– Эстрадный? – удивился Сергей. – Классический. Поет в оперном театре в Москве, но в основном гастролирует за рубежом. – Что ж, – произнес он задумчиво, щекоча губами мою макушку, – ему можно позавидовать – занимается любимым делом, творчеством. Не все могут себе это позволить в наши дни. – Разве твое дело не приносит тебе удовлетворения? – Приносит, частично. – Сергей усмехнулся. – Бизнес, Лидуша, требует жесткости и прагматизма прежде всего, для творчества места, увы, не остается. Поначалу было нелегко, потом привык. – И чем сейчас занимается ваша фирма? Он недовольно наморщил лоб. – Тебе действительно это интересно? – Да. – Брось. Давай не будем об этом. Не нужно осквернять то, что сейчас между нами происходит. Я не хочу. – Как хочешь, – поспешно согласилась я. Первая попытка окончилась неудачей. Сергей, как я и предполагала, не желал разговаривать со мной о делах. Ему хотелось отстраниться от повседневности, испытывать душевный подъем, беседовать о прекрасном и возвышенном. Я понятия не имела, как заставить его выйти на интересующую меня тему. Свидание прошло на романтической ноте и окончилось поздним вечером. Я ехала домой, содрогаясь при мысли о том, что́ через полчаса буду говорить Толику. Шофер машины, которую я остановила, мужчина лет сорока с некрасивым, но мягким и открытым лицом, одетый скромно и неказисто, несколько раз робко покосился в мою сторону и наконец решился спросить: – Девушка, у вас неприятности? – Нет, все в порядке, – ответила я, стараясь придать голосу хоть какую-то бодрость. – Вы очень бледная. Может быть, вам нехорошо? Открыть окно? – Да, пожалуй. Немного укачало. – Не боитесь так поздно добираться на чужом автомобиле? Вы ведь совсем еще девочка. Сколько вам, шестнадцать? Он вдруг напомнил мне отца – тихим беззлобным голосом, ясным, немного печальным взглядом, сочувственным тоном. Он видел меня насквозь – никакую не Мату Хари, а беспомощную, потерявшую себя девчонку, совсем маленькую, отчаянно нуждающуюся в совете кого-то взрослого и любящего. – Ну не надо плакать. – Его руки пошарили за пазухой потрепанного пиджака и вытащили аккуратно сложенный носовой платок. – Вот, возьми. Я могу чем-то помочь? Я покачала головой, взяла платок и вытерла им глаза. – У меня есть сын, – неожиданно с улыбкой проговорил мужчина. – Неплохой парень. Только из дому не выходит, сидит за компьютером с утра до ночи. Хочешь, познакомлю вас? – Спасибо, – я тоже улыбнулась, – у меня уже есть человек, которого я люблю. – Это ты из-за него сырость разводишь? – Нет. – Так я тебе и поверил. – Водитель усмехнулся и повернул руль. – Ладно. Приехали. Вон дом, который тебе нужен. Я сунула ему скрученный в трубочку полтинник. – Спасибо. – Не за что. А с тачками будь поосторожней, не то, не ровен час, нарвешься на бандюков. Он газанул и уехал, а я на мгновение пожалела, что не рассказала ему про себя все, с самого начала и до сегодняшнего дня. Может быть, у него был замечательный сын, который полюбил бы меня с первого взгляда и никогда не послал бы в чужую постель шпионить за конкурентами. Однако обо всем этом я думала лишь несколько секунд, а потом поглядела вверх, на зажженное окно во втором этаже. За стеклом мелькнул темный силуэт. Толик! Я полетела вверх по лестнице. – Ну что, как? – спросил он с порога, не дав мне войти. – Пока никак, – призналась я. – Но хоть какие-то зацепки есть? – В его голосе послышалось волнение. – И зацепок нет. – Я опустила глаза, чтобы не видеть его лица. – Не может быть! – произнес Толик жестко. – Значит, ты плохо старалась. – Я старалась, честное слово! Я и дальше буду стараться, только не сердись. – Заходи уже, – коротко приказал он, – торчишь в дверях! Думаешь, у нас так много времени? – Не думаю. – Я повесила на вешалку ветровку, подошла к Толику и прижалась щекой к его груди. Он брезгливо поморщился. – Пахнет от тебя какой-то дрянью. – Это от него. Он что-то сосет все время, драже какие-то. – Иди ты со своим драже! – Толик с досадой махнул рукой и ушел в комнату. Из кухни выглянула бабка. – Чего стоишь, как клуша? Я варенье варю, абрикосовое, ступай помогать. Я на цыпочках выбралась из прихожей. На плите клокотал огромный медный таз. По кухне струился райский аромат. – Держи. – Старуха сунула мне в руку ложку. – Мешай. Вот так. – Она сделала несколько колдовских пассов над тазом. – Поняла? Я пойду «Поле чудес» посмотрю. Я тупо уставилась на оранжево-белую пену, то и дело вздымающуюся и опадающую в тазу. Погрузила в нее ложку, принялась водить ею по кругу. С каждой минутой мной все больше овладевало отчаянье. Оно было сродни тому, которое испытывала я давно, когда мать отправляла меня на улицу и наказывала не возвращаться без поллитровки. Тогда я до смерти боялась ее побоев, а сейчас – того, что Толик выгонит меня вон. Уж лучше бы он ударил меня, даже избил до полусмерти, но не заставлял убеждать Сергея подписать контракт. Это невозможно, у меня нет никаких шансов! Послышался отдаленный звонок телефона и голос Толика, взявшего трубку. – Да, – произнес он раздраженно. – Да, я помню. Что значит – хочет, но не может? Ах, ему мешают? Ну я-то что могу сделать? Куда можно деть этого недоумка – киллеров нанять? Вот то-то, что не хотелось бы. Ладно, чао, завтра поговорим. Трубка с грохотом полетела на рычаг. Толик возник на пороге. Лицо его было перекошено от гнева. – Послезавтра мы могли бы уже заключить договор, если бы не твой упрямый осел! Его компаньон готов сделать это за его спиной, но тот названивает ему с утра до вечера, не дает шагу ступить самостоятельно. Хоть бы отправить этого идиота на недельку куда подальше. Попроси его, пусть свозит тебя на Канары. Я серьезно. – Я попробую, – тихо сказала я. Знала наперед, что из этой затеи ровным счетом ничего не выйдет. Если Сергей так не хотел выпускать дела из поля своего зрения, то и покинуть Москву в разгар нежелательных ему переговоров он бы тоже не рискнул. – Попробуй, – проговорил Толик, принюхиваясь к шедшему от таза сладкому запаху. – Если завтра что-нибудь не предпримешь, можешь топать в свою общагу. – Он приблизился к плите и, отобрав у меня ложку, снял с варенья беловатую пенку. – Ни черта не умеешь, даже варенье варить. 9 – Как родители? – спросил Сергей, когда назавтра утром я снова стояла на пороге его квартиры. – Нормально. – А я подумал, вы повздорили по телефону. Вид у тебя какой-то мрачный. – Нет, ничего, просто голова немного болит. – У меня тоже, – признался Сергей. – Да и сердце что-то прихватило. По телевизору объявили, что сегодня магнитная буря. Тем, у кого слабые сосуды, нужно соблюдать покой и поменьше двигаться. – А у тебя слабые сосуды? – поинтересовалась я. – Есть немного. – Он смущенно улыбнулся и, вытащив из кармана рубашки блестящую упаковку с таблетками, продемонстрировал ее мне. – Вот, валидолом питаюсь. Помогает. – Попробовать можно?