Бран Гардрен хмыкнул, но сказать ничего не успел – Олав опередил. – Торсвег стрелял в свою дочь? – Кто угодно из моей команды подтвердит это. – Да твоя команда что угодно подтвердит! – выкрикнул Эльг. – А где моя племянница? Пусть она скажет! Лейф посмотрел тяжелым взглядом. – Ингрид в тягости. Я не повезу ее сюда. Она моя жена по закону, и носит моего ребенка. Я готов заплатить виру. – Кровью! – рявкнул Торсвег. Бран поднял руку. – Погоди, Эльг. Тут надо разобраться. Скажи мне, осталась ли у твоего брата вдова? Эльг замялся, но… – Она умерла. «Грибы есть не хотела» – почему-то вспомнилась Анжелине присказка Лилиан Иртон. – Племянники? – Моему племяннику еще десяти нет! Он сейчас дома! – Кто ходил с твоим братом на корабле? Бран вцепился клещами. Эльг покачал головой. – Никто не выжил. – Неправда!!! Если бы Торсвега по голове ударили колотушкой, эффект был бы меньше. Но… В круг, бестрепетно переступив вычерченную рунную линию, вошла женщина. Пожилая, седая, старуха уже… погрозила Эльгу кулаком. Из-под черного платка выбивались пряди седых волос, глаза горели злостью. – Лжешь, Торсвег! Я призываю богов в свидетели! Олав откашлялся, скрывая замешательство. – Ты… – Сигрид Эрдсон Аррейв! И мой сын был на корабле Торсвега! Мой Карс! Эльг развел руками. Старуха топнула ногой. – Не прячь глаза, Торсвег! Карса больше нет, но его слова живы! Он все рассказал мне! Когда Эрквиг потопил корабль, Карс уцелел чудом. Израненный, обожженный, он добрался до берега. Он умирал! – Я знаю, – буркнул Эльг. – я был у тебя. – Да, ты принес мазь и принес денег, но сыну они не помогли. Я не могу промолчать, потому что Карс умер с этим грехом. Он сказал, что Торсвег отправлял в ту ночь сына с несколькими людьми на корабль Эрквига. Чтобы сжечь его дотла. Карс не пошел, он был в дозоре. А мог бы и он быть там… Потому-то девчонка и смогла улизнуть из дома – не до нее было. А когда Торсвег понял, что сын не вернется, когда ему донесли, что Эрквиг снимается с якоря – он обезумел от ярости. И пошел вслед за ним. Не за дочерью, он и не знал тогда, что произошло. Он шел мстить за сына, которого сам послал на смерть! Вирмане одобрительно зашумели. Корабль… Что такое корабль для вирманина? Это жизнь. Сжечь корабль, как ударить в сердце. Такого не прощают, никогда. Лейф был в своем праве убить тех, кто решился… – Так ли было на корабле, как говорит Эрквиг? – Олав уверенно задавал вопросы. – Да. Эрквиг закричал, что с ним Ингрид. И девчонка крикнула, что она жена и счастлива. Торсвег обезумел от ярости, и… Эрквиг сказал правду, – опустила плечи старуха. – Торсвег сам послал на смерть сына, сам хотел убить дочь… Карс умер тоже. Умер потому, что пошел против богов. Наградой ей стал одобрительный ропот. Флейна хоть и не Холош, но тут еще не знаешь, что хуже. Бывали случаи… Если уж она соединила, то не человеку и разлучать. Женщина опустила плечи. Стояла, ссутулившись, и по щекам ее текли слезы. И Анжелина не выдержала. Сделала шаг вперед, другой, обняла ее за плечи… – Пойдемте? Пойдемте, Сигрид. Вы все сказали, ваш сын был воином и погиб как воин… Разве важно в таких случаях, что говорить? Главное – как… Вирманка всхлипнула. Оперлась на принцессу и позволила вывести ее из круга. А там уж и фрейлины засуетились, подхватили. Олав стукнул по камню рукоятью секиры. – Я услышал! Слышал ли круг? – Да, – откликнулись почти хором главы кланов. – Тогда скажите свое слово. Гардрен? – Невиновен. – Келлог? – Невиновен. – Невиновен… – Невиновен… Двенадцать голосов, как один. Двенадцать «невиновен» падают в тишину Круга, и внимают Боги. Эльг скрипит зубами от ярости, но вмешаться не рискует. Проклятая старуха! Что б тебя Холош прибрал! – Воля Круга – воля богов. Ты оправдан, Эрквиг. Торсвег! Эльг поднимает голову. – Вольно или невольно, ты возвел напраслину на человека. С тебя вира. Отдашь Лейфу то, что он попросит. Здесь и сейчас, при всех, Эрквиг? Что мог попросить Лейф? Да только одно. – Отдай мне брата Ингрид, Торсвег! Я сам воспитаю его воином, чтобы не было больше ненависти между нашими родами. Вирмане взорвались одобрительным гулом. Да, такого суда давно не было. Олав вторично стукнул рукоятью секиры о камень. Звук получился гулким и звонким. – Да будет так! Гардрен что-то сказал. Тихо, Анжелина не расслышала, только увидела, как шевелятся губы мужчины. Но Олав заговорил снова. – Мои люди сегодня отправятся за малышом. А ты, Эльг, побудешь моим гостем до его приезда.