У стены стоял стул, Рино пододвинул его к кровати и сел. На лице Лоренца застыло суровое выражение. «Так ты и умрешь, – подумал Рино, – скованный злобой». – Мне нужно было тебя увидеть. Вокруг губ появилась морщинка, казалось, старик хочет открыть рот, но ни звука не издал. – Хочу рассказать, во что вылилась твоя ненависть. Старик ворочал глазами. – И, хотя ты лежишь здесь, как живая мумия, причем уже давно, из-за тебя и сегодня происходят ужасные события. Тебе приятно это слышать, а? Знать, что твои посевы по-прежнему приносят плоды? Я видел подвал, в котором ты держал Эвена, видел железные кольца на валуне у моря. Понимаешь, мне нужно было увидеть все это своими глазами. Иначе я бы просто не поверил. Я даже представить себе не мог, что можно быть таким садистом! Взгляд Лоренца заметался – тот будто старался проследить за полетом мухи. – Эвен стал сиротой через несколько часов после рождения. Думаешь, он не заслуживал лучшего? Чем ты оправдывал свою ненависть к нему? И зачем ты его взял, если никогда не испытывал никаких других чувств, кроме ненависти? – Рино наклонился над стариком. – Ради денег, да? Все тот же блуждающий взгляд. Может быть, он чувствовал, что не один в комнате, но слова до него не доходили. – Ты самый никчемный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Поверь мне, я таким тебя и представлял. Живи, дьявол, по Божьей воле, живи! И пусть каждая минута, отпущенная тебе, покажется бесконечным приемом у стоматолога! Взгляд остекленел. По щеке, оставляя глубокий след на коже, скатилась и утонула в дневной щетине слеза. Очевидно, сестры не так уж внимательно следили за стариком, может быть, они ухаживали за ним неохотно и иногда позволяли себе высказать что-нибудь неприятное. Подобных людей никто не любит. – Извини, – раздался гнусавый стон, и Рино подскочил на стуле. Ему стало стыдно. Какое право имеет он, посторонний, вторгаться в чужую жизнь и оскорблять старого человека? Вечная боль. Хотя лежавший перед ним безжизненный равнодушный мужчина мало чем напоминал Иоакима, Рино представил себе, каково это – быть заточенным в собственном теле. Потому что у Иоакима хватило бы энергии на двоих, шалостей – на троих. И как он ни пытается соответствовать общественным нормам, у него это не получится. Если ему не помочь. Он так и останется в заточении и, как пароварка, будет иногда спускать пар, чтобы не взорваться. Вечная боль. И он решился. – Кто ты? – внезапно взгляд Лоренца стал осмысленным, и Рино понял, что молчал он по собственному желанию. Глава 43 Никлас проехал мимо пляжа, на котором умирала Эллен Стеен, и двинулся дальше на другую половину полуострова. Почти все время он ехал один, лишь изредка замечая свет фар в зеркале заднего вида. Он подъехал к ограде, о которой ему говорил преступник, выключил фары и медленно поехал дальше, пока не увидел просеку. Брызговики зашелестели по асфальту, когда он поворачивал, так что ему пришлось сосредоточиться на том, чтобы не съехать с глубокой колеи. Дорогу с обеих сторон сжимали березы, а над ними возвышались горы. Хотя его предупреждали, что нужно будет доехать до ворот, Никлас наткнулся на них неожиданно, так что ему пришлось со всей силой нажать на тормоза, чтобы не врезаться. Гнилые деревянные доски крепились друг к другу с помощью крючка из дважды переплетенных стальных тросов. Никлас, как ему было приказано, проехал внутрь и закрыл ворота. Дорога плавно поворачивала, и Никлас двигался по ней до тех пор, пока можно было проехать. Он достал мобильный и увидел, что пришла смска – похититель спрашивал, где он и что случилось. Чтобы предупредить остальных, Никла-су нужно было не больше минуты, и, может быть, только так он смог бы раскрыть своего коллегу. Но он не рискнул. От его умения молчать зависела жизнь Карианне. Никлас ответил, что добрался до конца дороги. Ответное сообщение пришло не сразу, Никлас подумал, что в этом есть определенный замысел. Иди дальше по тропинке. Через сто метров увидишь ручей. Перейди его и иди дальше по тропинке направо. Через пятьсот метров увидишь справа большой камень. Дойдешь – напиши. Он вышел из машины. Осень была очень мягкой – четыре-пять градусов тепла. Никлас все еще чувствовал легкие спазмы в желудке, последствия отравления ядом, который, как он надеялся, уже вышел из организма. Прежде, чем закрыть дверь, Никлас открыл перчаточный ящик и достал наручники. Он решил выполнять все приказы преступника. Несколько часов назад он беспокоился о том, что ему придется отдать Карианне почку, теперь он был готов отдать за нее жизнь. Ручей был шириной два-три метра, Никлас осторожно перешел его по скользким камням. Глубина была небольшая – около полуметра – но он хотел, чтобы ноги как можно дольше оставались сухими. Тропинка вела не просто направо, а еще и вверх, сначала немного, а затем все круче и круче, так что Никласу приходилось выбирать дорогу – камни были очень скользкими. По этой тропе, по всей видимости, обычно бродили овцы и, может быть, заплутавшие туристы – по илистой почве было понятно, что здесь же протекали талые воды. Никлас остановился и прислушался. Кроме собственного дыхания он больше ничего не слышал. Ни звуков проезжающих вдали машин, ни приглушенного шума деревень, лишь слабый шелест деревьев. Он был один. Он старался идти по гравию, там было суше, и скоро увидел камень, о котором ему говорили. Темной стеной он вырос справа от полицейского. Никлас огляделся. Деревья и кусты росли намного реже. Он попытался уловить какое-нибудь движение, но должен был признать, что даже если за ним действительно следят, то у противника хорошо получается сливаться с окрестностями. Как и было оговорено, Никлас отправил СМС, в этот раз ответ пришел сразу. Иди по тропинке налево, пройди через болото и перейди холм на другой стороне. Ты увидишь еще одну тропу. Иди направо, пока не дойдешь до дома. Никуда не ходи, стой там. Дом? У его коллеги есть дом в горах? Направился бы Никлас туда сразу, если бы знал? Вряд ли. Самое главное сейчас – поменяться местами с Карианне. А потом пусть все будет так, как суждено. Никлас побрел дальше, тропинки, о которой ему написали, он не видел, а шел по небольшой просеке. Несколько раз ему пришлось наклоняться, чтобы ветки не исцарапали лицо. Когда он добрался до болота, то почувствовал, как ноги увязли в жидкой грязи. Никлас очень испугался, но все-таки сумел выбраться, хотя уже успел представить, как утонет в этой бездонной топи. Он пошел дальше, жижа под ногами хлюпала, брюки по колено промокли от болотной воды. Никлас заметил впереди поляну. Ему показалось, что он заблудился, но потом увидел дом. Он остановился, зная, что его заметили. Дом был очень старым и маленьким. Никлас подумал, что, скорее всего, его использовали для охоты. – Наручники, – голос был знакомым, но все же звучал непривычно. Никлас показал наручники. – Сними куртку. Он сделал, как ему было сказано, и отбросил куртку в сторону. – Мобильный. Телефон тоже полетел в грязь. – Закатай рукава свитера. Он все еще не видел противника, голос доносился откуда-то из дома. – Повернись на девяносто градусов и застегни наручники. Медленно и спокойно. Я хочу слышать, как щелкнет замок. Никлас внезапно почувствовал, что замерз. Промокшие ноги заледенели, а ветер принизывал голое тело. Он вытянул руки вперед и демонстративными движениями застегнул наручники. Он удивился, что преступник не приказал ему завести руки за спину. – Иди вперед. Из-за угла дома показалась фигура похитителя Кари-анне. Амунд Линд был одет в темную обтягивающую куртку и черную вязаную шапку. Увидев его, Никлас окончательно все понял – картинка полностью сложилась. Стало понятно, почему Линд был так уверен, что Корнелиуссен уже никогда не выздоровеет. Никлас вспомнил, как его коллега осторожно выспрашивал, как чувствует себя Карианне. Благодаря нападению на Эллен Стеен освободилось место, на которое отлично подходила его жена. Потом выбор пал на Сару Халворсен, наверное, из-за того, что Никлас как-то обмолвился, что они подыскивают другой дом и что Карианне очень понравился живописный дом художницы. Ради того, чтобы Кариан-не получила дом своей мечты, Линд пошел на убийство, и это вновь доказывало, что он сошел с ума. Он не жалел никаких средств, если думал, что ей что-то нужно. Никлас попытался воспрепятствовать этому, и поэтому его попробовали вывести из игры. Спросив у Линда про донорские карточки у жертв, Никлас окончательно подтвердил, что нащупал след. Именно поэтому тот засыпал его эсэмэсками, спрашивая, где он и что происходит. – А вот и наш герой. Хотя Никлас не видел лица Линда, он почувствовал, как тот ухмыляется. – Где Карианне? Глаза Линда были похожи на выеденные глазницы бледного черепа. – Не бойся за нее, моя совесть чиста. Я заботился о ней лучше, чем ты. Ты слюнтяй, Никлас, честно говоря, не думал, что ты решишься прийти. Думал, ты попытаешься привести с собой полицию, что для Карианне означало бы верную смерть. Но ты бы спас свою чертову шкуру, такую безукоризненную и чистенькую. Хотя эти слова произносил сумасшедший, Никлас почувствовал, что они его ранят. Ведь он действительно сомневался, хотя знал, через что пришлось пройти его жене. – И какой же у тебя план? – спросил Линд. – План? – Ну да. Не могу себе представить, что у тебя нет никакого плана. У героев он обычно есть. – Я пришел, чтобы поменяться местами с Карианне. Никлас увидел, что Линд наклонил голову, как будто ждал его признания. – Должен тебе сказать, ты меня разочаровал, Никлас. – В конце концов мы оба хотим одного – чтобы Карианне было хорошо. Она достаточно настрадалась. – И это говоришь ты, Никлас Хултин, который приплыл к накрытому столу и дрожит от одной мысли о том, что нужно будет отрезать кусочек плоти ради жены?! Линд видел его насквозь с первого же дня. – На ошибках учатся, – ответил Никлас. Линд молчал, как будто сомневался в чем-то. – Я ее отпущу, – наконец вымолвил он. – Знаешь почему? Никлас взглянул на окна домика, надеясь увидеть жену. Он почувствовал, что отчаянно надеется, что Линд играет с ним честно. – Потому что однажды ты уже спас ей жизнь и хочешь сделать это снова? Линд засмеялся: – Как-то так, да. Снова тишина. – И никакого прикрытия? Никлас покачал головой. – Хорошо. Линд нашел палку и глухо ударил ей по стене дома. Никлас сразу понял, что сейчас произойдет, и напрягся. Ему показалось, что он услышал, как открылась дверь. Он старался смотреть одновременно на оба угла дома, но ничего не произошло. Линд не двигался и не сводил глаз с Никласа. Вдруг внимание Никласа привлекла тень примерно в пятидесяти метрах от дома. Он пригляделся и увидел, что тень – это человек, который, согнувшись, медленно двигался от дома. Это была Карианне. – Ты не позовешь ее?