— Бедняжка, — говорит Марта, глядя на меня. Я делаю глубокий вдох, пытаясь усмирить обрушившийся на меня гнев. Кто, черт возьми, причинил боль этой малышке? Я вручаю Марте рубашку, затем отворачиваюсь, чтобы разжечь огонь и убедиться, что в комнате тепло. Марта дает мне знать, когда заканчивает. Я поворачиваюсь и подхожу к кровати. — Подожди дока у двери. — Да, сэр, — отвечает Марта и выбегает из комнаты. Сажусь на край кровати и беру одно из полотенец, чтобы стереть кровь с лица девушки. Порез не так плох, как я думал. Даже швы не понадобятся. Вдруг она широко распахивает глаза. У меня перехватывает дыхание, когда девушка смотрит на меня. Я жду, что она закричит. Мое лицо не самое красивое из-за шрамов на левой стороне. Они не только на моем лице, но и на левой стороне тела. Но она улыбается мне, протягивает руку, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не вздрогнуть, когда девушка касается израненной стороны моего лица. — Кто ты? — спрашивает она. — Ты ничего не помнишь? Она не отвечает на вопрос. — Мне так хочется спать, — говорит она. Ее рука падает с моего лица, и я уже скучаю по ее прикосновениям. Когда в последний раз я позволял кому-то прикасаться ко мне? Возможно, докторам? — Думаю, тебе лучше не спать, малышка, — говорю я и вижу, как она выпячивает пухлую нижнюю губу. — Но мне так хочется. — Ее глаза снова начинают закрываться. Я тянусь к ней и провожу большим пальцем по ее челюсти, желая прикоснуться к этой полной губе. Узнать, ощущается ли она такой же мягкой, как выглядит. — Сэр. — Я отдергиваю руку. Марта снова стоит в дверях и держит в руках мобильный телефон. — Это док. Там обвал камней. Он не сможет сюда добраться. Я подхожу к ней и забираю телефон. — Джон, — говорю я в трубку, — ты нужен мне тут. — Я слышу мольбу в своем голосе. Я никогда не умолял, но сейчас делаю это. — О, сожалею. Не получится, — вздыхает Джон. Знаю, если говорит, что не сможет, то он действительно не сможет. — Блядь, — рявкаю я, и Марта широко распахивает глаза. — Скажи мне, что случилось. Я вкратце рассказываю Джону все, включая обнаруженный синяк у нее на боку. — Она пришла в себя и говорила с тобой? — Да, она не выглядела так, будто ей больно или что-то еще. Даже дотронулась до меня. — И ты позволил ей сделать это? — спрашивает он. — Джон, — рычу я, желая, чтобы он вернулся к теме разговора. — Достань свой телефон. Я пришлю тебе ссылку. Вытаскиваю телефон из заднего кармана, зная, что это должно быть что-то важное. Перехожу по ссылке, загружая приложение в соответствии с инструкциями. — Готово, — говорю я ему. — Я хочу, чтобы ты открыл приложение и нажимал на центральную кнопку, пока удерживаешь ее веко вверху. Пусть оно три секунды сканирует ее глаза. Я бросаюсь к кровати, включаю на телефоне Марты громкую связь и опускаю его рядом с собой на тумбочку. Поднимаю веко девушки и следую инструкциям Джона. Телефон светится и звенит, когда все готово. Экран мигает. Я смотрю на него: «Состояние пациента: нормальное». Вздыхаю с облегчением. — Написано «нормальное». — Хорошо. Тогда дай ей отдохнуть, — говорит Джон. — Обработай раны и позвони мне, когда она проснется. Может, к тому времени они расчистят дорогу. — Я киваю. — Ты все понял? — Да, да. Я сделаю это, — отвечаю ему. Я все еще наслаждаюсь облегчением от того, что сканирование показало, что девушка в порядке. — Постарайся не напугать ее. — Да пошел ты, — отвечаю я. Он смеется, и я завершаю разговор, возвращая телефон Марте. — Дальше я сам, — говорю я. Марта кивает и уходит. Закрываю дверь, поворачиваю замок и снова занимаю свое место на кровати. Поднимаю руку девушки и держу ее в своей. Боже, она такая маленькая. Ее рука обхватывает мою, и девушка откатывается в сторону. Она слегка вздрагивает от собственного движения, но перемещается ближе ко мне, ее маленькая ручка не отпускает мою. Пока смотрю на нее, такую беспомощную передо мной, я знаю, что сдержу свое слово. Я уберегу ее от всего. От всего, кроме себя. Глава 3 Орландо Проснувшись, я вздрагиваю, чувствуя тепло, и мгновенно распахиваю глаза. И тогда понимаю, что это. Она. Моя малышка прижимается ко мне, уткнувшись в шею, ее теплое дыхание касается моей кожи. Она перекинула одну ногу через меня, и мой очень твердый член прижимается к ней. Она льнет ко мне во сне, и я делаю то же самое. Руками крепко сжимаю ее в объятиях. Я немного расслабляюсь, боясь, что могу причинить ей боль, но она слегка вздыхает и прижимается ко мне еще теснее. Я сдерживаю рычание. Это самая сладкая пытка, которую я когда-либо чувствовал. Делаю глубокий вздох, и приторно-сладкий аромат меда наполняет мои легкие. Это единственный способ описать ее запах. Я мгновенно пристрастился к нему. Наклоняю голову, чтобы сделать глубокий вдох, и провожу носом по ее волосам. Я рычу, и мой член дергается. Мне хочется забраться на нее сверху, отодвинуть в сторону белые трусики, которые я увидел на ней под моей рубашкой, и скользнуть прямо в нее. Я представляю все то, что я могу сделать с ее маленьким телом, и тихо стону. Мне нужно выбраться из этой кровати. Делаю это осторожно, не потревожив девушку. Оказавшись в ванной, я раздеваюсь, вхожу в душ и включаю холодную воду на полную мощность, пытаясь привести себя в чувство, но ничего не помогает. Смотрю на свой член, зная, что он не опустится, если я об этом не позабочусь. Ощущения такие чертовски чуждые. Не помню, когда последний раз мастурбировал. Не было тяги. Конечно, время от времени я становлюсь твердым. Не потому, что возбужден, а потому, что я мужчина, и это случается, но никогда не было желания что-то с этим делать. С тех пор как вернулся домой, я думал, что часть меня умерла, и меня это не беспокоило. Теперь же эта часть рвется к жизни. Я обхватываю рукой член и жестко провожу по нему. Злюсь на себя за мысли, которые у меня были о девушке в моей постели. Это неправильно. Она беспомощна, напугана и явно в бегах от кого-то, но мое тело отказывается понимать это. Я рычу и двигаю рукой быстрее, представляя ее в своей постели. Очень скоро я сильно и обильно кончаю. Годы сдерживаемой потребности выстреливают из моего члена. Я стараюсь молчать, но из меня вырывается еще одно громкое рычание. Я сажусь на скамейку в душе и опускаю голову, пытаясь отдышаться. Не знаю, как долго сижу, утопая в смеси стыда и удовольствия. Встаю и, наконец, моюсь, быстро выполняя утреннюю рутину. Одевшись, подхожу к своей кровати и проверяю девушку. Она лежит спокойно. Порез выглядит лучше, чего нельзя сказать о синяке на щеке. На случай, если она проснется, я оставляю несколько таблеток обезболивающего и стакан воды рядом с кроватью, а также записку, в которой сказано спуститься вниз, если она захочет. Если нет, то я скоро вернусь, чтобы проведать ее. Надеюсь разобраться со всем до ее пробуждения. Не хочу, чтобы она проснулась одна в чужой постели. Мне нужно осмотреть ее машину. Хочу посмотреть, смогу ли узнать что-нибудь о ней. Даже от одного имени я почувствовал бы себя лучше. Ненавижу ничего не знать о ней. Потом я смогу попытаться выяснить, от кого она бежит. Сбиваюсь с шага, подумав, что это может быть муж или парень. Я стискиваю зубы. Ревность пронзает меня, словно горячий нож масло, практически выбивая воздух из легких. Отогнав эти мысли, я направляюсь к входной двери и бегу к отдельному гаражу, где размещаю дополнительные транспортные средства. Дождь все еще идет, и мне интересно, как долго продлятся эти бури. Слышал, в течение следующих нескольких дней они будут идти одна за другой. Когда подхожу к машине, понимаю: она не подлежит ремонту. Рюкзак лежит на полу со стороны пассажира, поэтому я хватаю его и достаю все из бардачка. Остальная часть машины пуста. Ничего, кроме разбитого стекла. Я возвращаюсь в дом и иду в свой кабинет. Хочу узнать все сейчас. Марта приветствует меня чашкой кофе, когда я опускаю вещи на стол. — Спасибо, — беру чашку и делаю большой глоток. — Как она? Ей что-нибудь принести? Я отрицательно качаю головой. — Она все еще спит. Я дам тебе знать, если ей что-нибудь понадобится. По какой-то причине я не хочу, чтобы Марта туда поднималась. Хочу, чтобы все держались от нее подальше. Если ей что-то нужно, я желаю быть тем, кто достанет это для нее. Быть первым, кого она увидит, когда проснется. У меня по спине бегут мурашки от страха, что она может испугаться, увидев мое лицо. Я отбрасываю эту мысль. Я ничего не могу с этим поделать. Мое лицо такое, какое есть, но мне все равно не нравится мысль, что она может меня бояться. Марта кивает и выходит из комнаты. Я расстегиваю рюкзак и вытряхиваю содержимое на стол. Падает одежда. Я беру блузку, подношу ее к лицу и чувствую сладкий медовый аромат. По ощущениям рубашка хорошая. И вся одежда тоже. Даже рюкзак дизайнерский. Она из богатой семьи. Я знаю. Я тоже. Добравшись до дна, наконец, вижу то, что может помочь.