– Без сомнения. Но все-таки мы не можем закрывать глаза на то, что кто-то очевидно желал ей зла. – Возможно, кто-нибудь из претендентов на кредит, – она опять перешла на шепот и говорила, словно уже полжизни назад сама расплатилась со всеми своими долгами. – Ну да, которые не получают, чего хотят, – добавила она. – Это ее работа. Следить, чтобы все было под контролем. – Она что-нибудь говорила об этом? – Нет, что вы. Эллен не из тех, кто разносит слухи, – она повысила голос, чтобы оба полицейских усвоили ее слова. Никлас понял, что ничто не сможет изменить глянцевую картинку жизни племянницы, которую нарисовала себе тетка. – Если вы что-нибудь вспомните… – Что, например? Ему захотелось сказать ей что-нибудь жесткое, рассказать, что за своими идиллическими картинками она не видит реального мира. Но Никлас сдержался. – Просто помните, то, что порой кажется совершенно неважным, на деле может помочь раскрыть преступление. Женщина повела головой. – Вы закончили? – спросила она и демонстративно вышла из дома. * * * Никласу пришлось признать, что его застали врасплох. Мужчина, которого называли Бродягой, жил совершенно не так, как он себе представлял. Дом был маленьким, но очень уютным и опрятным, как и маленький садик возле него. Брокс настоял на том, чтобы они разделились, – так они экономили время, поэтому беседовать с Бродягой отправился Никлас. Может быть, даже к лучшему, что у Конрада появится новый человек, с которым он сможет пообщаться. С Корнелиуссеном, полицейским, которого сменил Никлас, у него установились доверительные отношения, а к другим сотрудникам участка он относился со скептическим пренебрежением. Дверь оказалась закрытой, хотя на улице шел проливной дождь. Похоже, Линд не преувеличивал, и раскопки действительно велись в любую погоду. Никлас завернул за угол дома и увидел под крышей целый ряд скворечников, около пятнадцати штук. Он заглянул в одно из окон, усеянное дождевыми каплями. Впечатление оказалось верным, Бродяга был очень аккуратным. Никлас решил вернуться в участок, сел в машину и завел двигатель. Дворники лишь на несколько секунд очистили стекло – дождь лил как из ведра. Но все-таки ему показалось, что у кромки леса кто-то есть. И действительно, это был он, как в классическом фильме ужасов, лопата равномерно покачивалась из стороны в сторону, а лицо было скрыто под широкополой шляпой. Уверенными шагами он шел по направлению к дому, очевидно, не обращая внимания на припаркованную полицейскую машину. Лишь поднявшись по лестнице, он взглянул на машину, потом наклонился и запустил руку под деревянную обшивку дома. Неплохое место для ключей. Никлас приоткрыл боковое окно: – Можно с вами поговорить? Бродяга немного постоял неподвижно, очевидно, обдумывая, стоит ли принять подобное предложение. Потом сделал неопределенное движение, которое Никлас посчитал одобрительным кивком. Полицейский подождал, пока Бродяга откроет дверь, а потом ринулся в дом. Бродяга стоял спиной к двери. Спокойными взвешенными движениями он снял дождевик и повесил его на крючок. Никлас заметил, что рукава и ворот рубашки были мокрыми, а длинные штаны промокли насквозь. В этот момент в нос ему ударил жуткий запах, намного хуже того, который он ощущал несколько дней назад в управлении. Никлас постарался дышать только ртом. Бродяга обернулся: – Пришли помочь мне копать? Никлас не понял, шутил ли Бродяга или говорил серьезно, он вообще не был уверен, что в жизни этого человека есть место веселью. – Я пришел, чтобы попросить вас взглянуть на одну вещь, – сказал он. Бродяга скептически посмотрел на сумку, которую Никлас держал в правой руке. – Можно войти? Бродяга кивнул и, медленно переставляя ноги, как будто все еще шагая по болоту, пошел в дом. На кухне он снял мокрую рубашку, надел свитер, висевший на спинке стула, а рубашку повесил на место свитера. В его жилистом теле почти не было мышцы, а кожа пестрела от родинок. Не сменив мокрые брюки, он прошел в гостиную и сел. Никлас последовал за ним и сел в старое кресло с подножкой. Несмотря на возраст, мебель выглядела почти как новая. – Сегодня получилось четырнадцать квадратов, – Бродяга уставился на пол перед собой. – Вы уверены, что она где-то там? – Никлас начал без обиняков. Бродяга выпрямился и глубоко вздохнул, может быть, чтобы показать, что сегодняшние задачи выполнены: – Да. – Может понадобиться полжизни. – Она там. По интонации было понятно, что предмет разговора не подлежит обсуждению, и Никлас решил перейти прямо к делу. – Вы, может быть, слышали о куклах, которых выбросило на пляж. Бродяга молча слушал, и Никлас подумал, что, возможно, новости до него еще не дошли, ведь он был одиночкой и все свое время проводил в пустынных горах. – Да-да, куклы, – раздалось вдруг. – Мы озадачены. Единственное, что мы знаем, – эти куклы старинные. Было совершенно неясно, понимает ли Бродяга, к чему идет разговор. – Мы не знаем, ни кому они принадлежали, ни почему их отправили в море. Возможно, мы стреляем вслепую, но нам хотелось бы, чтоб вы на них взглянули. Никакой реакции. – По крайней мере, чтобы установить, не могли ли они принадлежать вашей сестре. Эту идею предложил Брокс – и сразу же отверг мысль о том, чтобы связаться со второй сестрой. «Если уж Бродяга не знает, то она и подавно», – сказал он с плохо скрываемым намеком на умственную неполноценность женщины. Не дожидаясь ответа, Никлас открыл сумку и достал первую куклу. Бродяга сидел, уставившись перед собой, но потом он непроизвольно взглянул на азиатскую красотку. Он почти сразу же отвел взгляд, как будто эта картина вызывала у него тяжелые воспоминания, а потом протянул руку и взял куклу. Она почти исчезла в его огромной ладони. Бродяга внимательно изучал игрушку, вертел ее перед глазами. – Эта не ее, – сказал он чуть позже и поставил куклу на место. – Уверены? Бродяга молча кивнул, и Никлас достал две остальные куклы. – И эти тоже, – ответ прозвучал очень быстро, как будто Бродяге хотелось, чтобы Никлас побыстрее убрал игрушки с глаз долой. – Когда вернется Корнелиуссен? Никлас удивился подобному вопросу. – К сожалению, не знаю, но боюсь, очень нескоро. Насколько я понимаю, он тяжело болен. – Корнелиуссен добрый. Никлас никогда не видел человека, которого приехал заменять. – Хорошо, – сказал он и встал. – Спасибо, что попытались помочь. Бродяга сидел молча. На лице застыло суровое выражение. Тонкие лоснящиеся волосы были неаккуратно подстрижены, на коже виднелись следы засохшего мыла, а в глубоких морщинах пряталась усталость. – Не провожайте меня! – Никлас безрезультатно попытался встретиться взглядом с Бродягой, попрощался и вышел. На крыльце он остановился, чтобы собраться с духом и нырнуть в стену проливного дождя. Он взглянул на лопату, заметил, что она сильно потертая. Невероятно – насколько сильной может быть братская любовь. Не успел он сесть в машину, как раздался звонок телефона. Звонил Бё из управления. – Мы получили результаты анализов. Я подумал, ты захочешь узнать. – Так быстро? – Не знаю, что помогло – то ли задание слишком важное, то ли слишком простое. В общем, липкая штуковина, которую ты нашел на пляже, – не что иное, как краска для волос. Смысл сказанного сразу же дошел до Никласа. Волосы Эллен покрасили, чтобы она была похожа на куклу. – Но это не все. Было обнаружено вещество – лавсония – основной компонент хны, которой красят волосы. – И что? – Хна вызывает рак, ее запретили использовать в красках для волос еще в 2005 году. Значит, краска старая. Или ее купили за границей. Никлас сомневался, что эти сведения сыграют значительную роль в расследовании, но эта краска для волос окончательно подтверждала, что преступление связано с этими куклами. – Ладно. Спасибо за информацию. Я, кстати, только что от Бродяги. Он абсолютно уверен, что эти куклы – не его сестры. – Ну и хорошо. Иначе все еще сильнее запуталось бы.