Никлас все еще не был уверен в том, что освобождение не было частью тщательно продуманного плана, поэтому какое-то время стоял, опасаясь сделать ошибку. Потом выкрикнул ее имя. Она сразу же остановилась, но ничего не сказала. Он крикнул снова, и она отозвалась. – Это я! – крикнула Карианне, наклонила голову и пошла дальше. По голосу это, несомненно, была Карианне. – Сомневаешься, да? – Линд подошел к Никласу. Из темноты появилось его лицо. Это был совсем не тот человек, который так радушно встретил его в участке – холодный, переполненный ненавистью. А ведь он с искренним сочувствием рассказывал о бедняге, который посвятил всю свою жизнь тому, чтобы разыскать останки своей исчезнувшей сестры. И этот человек казался потрясенным, когда нашли Эллен Стеен, игра велась на высшем уровне вплоть до того момента, когда Никлас спросил про список доноров. Случилось невероятное: новичок его выследил, а ведь этот новичок не кто-нибудь, а супруг той единственной, ради кого все и затевалось. Никлас оглянулся и заметил, что Карианне исчезла из виду. – Я объяснил ей, как дойти. Она не ошибется. Ты ведь оставил ключи в машине? Никлас кивнул. – Она спустится минут через десять-пятнадцать, а уже через полчаса будет дома. Так что нам нужно поторопиться. Линд подошел к Никласу, грубо схватил наручники и потянул его в дом. – У нас с тобой есть одно дельце. Линд завел Никласа в дом. Входная дверь явно была рассчитана на невысоких охотников, так что Никласу пришлось наклониться. Комната была только одна, в ней стояли две кровати и печка-буржуйка, Никлас видел такие, когда служил в армии. Линд сказал – тридцать минут, но он ошибается. В машине лежит еще один мобильный, так что уже через четверть часа Карианне сообщит обо всем Броксу. Они прибудут в течение часа, если только ленсман не станет тратить время на сомнения и бесполезные оргвопросы. – Знаешь что? – Линд усадил Никласа на деревянный стул, а сам, широко расставив ноги, встал перед ним. – Мы с тобой и похожи, и не похожи одновременно. – Это как? – спросил Никлас, когда понял, что Линд ждет его вопроса. – Ты пришел сюда без заготовленного плана, ведь так? И я тоже. У меня нет никакого плана, ну разве что на ближайший час. По моим расчетам, у нас примерно столько времени. Думаю, ты оставил в машине мобильный, да? Конечно, я ведь не настолько глуп. А знаешь, в чем наше отличие? В том же самом планировании. Потому что минуты вплоть до… – Линд взглянул на часы, – без четверти двенадцать распланированы до мельчайших подробностей. Так что все учтено: ты сидишь здесь, а Карианне в эту минуту идет к машине. Потому что мне не нужна была Карианне, Никлас, ты должен был это понять. Я все сделал именно так, потому что не знал, где ты и что ты выяснил. Но я понимал, что осталась всего пара часов, и знал, что мне нужно заманить тебя подальше ото всех и вся. И поэтому я использовал Карианне. Никлас ничего не понимал. Единственное, что было ясно – Линд продолжает играть в игру, которую вел двадцать пять лет. – Зачем? – спросил Никлас. – Зачем? А разве не очевидно, Никлас? Я не могу спасти Карианне в этот раз, а ты можешь. Твоя почка ей подходит, а не моя. Только благодаря тебе она сможет жить дальше. Я видел, что ты сомневаешься, понимаешь? И я понял, что ты из тех, кто может сбежать. Но шанса тебе не представится. Я заберу у тебя почку, Никлас, во что бы то ни стало. Поэтому ты здесь. Глава 44 В этот момент последние следы человечности исчезли с лица Линда. Совершенно механически, как будто вел животное на убой, он схватил за наручники и потащил Никласа за собой. Не успел тот сообразить, что происходит, как оказался прикованным к свисающему с потолка крюку. Руки были задраны над головой и вытянуты во всю длину, при всем желании высвободиться он не мог. – Вот так вот, раз, два, три! До Никласа начало доходить, что произошло. Линд обвел его вокруг пальца. Точно так же, как двадцать пять лет обводил вокруг пальца весь город. Он и не думал куда-то сбегать вместе с Карианне или каким-либо иным способом подвергать ее жизнь опасности – все это было задумано лишь для того, чтобы заманить в ловушку единственного, кто может ее спасти. Потому что время поджимало, а доноров, как и в тот, прошлый раз, не хватало. И так как пробы тканей совпали, он в буквальном смысле держал в своих руках ее жизнь. И стал ее единственным шансом, а значит, и единственным шансом Линда. – Не нужно этого делать. Я готов. Линд строго взглянул на Никласа. – Вовсе нет! Ты сомневаешься! А вот я был готов… все эти двадцать пять лет. Знаешь, я ведь получил доступ к ее истории болезни, по собственному желанию сделал пробу тканей, просто так, на всякий случай. Вот это я и называю «быть готовым». Никлас не мог поверить в то, что слышал. – К сожалению, она никогда не будет носить мою почку. Тело Карианне ее отвергнет. Вдруг Линд резко и грубо схватил Никласа за подбородок. – Именно это называется настоящей любовью. Когда тот, кто любит, без малейшего сомнения готов отрубить себе руку ради любимой. А ты, ты никогда не видел, как она страдала, никогда не слышал, как она жаловалась, ты волновался о нескольких часах под наркозом. Тебе стало жалко самого себя. Ты позволил ей бояться в одиночестве. – Это неправда… – Правда! – выкрикнул Линд и сжал подбородок Никласа еще сильнее, так, что челюсти заскрипели. – А значит, ты никогда не был готов. И не готов до сих пор. – Я… – Заткнись! – Линд взглянул на часы. – У нас осталось сорок пять минут. Он отвернулся и открыл портфель. Комнату заполнил звук скрежещущего металла. – Ты попытался свалить вину на Рейнхарда. Казалось, Линд немного успокоился. – Я защищался. В принципе, я не думал, что кто-нибудь меня выследит, но на всякий случай заготовил пару ложных троп. Чтобы, если невероятное произойдет и кто-нибудь все-таки вычислит мотив, Рейнхард стал главным подозреваемым. Поэтому я немножко ему помог. Куклы достались мне бесплатно, а такие платья упустить я просто не мог. Казалось, все добрые силы действовали со мной сообща. Кстати, ты догадался, что все жертвы на что-то указывали? Никлас попытался кивнуть. – Черт, а ты совсем неплох. Я и не думал. А следы когтей – я надеюсь, ты выяснил, откуда они. – Рысь. Карианне принесла ее в дом еще до того, как ты напал на Эллен Стеен. – Закрытые двери никогда меня не останавливали, не говоря уж о разных развалюхах. Линд был у них дома. Пока Эллен Стеен умирала на пляже, он позаботился о том, чтобы нанести ее кровь на когти рыси. – Но зачем ты его отравил? – Просто чтобы убедиться, что вы действительно отправитесь на север. Корнелиуссена я устранил, место было свободно, и я знал, что единственное, что может развеять все сомнения, – это серьезная болезнь отца. – А если бы он умер? Если бы Корнелиуссен умер? Сколько людей ты собирался свести в могилу? Линд улыбнулся. – Сколько людей ты согласился бы свести в могилу ради того, чтобы Карианне жила? Никого? Насколько я тебя знаю, ты бы стоял у ее смертного одра и рыдал, но в то же время сохранил бы свое безупречное тело. Корнелиуссен жив, Рейнхард жив, убивать их я не собирался, так что не вижу никакой проблемы. – Линея мертва. Линд достал что-то, похожее на скальпель. Острая сталь засверкала. – Жестко играешь. Как-то не по-слюнтяйски. Линд демонстративно разглядывал острый инструмент. – Скажи-ка и, пожалуйста, не ври… Ведь что бы ты ни сказал, от моего замысла тебе не убежать. Никлас, который все это время думал только о безопасности Карианне, впервые почувствовал, что боится. Боится за свою жизнь! – Если бы можно было прокрутить историю назад и сделать все по-другому, ты бы позволил Линее и Сульвейг Элвенес жить и приговорил бы Карианне к смерти? Да? Как бы ты поступил? – Мог появиться донор. Линд сплюнул. – У тебя даже не хватает храбрости ответить честно! Опять строишь из себя героя! Отвечай! Что бы ты сделал? – Я бы позволил Линее вырасти. – Жаль, что Карианне тебя не слышит. Обещаю тебе, я передам ей эти слова, – Линд снова взглянул на часы. – Нам нужно закончить кое-какую писанину. Готов? Линд хитро улыбнулся. – Эта история не должна закончиться плохо – это было бы неправильно. Согласен? Линд сел за стол, на нем лежал блокнот. – Как мы начнем? «Дорогая Карианне» – звучит неплохо, а? – Чего ты хочешь? – Никласа охватил страх. Линд обернулся. – Я думал, все ясно. Спасти Карианне, пожертвовать тобой. Ну, хорошо, тогда я напишу «Дорогая Карианне». Никлас видел, как Линд водил ручкой по листу бумаги: «Не знаю, жив я буду или нет в тот момент, когда ты прочтешь эти строки». Линд взглянул на Никласа, чтобы убедиться, что он слушает. «Несмотря на то, каким образом (хотя и вовсе не добровольно) была извлечена эта почка, я от всей души желаю, чтобы она подарила тебе жизнь. Карианне, надеюсь, ты не дашь злости или горю ослепить тебя и позволишь части моего тела навсегда занять место в тебе. Желаю тебе никогда не испытать того, что пришлось пережить мне». – Подпишем «Твой Никлас», да? Никлас сглотнул. Он представил себе то, что его ждало.