А когда вернулось к ней зрение, поняла она, что полюбила подлеца. И не перенесла горя. Попросила прощения у Харрада, и бросилась в море. Но боги не приняли ее жертвы. До сих пор летает над волнами чайка-Аллейв. До сих пор кричит и не может себя простить за то, что нарушила слово. Что предала. Харрад же вернулся домой и стал сыном отцу Аллейв. Такая она – справедливость богов. – Жалко, – вздохнула Анжелина. – Она же не знала. Она вообще была слепая… – Слово чести держать надо в любом случае. И никакие недостатки тут не помеха, – Ричард покачал головой. – И жених у Аллейв пропадал в море постоянно. Она его, может, и не знала толком. – Дело воина – сражаться, дело любящих – ждать. Если ты не можешь доверить человеку слово, как ты сможешь доверить ему спину? – Тина ни секунды не сомневалась в своихсловах. Анжелина покачала головой. Спелись. И… видела она такой взгляд. Видела, хотя и редко. Так папа смотрел на маму. Рик, неужели ты влюбился? Вслух Анжелина ничего не сказала, но Тире улыбнулась и принялась расспрашивать девушку. Кирия? Как интересно! Из толпы, никем не замеченный, злобными глазами смотрел на беседу Эльг Торсвег. Перед принцем хвостом крутишь, сучка? Погоди, ты у меня еще не так заскулишь! Некому было оглядываться по сторонам. Влюбленные все невнимательны, это и благословение Флейны, это и проклятие Холоша. Открывая свое сердце, теряешь возможность читать в чужих. Праздник продолжался. Ативерна, Лим. По размерам Лим не уступал даже Лавери. По роскоши… пожалуй, тоже. Жизнь кипела и била ключом. Построенный рядом с рекой город стал городом ярмарок. И не только. Лавки, лавки и снова лавки, а к ним еще и постоялые дворы. В Лиме ничего не производили, жили, перекупая и перепродавая товар, и неплохо наживались на приезжих. Цены были вполне себе столичные. К примеру, мешок репы стоит около трех медяшек. Везде, кроме Лима. Здесь – шесть. Ведро яблок – медяшку. Здесь – две или три, как найдешь. Цены кусаются, и это мягко сказано. Но разве можно не сходить на ярмарку? Посольство заняло постоялый двор с говорящим названием «Посольский», и Джерисон Иртон решил, что переправляться они будут только через три дня. Отоспаться, отдохнуть, погулять по ярмарке, а потом уж можно и в путь. Лиля предложила мастеру Шмульцу остаться в Лиме, но эввир ответил решительным отказом. Только Уэльстер, только Кардин. Там свои, родные, там можно будет устроиться. А Лим… тяжко в его возрасте, после всех потрясений, на пустом месте в землю корнями врастать. Опять же и дочке в Уэльстере будет спокойнее. Хотя Рута и так радовалась, что не забеременела. Есть Альдонай на небе и Мальдоная на земле. Ребенка у нее от насильника и подонка не будет, и то хорошо. За постой пришлось отдать такую сумму золотом, что Лиля присвистнула. Но не ее ж деньги, королевские! Зато хозяин сделался любезен и предупредителен. Ладно. Сегодня отдохнем, искупаемся, поваляемся, а завтра можно и на ярмарку. – Лиля, это тебе. – Что это? – искренне удивилась Лилиан, глядя на опустившийся перед ней мешочек с монетами. – На расходы, – так же удивленно отозвался Джерисон. – У меня вроде есть… Лиля даже рот открыла от удивления. Не было в ее семье такого, вот совершенно не было. Мать с отцом получали зарплату, складывали деньги в шкатулку и спокойно брали оттуда сколько надо. Разве что записывали потом на что. Ну и большие покупки обсуждались. Джерисон потер лоб. До него начало доходить, что жена и сама неплохо зарабатывает, и денег у нее хватает, и просто – она не привыкла к таким поступкам, это ведь у него первый раз. Но не выставлять же себя дураком теперь? – Я знаю. Но денег много не бывает. Лиля кивнула. – Это – да. Что-то купить специально? – Нет. Просто так, ты ведь с утра на ярмарку? – Да, хотелось бы. А ты? Разве мы не вместе пойдем? Огорчение в голосе супруги мигом развеяло досаду Джерисона. Не сообразил, но ведь исправился? – Я с утра пойду договариваться о пароме. – Пароме? – Да. Лимайера – граница между Уэльстером и Ативерной. Переправиться можно паромом, так-то и лодкой, но нас много. На той стороне пройдем таможню, заплатим сборы-пошлины, и поедем к Гардвейгу. Лиля кивнула. – А может, потом? – Солнышко, о пароме надо договариваться заранее. Дня за два, за три, иначе еще дольше здесь прождем. Лиля вздохнула. – Вечно у вас, мужчин, ваши государственные дела, заботы… И так у нее это мило получилось, что Джерисон не удержался. Поцеловал супругу в шею, потом в плечико, потом спустился еще ниже… Государственные дела подождут. И вообще, его величество приказал привезти ему следующего графа Иртон, а приказы его величества выполнять надо. Вот! Утро началось душевно. Его сиятельство граф Иртон был крепко вылизан здоровущим собачьим языком. Оттого и проснулся. С другой стороны кровати так же отплевывалась Лиля. Нанук хозяйку не доверил никому, а вот Джерисону досталась Ляля. Миранда, которая и устроила все это безобразие, наблюдала с порога. – Пап, мам, а мы идем на ярмарку? Джес поглядел в окно. Там как раз занимался рассвет. Грррр! И одним тигриными прыжком метнулся через полкомнаты. Сгреб родимое детище, утащил на кровать и принялся безжалостно щекотать. А нечего будить родителей спозаранку! – Мама! – завизжала Миранда.