Я пропрыгала в широкую, оклеенную светлыми обоями комнату. Мебели в ней было немного: малиновый кожаный диван, два таких же кресла, низенький журнальный столик из темного дерева и высокие стеллажи с книгами, занимающие целиком одну из стен. На других стенах висели фотографии в рамках. Я успела разглядеть несколько детских рожиц и миловидную женщину с длинными каштановыми волосами, распущенными по плечам. В это время вернулся Сергей Сергеевич, неся в руках маленький пластмассовый тазик с водой и кипу нераспечатанных бинтов. – Лидочка, я могу называть вас на «ты»? – спросил он, пристраивая таз возле дивана. – Конечно. – Давай свою ножку. – Его руки бережно обхватили мою щиколотку, расстегнули ремешки босоножки, стянули тонкий капроновый носок и закатали штанину джинсов. – Ничего криминального не вижу. – Сергей Сергеевич внимательно оглядел мою ногу. – Точно не вывих, по крайней мере. Сейчас приложим холод. – Он ловко разорвал упаковку с бинтом, намочил его в воде и обвязал вокруг предполагаемого больного места. – Скоро должно полегчать. Я терпеливо держала ногу на весу, слегка опираясь ладонями о прохладную кожу дивана. Сергей Сергеевич сел рядом со мной. – Ты очень красивая девочка и наверняка знаешь об этом. – Он слегка дотронулся до моих волос. – И не так проста, как кажешься на первый взгляд. Никогда не поверю, что те, кто тебе нравится, тебя игнорируют. Тут что-то другое, правда? – Я не люблю ровесников, – проговорила я с улыбкой. – Они мне надоели, очень давно. – Понимаю, – Сергей Сергеевич тоже улыбнулся и погладил мою руку повыше локтя. – Что же мешает тебе найти друга среди мужчин постарше? – Не что, а кто, – уточнила я. – Кто? – Он удивленно поглядел на меня. – Мои родители. Они сходят с ума, когда я завожу роман с уже состоявшимся, зрелым человеком. Как правило, все такие люди – семейные, мама и папа считают, что связываться с женатыми – жуткий позор. – А ты так не считаешь? – Сергей Сергеевич пристально заглянул мне в лицо. – Нет, разумеется. – Я слегка отодвинулась от него на край дивана. Он тут же послушно убрал руку. – Скажи честно, ты хочешь денег? Что еще тебя может привлекать в людях моего возраста? – Денег я не хочу, – тихо сказала я, – их полно у моего отца. – Заметно, – он кивнул. – Что же тогда? – То, о чем я говорила в парке. Спастись от одиночества, перестать чувствовать себя уязвимой, жить сегодняшним днем. Его руки жестко и властно обхватили мою голову, губы приблизились. От него шел терпкий, холодноватый запах одеколона и еще чего-то – мятного, ментолового, неприятно щекочущего ноздри. Мы целовались, долго, мучительно долго, мне хотелось закрыть глаза и представить, что это Толик. Но я так и не сделала этого. Потом он повалил меня на диван, с трудом расстегивал молнию на джинсах, что-то шептал, страстно и горячо, а я все смотрела на его лицо, слегка побледневшее, с вертикальной складкой, прорезавшей лоб между бровями. Мне казалось, это никогда не кончится. Диван уже не холодил кожу, а противно лип к ней, где-то совсем рядом громко царапался в дверь кот и требовательно, надрывно мяукал… …Потом Сергей Сергеевич заботливо снял компресс и туго перебинтовал мою ногу сухим бинтом. – Когда ты должна быть дома? – Он смотрел на меня с искренней нежностью, и я не могла не заметить этого. – Когда угодно. – Разве родители не ждут тебя? – Они улетели в Сочи. На две недели. – Не находишь, что это судьба? – Сергей Сергеевич улыбнулся и ласково погладил меня по руке. – Мы увидимся еще? – Как скажешь. – Скажу, что ждал этой встречи полжизни. Нет, вру. Всю жизнь. Я подумала, что нечто подобное уже когда-то слышала. Ах, ну да, тот художник, кажется, Александр, бумажку с чьим телефоном я разорвала и выбросила в мусорную урну. Он говорил так же. – Завтра я заеду за тобой, а сейчас отвезу домой. Или, хочешь, останься. – Сергей Сергеевич посмотрел на меня умоляюще. – Не могу. Мама звонит каждый вечер. Я должна быть дома. И приезжать не нужно, я сама. – С больной ногой? – Машину возьму. – Ну как хочешь. – Он нагнулся и поцеловал меня в висок, потом еще и еще. 8 Толик был в восторге. Он сидел, вольготно развалясь на диване, дымил сигаретой и в сотый раз слушал мой рассказ. – Клюнул! Я же знал, что он клюнет! Василек, ты гений, просто Мата Хари. – Толик кинул окурок в пепельницу, поднялся, подошел ко мне, подхватил на руки и закружил по комнате. – Что ты, что ты! – испугалась я. – Тебе нельзя. Перестань, пожалуйста, отпусти. – Нет, это ты перестань обращаться со мной как с инвалидом. – Толик сделал еще несколько па и посадил меня на высокий полированный комод. – Выжди пару дней, ублажай его по полной программе. Добейся, чтобы этот козел надежно заглотил наживку. А потом раскручивай его на доверительный разговор. – Но если он не станет говорить со мной о делах? – усомнилась я. – Что тогда? – Станет, коли ты этого захочешь, – уверенно произнес Толик. – Работай башкой, и все будет о’кей. В эту ночь он был со мной нежен и ласков, как никогда. Я же никак не могла оправиться от замороженности. Все казалось, что рядом со мной в постели вовсе не Толик, а Сергей Сергеевич, я даже чувствовала характерный ментоловый запах и отчетливо слышала, как скребет когтями Пупсик. Утром, в одиннадцать, серебристая «десятка» подвезла меня к семнадцатиэтажке, стоящей на краю парка. Вахтерша высунулась из будки, поглядела мне вслед, но ничего не сказала – видно, была предупреждена о моем визите. Сергей ждал меня у раскрытой двери квартиры. Я заметила, что выглядит он гораздо хуже вчерашнего: под глазами залегли темные круги, лицо желтоватое и отекшее. – Лида! – Он крепко, до боли сжал мой локоть. – Лидочка! Не знаю, что это со мной. Всю ночь не спал, думал о тебе. – Я тоже. – Это было правдой, на сей раз я не кривила душой. – Да? – Лицо Сергея озарила счастливая улыбка. – Серьезно? Ты это не из жалости говоришь? – Что ты? Какая жалость? – Я поцеловала его в чисто выбритую щеку. – Давай уйдем с лестничной площадки. – Конечно! – Он встрепенулся, засуетился, обнял меня и увлек за собой в дом. На этот раз все происходило цивилизованно и красиво – не на кожаном диванчике, а в шикарной спальне, интерьер которой заставил меня наконец поверить в то, что ее хозяин удачливый предприниматель. Потом мы пили кофе с коньяком и курили длинные пахучие сигары. – Лида, я все никак не могу поверить. – Сергей бережно привлек меня к себе. – Такая разница в возрасте, но она не ощущается. Или мне кажется? – Он глянул на меня вопросительно. – Не кажется, – проговорила я мягко. – Царь Соломон и Суламифь были счастливы вдвоем, несмотря на то что ему было почти сорок пять, а ей тринадцать. – Эк куда ты загнула! – Сергей весело рассмеялся. – Царь Соломон! А, впрочем, почему бы и нет. Книгам нужно верить, для того они и написаны, так ведь? – Конечно. Я подумала, что сейчас самое время попробовать перейти на его бизнес и затронуть тему сделки. – Сережа! – Да, рыбка. – Ты кто по профессии? – Ты имеешь в виду, какой институт я оканчивал? Горный. – Но работаешь ты совсем в другой области, верно? – Верно. У меня с другом фирма, не очень большая, но тем не менее приносящая доход. Твой отец ведь тоже бизнесмен? – Нет, он музыкант. Певец.