– Не крала я у него ничего. Эти девушки не вещи. – Альтруизм в нашем мире не поддерживается. Какое-то время идём молча. Почему мне кажется, что от каждого сказанного Заком предложения сквозит порицанием? – Я не выполнила задание полковника. Точнее, она переиграла меня и продала сестру и её ребенка Барону. Она сказала мне, что Лекса в Бериморе, и я пошла сюда. У меня не было выбора. Был, но я не могла потерять и Лексу. Я нашла её и забрала… ещё несколько девушек. Всего в живых осталось трое. Не знаю для чего рассказываю ему это, я даже упомянула полковника, а он так ничего и не сказал. Думаю, я хочу… чтобы он понял. Я не просто так делаю те или иные вещи, для этого у меня всегда есть цель. Подходим к школе, и Зак уже практически оседает. Оборачиваюсь, за нами кровавый след. Плохо дело. – Далеко ещё? – спрашивает он. – Почти пришли. Бросаю взгляд в сторону разрушенной школы. – Твоих рук дело? – спрашивает он. – Люди Барона держали девушек там. Это не я сделала. Фиби. Зак хмыкает, и я спрашиваю: – Что смешного? Не вижу в этой истории и места для улыбки. – Фиби – это скорее всего та, что угрожала мне. Она сказала, что ты перережешь мне горло во сне и вытащишь их хоть из лап Аида. Очень даже похоже на Фиби. В какой-то степени её слова льстят мне, но, боюсь, в этот раз блондинку ожидает разочарование. Закари куда хуже Аида и мне с ним не справиться. – А ты что ответил? – интересуюсь я. – Что ты сделаешь это, когда я буду бодрствовать. – Жестоко. – Разве не в твоём стиле? – Скорее в твоём. Добираемся до дома, поднимаемся на нужный этаж. Чёрт. Логан всё ещё здесь и он "пахнет". Проходим дальше и, оказавшись в квартире блондинки, направляемся в комнату. Зак садится на кровать, смыкает зубы и прикрывает глаза. Вижу, как ему больно, но чтобы не сболтнуть лишнего отворачиваюсь к двери и запираю её. Боюсь повернуться к нему, но сейчас это другой страх, не тот, что я испытывала ещё несколько часов назад. Что, если его рана смертельна? Может, из-за этих мыслей я и рассказала ему о Бароне, школе и Лексе. Он умрёт, а я вроде, как и душу облегчила. – Мне нужна помощь, – говорит Зак, и я всё же оборачиваюсь. Он снял куртку, кофту, да всё он снял. Всё, что выше брюк. Из его раны по-прежнему течет кровь, и мне кажется, что он вот-вот потеряет сознание. – В сумке есть аптечка. Нужна синяя. Роюсь и достаю все три. Открываю синюю и ставлю возле него на край кровати. Зак поднимает на меня плывущий взгляд. – Там три ампулы с белыми этикетками, набери две из них в шприц. – Что это? – спрашиваю я, доставая нужное. – Чтобы я не вырубился раньше времени. – Раньше времени… это когда? – Пока рана открыта я должен быть в сознании. – А дальше? После укола? – Зашью себе бок, приклею пластырь и с утра буду как новенький. Не будешь. Не бывает так. Набираю в шприц лекарство и подаю это Заку. – Поставь… в плечо, – просит он. Зубами вскрываю медицинскую салфетку и протираю плечо. Но не могу решиться воткнуть в него иглу. А что, если я попаду не в то место? Я ведь не доктор. Хотя у меня за плечами имеется стаж работы медсестрой на восьмерке. И вообще… – Ждешь, когда я умру? Втыкаю иглу и понимаю, что сильно глубоко. Морщусь, но не подаю виду, что что-то не так. Ввожу препарат и буквально через три секунды Зак вздрагивает. – Что-то не так? – спрашиваю я. Он не отвечает, достает из аптечки футляр и открывает его, вижу там кривую иглу и отворачиваюсь. Я на это смотреть не собираюсь. – Ты должна зашить. – Что?! Я не умею шить. Встречаюсь с ним взглядом и холодею только от мыслей об игле в моих руках. – Придется. – Может, ты сам? Зак поднимает иглу, и я вижу как дрожат его пальцы. К чёрту всё это! Забираю у него иглу и под подсказки вставляю нитку, а потом начинается самое ужасное. Поливаю рану антисептиком и приступаю к работе. Зак стягивает края, из раны уже медленнее, но всё же течет кровь. Меня тошнит. Но это не сравнимо с той тошнотой, которую я испытываю, впервые проткнув в тело кривой иглой. Борясь с приступами, я всё же зашиваю бок, Зак говорит, как я должна стянуть углы и сделать узлы. Завершив работу, поднимаюсь с колен и чувствую, что меня шатает. Зак смотрит на свой бок, хмурится и кивает. Нечего тут хмуриться. Зашила, как могла. – Запомни, я спасла тебе жизнь. – Недавно я спас жизнь тебе, – напоминает он о стычке в цветочном магазине. – Один – один. Какое-то время мы не произносим ни единого слова. Чувствую, насколько сильно устала и мечтаю об отдыхе. – Ты сказала, что полковник продала Лексу с ребенком. Где он? – Его больше нет. Скорее всего. Зак ложится и прикрывает глаза. – Расскажи о Бароне, для чего ему нужна была твоя сестра. Для чего ему эта информация? Хочет снова поймать меня на лжи? – Точно не знаю. Может, ты мне скажешь? Эти же фанатики живут у тебя под боком. Зак не отвечает. Уснул наверное. Направляюсь в сторону двери, жду, что он прикажет мне лечь и спать, но он ничего не произносит, даже когда я выхожу из комнаты. Обшариваю весь этаж и не нахожу алкоголя. А он бы мне сейчас не помешал, руки до сих пор дрожат. Я зашила человека. Не игрушку или рваные джинсы, а человека. Очень криво и скорее всего неправильно, но зашила. Возвращаюсь в комнату, запираюсь, ложусь на другой край кровати и ежусь от холода. Натягиваю на себя одеяло. Так-то лучше. А вот Заку явно холодно, он в одних штанах. Пусть мерзнет. Ворочаюсь, но уснуть не могу. Одна и та же мысль преследует меня: "Ему, наверное, холодно". Да чтоб тебя, Закари Келлер! Плевала я на твой комфорт! Злясь на себя, сажусь и накидываю одеяло на спящего Зака. Отворачиваюсь и моментально вырубаюсь. Глава семнадцатая Удается поспать не больше трёх часов. Открыв глаза, тут же сажусь. Я жила в Бериморе и знаю, насколько тихим может быть этот город, сейчас же что-то не так. Вроде и тихо, но… нет. Поднимаюсь и иду в сторону окна. Увиденное повергает меня в шок. Десятки людей рыщут в районе школы. Отсюда мне не услышать, о чём они говорят. Но то, как мужчины заглядывают за каждую брошенную машину и открытую дверь ближайших зданий, говорит о том, они что-то ищут. Или кого-то. Например, меня.