– Есть такая необходимость. Линд собрался было возразить, но в последний момент передумал: – Понимаю. – Я дойду до горного болота до заморозков. – Отлично. Бродяга быстро взглянул на сменщика Корнелиуссена: – Я высчитал. – Что ты высчитал? – Не понял Линд. – Я проживу до шестидесяти. – Да ну? – К этому времени я доберусь до лужайки возле пляжа. Линд с пониманием кивнул. – Но я найду ее раньше. – Буду держать за тебя кулаки. Мужчина сильнее сжал рукоятку лопаты. Костяшки пальцев побелели, а мышцы под рубашкой напряглись. – Много камней, – сказал он, вытирая капельки со лба. – Дело движется медленно. Мне нужна помощь. – Мы об этом уже говорили. – Она где-то здесь. Посетитель заинтересовал Никласа. Коллеги предупреждали его о странных визитах Бродяги и о том, что он целыми днями копает землю, но никто ни разу не обмолвился о том, зачем он это делает. – Иди домой, Конрад. Мужчина опять вытер пот. – Семнадцать метров, понимаешь? – Я записал. Бродяга открыл дверь. – Она где-то здесь, – повторил он и исчез за дверью. Линд скривился и открыл окно: – Пора проветрить. – Что это было? – Добро пожаловать в Бергланд! Везде есть свои сумасшедшие. Бродяга – наш. Никлас с жадностью вдохнул свежий воздух: – Он каждый день копает? – Каждый божий день. – И ему не помогают? – С чем? – А разве не очевидно? – Бродяга, конечно, звезд с неба не хватает, и никому не мешает. Он живет один и вполне справляется. Как ты только что понял, гигиена – не самая сильная его сторона, но, несмотря ни на что, он копает каждый день. Не знаю уж, сколько лопат он сменил за это время. К тому же, он безвреден и вполне отдает себе отчет в том, что делает. Это смысл его жизни – вывернуть наизнанку кусок земли в Нимарке примерно в 6 км в диагонали… – Линд поднял вверх указательный палец, – …включая пляж в Стурволлене. Причем буквально наизнанку – он копает на глубину минимум в полметра. Местами даже глубже. Не пропускает ни одного квадрата, ну разве что наткнется на скалу. Конечно, эту проблему поднимали сотни раз – не нужно ли вмешаться, может быть, даже запретить ему ездить в горы, – Линд пожал плечами. – С ним разговаривали мы, полицейские. С ним разговаривали мэр и социальные службы. Бесполезно. И, сказать по правде, он ведь закапывает все обратно, складывает раскопанные кусочки обратно, как в гигантском пазле. – Что он ищет? Линд поднялся и подошел к окну, посмотрел, как Бродяга пересек улицу и вышел в поле. – Это грустная история, может быть, именно из-за нее никто здесь над ним не смеется. Большинство думают о своем, тихо качают головой, но никто не смеется. Слишком уж сильна его боль. Никлас проникся сочувствием к бедолаге, который изо всех сил выполнял свою главную жизненную задачу. Он взглянул в окно: Бродяга завернул за небольшой валун и исчез. – Двадцать пять лет назад бесследно пропала его сестра. Она вышла из дома в Нихолме, и с тех пор ее никто не видел. Она собиралась спуститься к морю в Стурволлене примерно в семи километрах от дома. Ей было лет четырнадцать-пятнадцать. К сожалению, поиски начали только через два дня, я так до конца и не понимаю почему. Семья была бедной, может, они слишком поздно обратились в полицию, а возможно, им не сразу поверили. Дело не в этом. Весь район прочесали вдоль и поперек, но девушка как сквозь землю провалилась. Семья, конечно, жила надеждой, что рано или поздно она найдется, но не прошло и месяца, как ее брат принялся без устали бродить взад и вперед по этому же участку. Отсюда и прозвище. Только когда он начал копать, все поняли: он решил, что сестру убили, – Линд провел рукой по волосам, которых с возрастом явно поубавилось. – Думаю, сначала все считали, что девушка упала со скалы или попала в расщелину, но тела не нашли, и поползли слухи, что она просто-напросто сбежала из своей неблагополучной семьи. И если это действительно так, я хорошо понимаю, почему она предпочитает оставаться пропавшей без вести. Ведь куда ей возвращаться? Родители умерли, брат превратился в копающего зомби, а сестра, старшая из всех детей, вообще умственно отсталая. Она живет неподалеку, за ней присматривают сиделки. – Ну и история… – Никлас чувствовал, как рассыпается миф о деревеньке без криминала. – Прежде всего это грустная история, история, которая не закончится, пока не умрет Бродяга. Глава 5 Будё Рино Карлсен склонился над схемой расследования. Деталей в ней пока было немного. Рассказ мальчиков, очень живой и красочный, почти ничего не добавил к уже известным инспектору фактам. Пока самый большой интерес представляло именно место преступления, в свою схему Рино добавил крушение круизного корабля «Хуртигрутен» в 1940 году, но поставил его в скобки. Взгляд снова и снова возвращался к кокосовому печенью и бутылке кока-колы, которые он предусмотрительно отодвинул на угол стола. Это называлось «стратегия от обратного». «Убейте сахар, пока сахар не убил вас». Если верить приложениям о здоровом образе жизни в различных журналах, этот метод борьбы с лишним весом был самым действенным. Пока Рино чувствовал только нарастающее посасывание в пустом желудке. Инспектор уже готов был сдаться, но тут в кабинет заглянула Сельма, незаменимый мастер-на-все-руки полицейского управления: – Дьявол сорвался с поводка! Рино вопросительно взглянул на нее. – Только что звонил грузчик с причала Амундсена. Похоже, кого-то попытались сжечь живьем. У инспектора перехватило дыхание. – Скорая уже там. – Сжечь живьем? – Рино стащил куртку со спинки стула. – Именно так он и сказал. Рино встал, рефлекторно схватил печенье: – Имя грузчика? – Велле. – Угу. – Хагбард. Рино жестом чокнулся с Сельмой и откусил печенье: – Выезжаю. – Тебе вся эта суета никогда не надоедает? – Вообще-то нет. Закатив глаза, Сельма покачала головой и отошла в сторону, пропуская Рино. – Советую начать с больницы. Если все действительно так плохо, как говорит грузчик, на месте они мало что смогут сделать. Беднягу отправят в Хаукеланд.