Главы кланов собирались в полдень. Площадка для жертвоприношений находится высоко в скалах, и женщины туда не ходят. Там граница двух миров. Горы – и вода, ручей, который струится по камням. Трава – и лед с горной вершины. Остается разжечь огонь, а воздух и так есть. Большая ложбина в сказал окружена ими со всех четырех сторон, и только в одном месте вирмане пробили тропинку. Так приказал Олайв. Поляна чиста. На ней стоит двенадцать каменных сидений, и посреди – стол. Жертвенник. Один клан – одно место – один камень. Глава Круга подходит к большому жертвеннику и опускается на одно колено. Они – не слуги и не рабы, они дети богов, родные и любимые. Они выказывают почтение, но не рабское почитание. Это две разные вещи. – Услышь нас, Олайв. Услышьте, боги! Мы, дети Вирмы взываем к вам. Проясните наш рассудок, не дайте свершиться несправедливости, направьте наши руки. Замкните уста лжецу и подлецу, пусть подавится гадюка своим ядом. Пусть наши решения будут честными. Услышьте, боги! Ревет в скалах ветер, отвечая молитве. Олав поднимает большую чашу. – Кровью земли, кровью человеческой. Чашу ставят на жертвенник, и Олайв надрезает запястье старым кинжалом из обсидиана. Такие ритуальные ножи есть у каждого клана. Один за другим, главы кланов по очереди подходят к чаше, полосуют себя по запястьям, кровь течет, смешивается с кровью земли. Лица вирман спокойны и решительны. Боль? Они не знают такого слова. Когда проходит последний из глав кланов, Олав достает старые же кремень и огниво. Ударяет одно об другое, в чашу сыплются искры, вспыхивает пламя, почти незаметное под ясным солнцем. Не вспыхнет? Вспыхнет не сразу? Откажитесь. Отмените все. Боги не дают благословения на ваши дела. Но в этот раз все зажглось правильно. С первого удара, ровным добрым огнем. Известно же, что кровь земная – огонь, кровь людская – вода. Благословение богов – тоже огонь. Олав поднимает руку. – Боги приняли нашу жертву! – Айе, – отзываются главы кланов. – Помните, ваши души видят боги. Тот, кто пойдет против совести будет съеден слугами Холоша! Словно в подтверждение его слов взвивается высокий столб огня в чаше. Вирмане переглядываются. Боги сказали свое слово. Олав достает еще одну чашу, открывает мех и выливает в громадный кубок вино. Потом стискивает кулак над чашей. Из глубокого пореза в вино капает кровь. Главы кланов так же повторяют его действия, один за другим. Олав первым принимает чашу, первым отпивает три ритуальных глотка. – Кровь и крови, огонь к огню. Я не допущу несправедливости. Вина одного падет на всех. За ним чашу принимает глава клана Келлог. Те же три глотка, те же слова. Вирмане делятся кровью с водой и с землей, произносят ритуальные фразы, которым уже не одна сотня лет, а может, и того старше. Боги смотрят на своих детей. Боги видят. Кто-то верит в это, кто-то может сомневаться – боги смотрят в души. И кажется иногда, что над горами проносится дикий хохот. Или рокот? Или грохот? Обвалы? Нет. Это смеется Олайв, готовый к потехе. Главы кланов молятся, а воины – сражаются. Анжелина наблюдала с интересом. Тира, которая по своему желанию заняла место рядом с принцессой, оттеснив ее фрейлин, рассказывала, что именно происходит. – Боги любят смотреть на человеческие битвы. Но убивать родичей недостойно, поэтому поединки ведутся до первой крови. Боги любят кровь, ваше высочество. – Ваши боги жестоки. – Наша жизнь тоже жестока, ваше высочество. Анжелина кивнула. Вирма прекрасный остров. Но люди здесь – другие. Совсем другие. В круг выходит один на один, двое на двое, трое на трое и даже пятерками. Общий бой будет потом, вечером, на закате. До захода солнца сегодня – битва. – А что делают главы кланов? – Они просят у богов справедливости. Анжелина поежилась. – Это опасно? Тира не поняла вопроса. Принцесса хотела узнать, все ли главы кланов возвращаются живыми, а Тира ответила в общем смысле. – Звать богов всегда опасно. Их справедливость не такая, как наша. – Например? Тира пожала плечами. – У нас много преданий. Я могу рассказать, что знаю сама. Анжелина вздохнула, понимая, что здесь и сейчас ничего страшного не случится, и кивнула. – Расскажи, пожалуйста. Какой мир – такие и истории. Ричард подошел к середине повествования, но тоже слушал с громадным интересом о прекрасной Аллейв и ее любимом. Была когда-то прекрасная девушка, но слепая. С детства она была сговорена с достойным и храбрым воином, но разве воин может сидеть у женской юбки? Никогда. Вот и жених Аллейв, Харрад, постоянно уходил в море, ища добычи. А пока он добывал славу своим клинком, сердце Аллейв украл хитроумный подлец Ирош. Завлек своими сладкими речами, и дрогнула глупая женщина, согласилась бежать с негодяем. Они отплыли с острова. Зарыдал отец Аллейв от такого бесчестия, и взмолился богам. Стар он был, слаб, и не надеялся догнать негодяя. Просил покарать недостойного. Услышал это Олайв и прогневался, не любит бог подлости и предательства. Ударил рукоятью секиры, закрутил волны водоворотом, и встретились в море два корабля. Харрад взял корабль на абордаж, в битве убит был хитроумный Ирош, а Аллейв прозрела, рыдая над его бездыханным телом.