Это люди Барона? Неужели всё это время они шастали по городу в поисках меня? Вот насколько девушки были для него важны. Чёрт! Когда-нибудь настанет день, и я перестану переходить дорогу опасным людям. Сейчас единственный раз с появлением снега я благодарю Господа за это белое покрывало на земле. За время, что мы спали, его выпало достаточно, чтобы скрыть наши следы. Оборачиваюсь к кровати и пару минут наблюдаю за спящим Заком. Удивительно, как во сне меняется лицо человека. Сейчас он не выглядит устрашающим и опасным. Он выглядит… Вспоминаю про листок, который он забрал с собой. Там мой портрет. Кто мог его написать? Скорее всего единственный выживший в школе. Или он составлял что-то типа фоторобота, а умеющий рисовать запечатлел меня на бумаге? Как можно тише подхожу к Заку и немного отодвигаю одеяло в сторону. Он спрятал рисунок в правый верхний карман брюк. Я могу подождать, когда он проснётся и попросить листок. Безусловно могу. Стоит здравым мыслям поселиться в голове, как правая рука уже тянется к карману. Медленно погружаю пальцы и нащупываю лист, не свожу пристального взгляда с умиротворённого лица Зака и медленно тяну листок наружу. – У тебя это в крови, – прохладно произносит Закари. Вздрагиваю, но всё же успеваю выдернуть рисунок из брюк. Хватаюсь рукой за сердце. – Ты меня напугал, – с укором говорю я. – А ты снова меня обокрала. Открывает глаза, но я не смотрю на него, во всех подробностях разглядываю рисунок, исполненный карандашом. Это действительно я. Боже. Человек, который рисовал это, явно талантлив. Словно смотрюсь в черно-белое зеркало, которое немного запачкано в каплях крови. – Это вообще-то мой рисунок, – говорю я Заку, продолжая разглядывать плавные линии. – Нет. Вскидываю взгляд на Зака. – Ты изображена на рисунке, но он не твой. Зак протягивает руку, но я прижимаю листок к себе. – Зачем он тебе? – спрашиваю я. Он не отвечает. Смотрим друг другу в глаза, хочу прервать эту мучительную тишину, но ни одного подходящего слова не приходит на ум. Отдаю рисунок и рассказываю, что снизу кружат люди. – Они в любой момент могут найти нас, нужно забирать вакцину и уходить, – говорит Зак садясь. Опускает взгляд на рану с кривыми стежками и морщится. – Что не так? – спрашиваю я. – Края воспалились. Скоро поднимется жар. Не знаю, чем я думаю, но снова подхожу к кровати и сажусь рядом с Заком. – Я сама принесу вакцину… – Нет. Упрямый! – Я знаю эту местность. Прожила тут какое-то время и… – Нет. – Я не сбегу. – Не будь дурой. Вздыхаю и в бессилии прикрываю глаза. – Я знаю, что ты мне не веришь, да я и не прошу этого. Но если ты пойдёшь… – Алекс, замолчи. – … То они нас точно засекут и убьют, а я знаю, где вакцина и принесу её сюда. Постараюсь найти машину и… – Алекс… – Да что ты за упертый ба… Замолкаю я только из-за того, что Зак начинает улыбаться, сначала он вроде как борется с этой улыбкой, но в итоге, отрицательно качая головой, позволяет себе тихий смех. В груди что-то сжимается. Его смех, в любом проявлении крайняя редкость, и он действует на меня пикантным образом. – Почему ты смеёшься? – тихо спрашиваю я. Зак прекращает улыбаться, и в следующую секунду его лицо становится максимально серьезным. Он проводит рукой мне по щеке, которая уже не кровоточит, немного чешется, но на этом дискомфорт окончен. Зак гипнотизирует меня взглядом. – Я должен был убить тебя в тот день. Сглатываю ком и немного отстраняюсь. – У тебя ещё будет такая возможность. – Сомневаюсь. – Что это значит? Он не отвечает. Снова! Да будь ты трижды проклят! – Отпусти мою сестру. Я отдам тебе вакцину даже ценой своей жизни. Но отпусти Лексу и всех, кто захочет с ней уйти. – Почему ты решила, что Лекса захочет уйти? Эта тема его не касается, но я знаю, что где-то там за бронёй есть человечность. – Она думает, что Доми, её сын жив. Она пойдет его искать. Какое-то время он молчит, и естественно, я не получаю никакой информации по-поводу его мыслей о Лексе и её освобождении. – Достань из аптечки последнюю ампулу. Делаю, как он говорит, и наблюдаю, как Закари в этот раз сам втыкает иглу себе в плечо. Около минуты сидит с закрытыми глазами, а потом отправляется к окну. Ищейки ушли, но они где-то рядом. Зак одевается и, закинув сумку на плечо, выходит за дверь. Спускаемся на первый этаж и выходим в морозную свежесть. Изо рта вырываются облачка пара. Движемся вдоль здания, Зак идет первым несмотря на то, что это я тут жила и "всё" знаю. Но кто станет с ним спорить, он знает, что нужно идти в том направлении и идёт. Проклятый снег хрустит слишком громко, кажется, что сейчас все в округе сбегутся сюда. Но он же и помогает нам. Мы движемся в противоположном направлении человеческих следов. Доходим до места в городе, где снежный покров не тронут преследователями. Зак останавливается, оборачивается и говорит: – Если они не идиоты, то скоро найдут нас. Задача номер один – достать вакцину, это на твоих плечах. Задача номер два – найти транспорт, этим займусь я. – Хорошо. – Далеко до вакцины? Смотрю в конец города, осталось идти не больше десяти минут. Можно сказать, рукой подать. – Минут десять. – Сейчас мы разделимся и через двадцать минут встретимся здесь. И не вздумай… – Да не убегу я! – И не вздумай умереть, – спокойно говорит он. – Не умру. Зак так пристально смотрит мне в глаза, что становится неуютно. На его щеках уже появилась щетина, рука так и тянется прикоснуться. Идиотская рука. И ещё более идиотская щетина. В груди что-то ёкает, и я тут же отворачиваюсь. Нет! Не могу позволить ему это снова! Расходимся в разные стороны, но я, обернувшись, окликаю Зака. Он останавливается. – Мне нужен нож. Мой так и остался в плече зараженного, а мерзлую землю руками мне не раскопать. Зак даёт мне нож, забираю его и собираюсь уходить, но Закари берет меня за руку и притягивает к себе. Не настойчиво, так, словно даёт мне время освободиться от его хватки, но я этого не делаю.