагает окунуться в крестьянские годы, то ли на жизнь в принципе. — Всё. Я накушался твоего гостеприимства Нин. Сейчас же собирайте вещи, запирайте избушку на клюшку. Переночуете у меня, а завтра решу, что делать. Утвердительно и твердо оглядываюсь на женщину. Нина замерла у печи, держа полено. — Мы не иждивенцы, — тихо говорит. — В моих интересах создать с тобой дружеское общение, но зависеть от тебя я не хочу. — Раскрой глаза, здесь же пол продувает. Где ванная? Нормальный туалет? Это ужас какой-то Нин. Семенихина и сама все прекрасно понимает, оттого и больно ей. Услышав наш разговор, на кровати засуетились дети. Дима что-то шепчет брату на ухо, а Иван спорит и шикает ему в ответ. — Дима, — обращаюсь к мальчику, — не стесняйся, скажи, что ты хотел. Он, едва заметно улыбнувшись, тычет пальцем под бок брата. — Дима говорит, что ему страшно тут жить. Ему кажется, что по дому бродит приведение купца и скрипит половицами по ночам. — Я вас избавлю от этого. А ты Иван, хочешь ли уехать? — Я хочу быть с мамой. Нина волнуется, бросает полено и встает с корточек. — Семейный совет! — звонко объявляет во всеуслышание. — А ты, Максим Леонидович, жди здесь. Дети от слов матери сразу же спрыгивают с койки и топают в глубину избы. — Как-то нечестно, Нина Витальевна. Вы своей командой опять будете вести обсуждение, а меня оставляете за бортом. — Извини, но ты не наша семья, — пожимает хрупкими плечами. — С годами я отлично поняла, что, кроме сыновей мне никто нужен. Одни расстройства только. Уходит вслед за сыновьями. Не упустив случая, рассматриваю Ниночку со спины. Красивая она женщина, а для меня даже очень. С ее внешностью можно легко добиться высот, будь Семенихина хоть на грамм ласковее с мужчинами. Когда-то старший брат Грозный описывал свою Джулию, говоря, что она утонченная и мила настолько, что невозможно на нее насмотреться. В ней нет ни одного изъяна, даже фото показывал. На первом плане позировала Джулия, одетая в платье, какого оно было цвета, я не запомнил. Ровно, как и прическу, и другие хвалебные речи Демида насчет бывшей пассии. Зато стоит мне сейчас закрыть глаза, как тут же в мыслях всплывает чуть размытый образ девушки с каре на заднем фоне того снимка. Там Нина моргнула и совсем не старалась получиться хорошо. И я спросил брата — кто та девушка? Он ответил — это просто Семенихина. Она вообще не должна была попасть в кадр. Посмотри же какая Джули красотка. Правда? А я не мог оторвать взгляд он Нины. Из пучины размышлений меня выдергивает голос Ниночки. За все время пока ждал, никуда не присел, опасаясь, что от веса моего тела проломится кровать или страшная табуретка. Так и стоял посреди комнаты. — Максим Леонидович, мы с благодарностью согласимся и на эту вашу услугу. Правда, лично я не гарантирую тебе ничего, - деловито приподнимает палец вверх. — Ты о чем? — Эм… дети у меня активные. Вдруг что случись? — Меня этим не напугать. У тебя чудесные сыновья, Нин. Мальчики тебя очень любят. Я знаю, про что говорю, вспоминая, как храбрый Иван и Дима, явились ко мне в надежде защитить мать. На сборы много времени не требуется. Управляемся за тридцать минут и снова пускаемся в дорогу. Раньше я особо не имел дел с детьми. Встречался по редким случаям только с племянницей, играл или спрашивал, как прошел у нее день. Но я достаточно компетентен в общении с разного рода людьми пусть они в основном старше Вани и Димы лет на тридцать. Думаю, и с мальчиками мне удастся найти контакт, если понадобится. И с Ниной. Я не стану скандалить с женщиной. Очевидно, что сложная ситуация привела Семенихину в замешательство, оттого она подала иск на невозможное отцовство, тем самым желая напроситься на встречу со мной и молить о помощи. Не слишком благородный метод выбрала, но я прощаю ей некоторые ошибки. Все обратимо. Мчим в элитный район высоток, еще издали сияющий в вечернем городе неоновыми вывесками и рекламными билбордами. Мне не нравится, что ребятки прилипли к окнам, разглядывая всю прелесть архитектуры для исключительных людей. После мальчиков на стекле остаются следы их ладошек, а со стороны Димы еще и от носа. Мне снова придется гнать авто на мойку. Кажется, и сиденье запинали башмачками. По крайней мере, Иван точно. Я ощущаю слабые толчки по своему креслу и бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Тут же замечаю ответный. Парень сощурился и смотрит с вызовом, от которого хочется только посмеяться. Иван словно пытается выказать свое превосходство и то, что он всегда на страже. Не поздоровится тому, кто смеет навредить его матери или брату. — Нин, — прерываю зрительный контакт с Иваном и обращаюсь к женщине, — почему ты не пришла ко мне в фирму лично, не позвонила мне? — А ты бы стал выслушивать мои проблемы без денег? — Конечно. — Золотов, ты за все привык брать плату если не финансовую, то в другом эквиваленте. Извини, но я так не хочу. На этой почве и поссорились с тобой в прошлом. — Как же плохо ты обо мне думаешь! — перевожу все в шутку. Ниночке не до смеха. — Ты ни за что не возьмешься без личной выгоды. Жаль, что Семенихина умудренная опытом женщина и на слово никому не верит. Такую даму будет сложно обвести вокруг пальца. Подъезжаю к своему комплексу и спускаюсь в подземный паркинг. Мальчишки не верят, что в жилых домах бывают такие места для машин и говорят, что парковки под землей есть только в торговых центрах. — Приехали, господа Семенихины, - объявляю и первым покидаю авто. Но пока Нина не выходит, мальчики не пошелохнулись. Для ребят в новинку быть в подобных местах, они озираются по сторонам с интересом и смотрят на все широко открытыми глазами. Беру из багажника основные чемоданы, а Ниночке достается пакет с шампунями и прочей гигиенической ерундой. Веду всех к первому лифту. — Мам, а почему этот дядя нам помогает? — осторожно спрашивает Иван. — Просто Максима Леонидовича где-то успел покусать кавалер, — шепчет она. — Но это ненадолго сынок. — Я все слышу! — напоминаю, что я здесь. — Ты, наверное, раньше не встречала порядочных мужчин вот и удивляешься! — Много мужчин встречала, Золотов…поэтому и говорю… Всей компанией поднимаемся в парадную. Там приветствуем угрюмого вахтера, следящего за порядком. Он бывалый боец смешанных единоборств. Система охраны в жилищном комплексе очень серьезная. Впереди нас ждет еще один лифт. Внутри он почти весь зеркальный. Когда створки кабины плавно закрываются, жму нужную кнопку, чтобы подняться на свой этаж. Ниночку пафосом совсем не покоришь, а хотелось бы. Другую девицу было бы достаточно прокатить на роскошном авто по ночному городу, а потом показать квартиру. Легкая схема для соблазнения, но не работающая на Семенихиной. В какой-то момент Иван растерянно дергает мать за рукав.