12 Часы камнем лежали в моем кармане. Мне казалось, они пригибают меня к земле – каждый шаг давался с трудом, я еле волочила ноги. – …Демина! Я очнулась и глянула в ту сторону, откуда меня окликнули. В метре от меня стояла Марина Ивановна в строгом белом халате, аккуратно застегнутом на все пуговицы, и белой накрахмаленной шапочке. – Ты почему не идешь навестить Сушкина? Так просила. И тут я наконец вспомнила про Влада. Ощущение было, будто мы не виделись год, а то и больше. Мне стало невероятно стыдно: как же такое могло случиться? Ведь только вчера вечером я специально убежала с праздника, чтобы повидать его. И вот теперь в голове моей не осталось мыслей, кроме одной – о проклятых серебряных часах. – Иди прямо сейчас, – велела директриса. – Он как раз проснулся и позавтракал. И температура у него сегодня пониже. Лене скажешь, что я разрешила. Я кивнула и поспешила вниз по лестнице. Однако, не дойдя до первого этажа пару ступенек, остановилась в нерешительности. Это было ужасно, но мне не хотелось идти к Владу. Совсем! Особенно с Толиковыми часами в кармане. Я подумала и поднялась в свой коридор. Минут через двадцать начинались учебные занятия – нужно было избавиться от часов, собрать тетради и учебники. Я подошла к палате, и тут прямо на меня выскочила Людка. Крошечные глазки ее были расширены от страха, губы мелко тряслись. Она шарахнулась в сторону, стукнулась плечом о стену и рванула было вперед. – Стой! – Я ухватила ее за рукав свитера. – Ты куда? Что случилось? – Маринке… плохо… – задыхаясь, пропыхтела Людка и дернулась из моих рук. – Я за доктором. – Как – плохо? – растерялась я. – Отчего? Но Людка уже неслась по коридору во весь опор. Я осторожно заглянула в палату. Маринка полулежала в кресле, безвольно откинув простоволосую голову. Взгляд ее блуждал по комнате, лицо было снежно-белым, губы полиловели. Перед креслом на корточках сидела Светка, тихонько дергала подругу за подол платья и деревянным, невыразительным голосом повторяла: – Марин! Ну Марин! Ну что ты? Перестань! Ну пожалуйста. Пальцы той судорожно сжимали подлокотники кресла, плечи ее дергались, словно от щекотки. Она не слышала того, что говорила ей Светка, и, казалось, даже не видела ни ее, ни того, что происходит вокруг. Я подбежала к коляске. – Что с ней? – Заткнись, – с ненавистью бросила Светка и вдруг, отпустив Маринкино платье, закрыла лицо руками. В палату вихрем влетела Марина Ивановна. За ее спиной маячила перепуганная Жанна, чуть поодаль – Людка. – Отойдите обе, быстро! – скомандовала Марина Ивановна, на ходу раскрывая футляр с тонометром. Нас со Светкой точно ветром сдуло. Директриса подскочила к Маринке, стремительно застегнула манжетку у нее на руке и принялась накачивать грушу. – Давление восемьдесят на пятьдесят, – пробормотала она сквозь зубы и кинула быстрый взгляд на Светку. – Опять за старое? Та молчала, глядя себе под ноги. – Что на этот раз? Чем ты ее развлекала? Отвечай немедленно, из-за тебя она может на тот свет отправиться. – Мы ничего не делали, – тихо проговорила Светка, не поднимая головы. – Врешь, – устало сказала Марина Ивановна. – Вижу, что врешь. Как ты мне надоела, Караваева! До смерти надоела. Жаль бабушку твою, а то выгнала бы тебя к чертовой матери. – Она безнадежно махнула рукой и взялась за спинку кресла. – Жанна, помогай. Вдвоем они вывезли Маринку из палаты. Следом выбежала Светка. Мы остались с Людкой вдвоем. Я смутно догадывалась, в чем дело. Накануне Светка ездила к себе в поселок, очевидно, отоварилась там каким-то зельем и решила угостить им Маринку. Видимо, они не рассчитали дозы, и той стало плохо. При мне подобного еще не случалось, но Влад рассказывал, что так бывало, и не раз. – Что теперь будет? – спросила я Людку. – Откачают, – произнесла та, доставая из тумбочки пакетик с семечками. Страх ее прошел самым удивительным образом. – А вдруг не откачают? – усомнилась я. – Тогда что? – Тогда помрет, – рассудительно заметила Людка и полезла всей пятерней в пакет. Мне вдруг захотелось ее ударить. Я даже сделала шаг вперед и тут же почувствовала, как что-то с силой поддало мне повыше коленки. Опять эти часы! Нужно спрятать их куда-нибудь скорее, пока не вернулась Светка. Из коридора грянул звонок, призывающий идти в классы. Людка сунула кулек в карман. – Ты идешь? – Попозже. Мне надо сделать кое-что. Герман Львович просил посмотреть трудные задачи из дополнительного раздела, а я не успела из-за дня рождения. – Как хочешь. – Людка равнодушно пожала плечами и скрылась в коридоре. Я плотно прикрыла за ней дверь и вытащила из кармана часы. Открыла овальную крышку с выгравированным на ней замысловатым рисунком. Раздалось громкое тиканье. Я почувствовала противную дрожь в коленках, быстро захлопнула крышку и сунула часы в тумбочку, на всякий случай замаскировав альбомами для рисования. Потом уселась на постели и тупо уставилась в чисто побеленный потолок. Что делать с часами? Подсунуть в портфель этому несчастному Михе? Но туда никто чужой не полезет, Миха обнаружит их сам и догадается, чьих это рук дело. Будет только хуже. Можно попробовать положить часы к нему в тумбочку, так чтобы он этого не заметил. Тумбочки каждое утро проверяет Марина Ивановна, она увидит часы и обязательно спросит, откуда они у Михи. Тут Толик заявит, что часы принадлежат ему, а Миха их попросту спер. Неплохой вариант, но, пожалуй, осуществить его будет сложновато. Одно из двух: или Миха опять-таки найдет часы первым, или, если прятать на совесть, Марина Ивановна может их не заметить. Оставался еще шкаф с одеждой, но шансов, что его станут обыскивать, совсем мало. За одеждой в интернате следили сами воспитанники, к взрослым обращались лишь в том случае, если требовался сложный ремонт или специальная стирка. Я просидела минут двадцать, но так и не придумала ничего путного. В класс идти не хотелось. Решив, что первый урок я все равно почти целиком пропустила, поэтому не стоит дергаться и торопиться, я снова раскрыла энциклопедию на той странице, где был изображен Ахилл. Сходство было потрясающим: словно картинку рисовали с Толика, а он специально позировал. Вот только античный герой на иллюстрации стоял во весь свой могучий рост, а Толик так не мог. Полностью углубившись в созерцание рисунка, я не заметила, как дверь мягко распахнулась. – Василиса, ты почему не на занятиях? Я вздрогнула от неожиданности и обернулась: позади стояла Анфиса и с любопытством глядела мне через плечо. Я было подняла руку, чтобы прикрыть картинку, но вовремя спохватилась, что таким образом только навлеку на себя подозрения. – Интересно? – смягчилась Анфиса. – Тебе нравится? – Очень. – А это кто? – Ахилл. Полубог-получеловек. – Замечательно. – Она сдержанно улыбнулась. – Но у тебя еще будет время рассмотреть все как следует. Я, когда покупала книжку, вовсе не имела в виду, что она станет причиной твоих прогулов. Немедленно поднимайся и ступай в класс. Я послушно встала. – Как там Марина? Анфиса вздохнула: – Неважно. Думают отправить ее в больницу. Ты иди давай, а то и на второй урок опоздаешь. Я кивнула и, подхватив портфель за лямки, вышла из палаты. 13