– Звони в любое время. Номер у тебя есть. Я вышла из машины и заторопилась вслед удаляющейся мужской фигуре. Это был Чижик. Он шел один, неспешно и уверенно, явно зная нужное направление. Но что-то вдруг заставило меня замедлись шаг. Я шла за ним в нескольких метрах позади, радуясь, что выбрала бесшумную спортивную обувь. Да и снующие повсюду люди не давали мужчине заподозрить неладное. Сама не знаю, почему не подошла к нему сразу. Наверное, не хотела, чтобы он увидел мои заплаканные глаза. Мы шли довольно долго, пока людской поток постепенно не иссяк. Потом мужчина свернул на боковую аллею. Хорошо, что не обернулся, ведь я продолжала идти следом, чувствуя себя кошкой, преследующей ничего не подозревающую мышь. Я бы с удовольствием хотела встретить Чижика при несколько иных обстоятельствах. Но не здесь, в этом саду смерти с тысячами именных памятников, как мрачных свидетельств бренности человеческого существования. Оглядевшись, мужчина шагнул с дорожки в траву. Я выждала для приличия с полминуты и двинулась следом, даже не представляя, что собираюсь увидеть. Но я не стану подходить близко. Наверняка там куча незнакомого народу и репортёров. Не хочу, чтобы меня заметили. Просто постою в стороне, а потом снова выловлю Чижика и пристану к нему со своей проблемой. Однако я ошиблась. В паре сотен метров от людной аллеи, среди пышных кленов, собрались всего лишь несколько человек. Я с удивлением узнала среди них Борю и несколько лиц, которые видела раньше в его же компании. Видимо, это кто-то из охраны Влада. Чижик поздоровался с ними за руку, и все вместе они уставились на того, кто стоял рядом, прикованный наручниками к чужой оградке. Это был Макс. 18 Я не слышала, о чем они говорили. До того места, где я стояла, доносились лишь отзвуки мужских голосов. Но, судя по всему, Макс сильно просчитался, явившись сегодня на эту встречу. Спрятавшись за пышным клёном, я отчетливо видела, как того поставили на колени и окружили. Не это я планировала здесь увидеть…совсем не это. Но что-то подсказывало, что после сегодняшнего дня Макс мне больше не страшен. Думаю, Боря поквитается с ним за тот раз, когда ему пришлось поваляться у забора. Однако телохранитель был жив, и это радовало. Жив, в отличие от своего босса. Но где же так называемое «прощание»? На него, я так полагаю и приехал Макс. О чем наверняка уже сотню раз пожалел. А может я опоздала? Группа карателей стояла рядом с одинокой, засыпанной цветами могилой, но с расстояния трудно было понять, что на ней написано. Так или иначе, к горлу подкатил горький ком. Я едва не рухнула на колени, как тот Макс, для верности схватившись за ветку клена. Руки подрагивали, а по моим щекам катились слезы. Зачем я сюда пришла? Сама не знаю. Чтобы убедиться в том, что газеты не лгут? Чтобы попрощаться? Но какой в этом смысл? Перед глазами все расплывалось, и я поняла, что мне нечего здесь делать. Я не могу изменить свершившегося, потому что смерть – это раз и навсегда. Так стоило ли усугублять собственные страдания? Однако сейчас, глядя на незнакомый памятник, я понимала, что всё, это конец. Бешеного больше нет и не будет. Более того, никогда не будет такого же, как он. Потому что так в принципе не бывает. Каким бы сложным ни был этот человек, но, кажется, я что-то к нему испытывала. Иначе откуда слезы? Откуда боль? Почему так трудно дышать? Я вспоминала этот пронзительный темный взгляд, и мне хотелось обнять себя руками и кричать. Но я могла только закрыть рот ладонью, чтобы никто не услышал моих всхлипов. Мне нечего здесь делать, просто нечего. Но ноги словно примерзли к земле, отказываясь нести меня в обратном направлении. Мысленно я пыталась заставить себя развернуться и уйти. Ведь можно просто подождать Чижика у ворот. Но проклятый памятник не отпускал, то и дело притягивая взгляд. Я не видела, куда они дели Макса. Я вообще не поняла, как долго это длилось. Вот Боря что-то внушал ему с грозным видом, а вот они уже исчезли. И как я проморгала? Куда они все подевались? Наверное, стоило бы вернуться на парковку, чтобы нагнать Чижика, иначе, боюсь, мне придется возвращаться в город пешком. Но ноги сами понесли меня к памятнику. Я шла, не разбирая под собой дороги, и даже пару раз споткнулась о какие-то кочки, едва не упав. Но всё же дошла. Остановившись перед кучей свежих цветов, я шагнула вперед, чтобы разворошить верхние, что закрывали надпись на сером камне. А увидев, что там написано, закусила губу до боли. Так и есть…я просто опоздала. – Эй, ты что здесь делаешь? Я не сразу оглянулась на оклик, лишь с опозданием поняв, что он предназначался мне. А потом до меня вдруг дошло. – Лия? – изумился подошедший ко мне со спины Чижик. – Ты что тут делаешь? Я не смогла выдавить из себя не слова. Стоило только открыть рот, как слезы хлынули сплошным потоком, как водопад. Чижик всё понял. Шагнув ко мне, мужчина обнял меня за плечи, прижав у груди. От него приятно пахло кожано-табачным парфюмом и мятной жвачкой. Я сжалась в комок и принялась рыдать, как ненормальная. Мне было плевать на Макса, плевать на то, что будет со мной дальше. Мне просто нужно было как-то выплеснуть эту невыносимую боль, которая просто сжирала меня изнутри. Раве так плачут по людям, к которым ничего не чувствуют? Разве вообще можно так плакать? – Ну, ну, – шептал Чижик, легонько укачивая меня в объятиях. – Хватит плакать, всё будет хорошо. Ну чего ты? И правда, чего я? Что такого случилось? Подумаешь, кто-то умер. Зато теперь я свободна и вольна делать со своей жизнью всё, что пожелаю. Просто в этой жизни больше не будет Влада. Не будет его пронзительных глаз, его цитрусового парфюма и теплых рук, не будет наших ночей и того сладкого будущего, которое я так опрометчиво себе нафантазировала. Не будет ничего. Так зачем оно мне тогда? – Хватит, девочка, хватит. Идём, – меня подхватили под локоть, но я не могла идти. Ноги заплетались, и я почти ослепла от слез. Рубашка на груди Чижика совсем промокла. – Ну чего ты, родная? Зачем же так убиваться? Судя по обеспокоенному голосу, он был очень растерян и не имел понятия, что делать с моей истерикой. Наверное, стоило бы облегчить ему задачу и привести себя в норму, но я просто не могла. Это было выше моих сил. Спотыкаясь, я шагала за ним следом. Мы шли очень медленно, потому что поднимать ноги мне удавалось с большим трудом. Да что со мной вообще такое? Я и сама не понимала. – А к-куда вы д-дели М-макса? – вырвалось у меня с ужасной икотой, когда мне наконец-таки стало ужасно стыдно за свою реакцию. – Не переживай, – отозвался Чижик, – больше он тебя не побеспокоит. Я и не переживала, просто захотелось его отвлечь. Глупо, наверное. Судя по выражению лица, Чижик вообще забыл, для чего сюда пришел. Кажется, он всерьез обеспокоился моим ментальным здоровьем. Мы дошли до асфальта, и я поняла, что больше не могу. На меня накатила странная слабость. Я только и успела, что схватиться за Чижика сразу перед тем, как мои ноги подогнулись, и я провалилась в темноту. *** Просыпалось очень странно и трудно. Голова болела так, словно по ней прогулялось стадо слонов. Конечности не слушались, а ресницы слиплись от высохших слез. Со стоном повернувшись на бок, я распахнула глаза и тут же зажмурилась от резанувшего их яркого света. Куда это меня занесло? А потом грудь сдавило от внезапно нахлынувших воспоминаний. Я сжалась в комок, тяжело дыша. Вспомнился памятник, и безжалостные буквы, подтверждавшие всё, о чем говорилось в газетах. Это правда. Я больше никогда его не увижу. Почему люди настолько несовершенны, что начинают ценить нечто по-настоящему важное только тогда, когда потеряют? Я хотела Влада. Безумно хотела видеть его рядом с собой каждый день своей жизни, но отчего-то не менее безумно боялась себе в этом признаться. Отчего? Почему так? Он меня не слушал? Не собирался считаться с моими желаниями? Но разве не смогла бы я его перевоспитать под себя? Ведь он сказал, что любит. Я видела это в его глазах. Но не поверила и начала бегать, словно маленькая… Так глупо. Так бесполезно. И что теперь? Что мне делать? С воспоминаниями, с горьким сожалением, с болью? За что мне это всё? За то, что не разглядела за неприступным фасадом нечто по-настоящему ценное? Но не велика ли цена? Кое-как поднявшись, я спустила ноги с кровати и огляделась. Комната была мне незнакома. Фисташкового цвета шторы, белый ковер, бежевая мебель со вставками из светлого дерева. Пахло мятой и кофе. Это что, новая квартира Чижика? Надеюсь, у него нет девушки, и никому не придется объяснять мое здесь присутствие.