— Она в овраге, — услышала я, а потом: — она утонет, если мы сейчас же не доберемся до нее. Утону? Разве я уже не утонула? Я почувствовала, как по щеке стекает вода. На вкус как грязь и трава, пахнет дождем. Жижа на земле достигла моего носа. Если не сдвинуться, точно утону. Я попыталась повернуть голову, но, кажется, что что-то случилось с моим позвоночником. Лорелей! Вот что со мной случилось. Эта сука устроила в Царстве Фей бурю, швырнувшую меня в дверь, и шторм последовал за мной в этот мир. Могло ли что-то еще попасть сюда? Я помнила только, как Лиам бросился на Лорелей, чтобы дать мне время убежать. Смог ли он сдержать ундину — или она убила его? Что-то горячее скользнуло вниз по моему носу. Слезы смешивались с дождем и грязью. Лиам пожертвовал собой, чтобы я могла уйти. Но все это было зря. Моя шея сломана. Я парализована и могу утонуть в этой двухдюймовой (ок. 5 см — прим. пер.) луже грязи. — Она жива? Ты видишь, она дышит? Голоса приближались. Я чувствовала вибрацию шагов щекой, — но больше ничем. Парализована! Эта сука превратила меня в овощ! Прежде чем умру, я должна хотя бы рассказать им о Лорелей — предупредить, что она пытается проникнуть через дверь… Я открыла глаза и увидела лишь клубок своих грязных, спутанных волос. Мягкая, холодная рука убрала их от лица. — Калли? Слышишь меня? Теплые янтарные глаза Суэлы были так близки, что я почувствовала, что могу утонуть в них. Я уже видела этот цвет. Попыталась пошевелить губами, но лишь хлебнула грязи. Сложив чашечкой руки, она вычерпала из лужи воду, собравшуюся вокруг моего лица и стерла с меня грязь, использовав свой цветастый платок. — Лоре… лей, — выдавила я, когда губы заработали. — …шторм …могла …прийти… Суэла что-то пробормотала на фарси (персидский язык — прим. пер.). Подозреваю, что нечто похуже эпитета, которым одарила Лорелей я. — Должна была догадаться, что это она. Русалки довольно хорошо управляют погодой, а она одна из самых могущественных. — Краем глаза я уловила, как Суэла повернулась. — Это Лорелей, — сказала она кому-то сзади. — Подлая шлюха даже не задумается, сколько беззащитных животных потеряют свои жилища после этого шторма, — выругалась Диана. — У нас проблемы посерьезней этой, — сказал Лиз, и, понизив голос зашептала что-то, что я не смогла расслышать. — Моя шея, — прохрипела я. — Она… сломана… да? Суэла перестала вычерпывать воду и, обхватив рукой мое лицо, наклонилась. Я снова увидела ее глаза. Их цвет … это было Эльфийское золото. Ее глаза были такого же оттенка, как свет в Фейри. — Боюсь, что так, Калли, но не падай духом. Мы можем это исправить. Суэла отвела взгляд, но, все же, я успела заметить, как по ее щеке скатилась слеза. — Я знаю заклинание вязания, — сказала мне Диана. — Конечно, сначала нам нужно вправить кости в правильное положение… — У меня имеется опыт в этом деле, во время войны я работала в госпитале, — добавила Лиз. Интересно, на какой именно войне? — А я могу призвать ветер, чтобы снять нагрузку с ее позвоночника, пока мы будем этим заниматься… — Мне потребуются спицы, — размышляла вслух Диана. — И пряжа. Спицы? Пряжа? Диана на самом деле планирует связать мне новый позвоночник? Неожиданно из меня начал прорываться смех, но все трое немедленно усмирили меня. — Ты не должна двигаться, Кайллех, — произнесла Лиз строгим, учительским тоном. — Мы с Дианой раздобудем все, что потребуется и вернемся как можно скорее. Суэла, останься с Калли и продолжай убирать воду от ее губ. Мы не долго. Как бы не хотелось повернуться, чтобы сказать «пока», я не смогла. Возникло ужасное чувство, что я никогда не увижу их вновь. — Слушай, — сказала я Суэле, когда женщины ушли, — насколько искусна Диана в этом трюке с вязанием? — Довольно хороша. Она постоянно использует его, чтобы сращивать кости у животных. И тебе известно насколько она усердная вязальщица. — Ага, она связала мне свитер на прошлое Рождество…, — с перекошенным оленем спереди и одним рукавом короче другого. — Суэла, пообещаешь мне кое-что? — Да, Калли? — Если это значит, что в конечном итоге я буду выглядеть как Квазимодо, не могла бы ты просто свернуть мне шею? — Не говори ерунды, Калли. Ты не будешь выглядеть, как Квазимодо. Но даже если и так, разве это не лучше, чем смерть? Я вздохнула, отчего по луже пошла рябь и Суэла торопливо продолжила вычерпывать воду. Друзья делали все возможное, чтобы спасти меня. Не время предаваться жалости к себе, но я все задавалась вопросом, — кто будет тосковать обо мне, если я умру вот здесь, в этой грязи? Диана и Лиз есть друг у друга. Суэла за прожитые века не раз наблюдала, как умирают ее человеческие возлюбленные. Что ей до еще одной смерти? У меня не было детей и, хоть я и знала, что не безразлична моим студентам, не лелеяла надежду, что была кем-то важным в их жизни. Даже Ники Баллард, которую я спасла несколько месяцев назад от семейного проклятья, настолько уверилась в себе, что уехала в Шотландию по студенческой программе обмена. Моя подруга детства Энни горевала бы по мне, но у нее была возлюбленная, Максин. Тётушка Аделаида, скорее всего, сказала бы, что я получила по заслугам, умерев в грязи из-за глупых попыток помочь «фейрийским отбросам» — как она и члены ее клуба «Гроув» насмешливо называют фей. А Лиам? Мы только что занимались с ним любовью, а еще он спас мою жизнь; но когда он спросил, люблю ли я его, я не смогла ответить. Если я не смогла сказать этого сейчас, смогу ли вообще когда-нибудь? Если нет, мы никогда не сможем быть вместе. Так разве есть для него разница, жива я или мертва? — Похоже, что на самом деле никто не будет скучать по мне, — пробормотала я. Суэла легла рядом со мной в грязь, так что ее лицо оказалось на уровне с моим. — Дорогая моя, почему ты так низко ценишь свою жизнь? — Я не … просто это …, — хотела сказать, что боялась никогда не полюбить, но поняла, что было бы бестактно говорить это Суэле, которая самоотверженно отказалась от какого-либо шанса на любовь. И все же, я задумалась, возможно ли это? Когда мой парень, Пол, с которым мы были вместе шесть лет, бросил меня в прошлом году, он сказал, что уже долгое время не чувствовал моей любви. Он был прав. Возможно, после смерти родителей я запрятала это чувство где-то глубоко внутри себя. А сегодня, когда подумала, что могла бы сказать Лиаму, что люблю его, я тут же почувствовала железный хомут, в буквальном смысле сжимающий мое сердце. Как если бы любая возможность полюбить так пугала меня, что даже тело начинало протестовать. Что было со мной не так? Смогу ли я полюбить когда-нибудь? Но я так и не успела поразмыслить над этим. Насквозь промокшие и запыхавшиеся, вернулись Лиз с Дианой. С пестрой лоскутной сумкой в руках, Диана плюхнулась прямо в грязную лужу. Лиз присела позади меня. Я почувствовала, как по моей шее скользят ее нежные, но уверенные руки. Почему-то вспомнился первый раз, когда во время собеседования я пожала ладонь Лиз и была удивлена крепостью ее хватки. Еще подумала тогда, что под розовым костюмом от Шанель бьется сердце железной леди. Вряд ли я могла представить в тот момент, что эти крепкие руки когда-нибудь обернутся вокруг моей шеи. Попытавшись отвлечься от мысли, что она собиралась делать, я начала наблюдать за Дианой. Из сумки были вытащены две длинные вязальные спицы с необычайно острыми концами. Затем она вынула моток ярко-розовой шерсти. — Прости, — сказала она. — В достаточном количестве у меня был только этот цвет. — Что … именно… ты собираешься делать … с этим? — Связать твой позвоночник, конечно же. Я должна сделать первую петлю в тот же миг, когда Лиз вправит твои кости. О Боже, лицевую или изнаночную? Я не помню. — Должно быть, лицевую, — вмешалась Суэла. Она была где-то позади меня. Я слышала ее голос недалеко от моего уха, но если она и дотрагивалась до меня, я этого не чувствовала. — Я тоже так считаю. Подождите. Я должна сотворить заклинание определения имени существительного. — Разве это не филологический термин? — спросила я. — Вы собираетесь разрушить мой позвоночник окончательно? Диана моргнула своими огромными глазами Бэмби и я тут же пожалела о своем сарказме. — Это основа большей части волшебства, которая называется симпатической магией. Я собираюсь создать связь между твоим позвоночником и нитью. Чтобы все, что я делаю с пряжей, происходило и с твоим спинным мозгом. Готова? Мой позвоночник превратится в пряжу? — неуверенно подумала я. Впрочем, вряд ли будет хуже. И сказала, что готова. Диана кивнула и, наклонившись вперед, выдернула волос из моей головы. Положив медную нить к розовой шерсти, она сделала скользящую петлю, произнося заклинание: — Все наоборот, шиворот-навыворот, задом наперед. И поддела петлю спицей. Я почувствовала легкое подергивание у основания шеи. Поместив наконечник второй спицы в петлю, Диана подняла взгляд. — Может быть немного неприятно, — предупредила Лиз. — Йункта халс-бейн…, — начали скандировать в унисон все трое. Я не услышала остальную часть вязального заклинания из-за сильной боли и собственного крика. Услышав треск, похожий на выстрел, я потеряла сознание. Очнувшись, я поняла, что лежу на спине, а сверху на меня смотрят обеспокоенные лица подруг. — Калли, ты можешь пошевелить пальцами ног? Я пошевелила пальцами ног… и рук… а затем нерешительно вытянула конечности. Чувствовалось… неплохо. Ощущения в спине были такие, будто я побывала у мануального терапевта. Но еще и немного … шерстяные. Я взглянула на рукоделие, в которое вцепилась Диана. Она связала примерно два дюйма (ок. 5 см — прим. пер.) узенького шарфа. — Ощущение головокружения пройдет, когда я закончу вязание, — заверила меня фея. — Но для этого потребуется еще несколько дней. Не переживай, я буду оберегать его. Горстка розовой шерсти в руках Дианы была в буквальном смысле связана с моим позвоночником, и я могла только надеяться на то, что женщина не перепутает петли. — Спасибо, — поблагодарила я ее, а затем повернулась к Суэле и Лиз. — Спасибо вам всем. Вы спасли мне жизнь. — Мы первыми подвергли ее опасности, — ответила мне Лиз, тайком вытирая влагу с лица. Дождь все еще лил, так что, может быть, это не были слезы. — Мы все заболеем пневмонией, если не отправимся куда-нибудь в сухое место. Не похоже, что буря закончится в скором времени. — Наверное, я очень сильно разозлила Лорелей, — сказала я Лиз и Диане, когда они помогали мне идти. Помощь не особо требовалась, но неловко было сказать об этом женщинам, поддерживающим меня с такой заботой. В принципе, так нам было лучше слышно друг друга сквозь звуки дождя и чавканье грязи под резиновыми сапогами. Суэла шла впереди, взмахами рук раздвигая с нашего пути упавшие ветки и даже поваленные деревья. Пробираясь сквозь заросли жимолости, я рассказала подругам о том, что произошло в Царстве Фей. Умолчав о том, что мы с Лиамом занимались любовью. Впрочем, я рассказала, как он дважды спас мне жизнь. — Кажется, он хочет загладить свою вину, — произнесла великодушная Диана. — Или пытается завоевать твое признание, — добавила Лиз более жестко. — Инкубы чрезвычайно склонны к манипуляциям, — прошептала она, явно не желая, чтобы услышала Суэла. Та, кажется, была способна слышать тончайшие порывы ветра, но в данный момент женщина, по-видимому, была больше занята случившимся вокруг нас хаосом. Десятки деревьев были вырваны с корнем. В последний раз такие катастрофичные увечья я видела после попытки изгнать инкуба. Он поднял тогда ветер сродни цунами. В ту ночь из-за моей неуверенности на свет появился Лиам. Я стерла слезу и Диана похлопала меня по руке. Они с Лиз обменялись обеспокоенными взглядами и все погрузились в свои мысли, которые были совсем не веселыми. Я думала о катастрофе, в которую превратились мои любовные отношения с Лиамом и не могла выдавить ни слова, пока мы не приблизились к моему дому. — Что будем делать с ундинами? Может, Лорелей и безумна, но не все они такие. Одна из девочек, которым я помогала, назвала себя Малиной и была очень хорошая. Если «Гроув» уверит АМН в необходимости запечатать проход, русалок ждет вымирание. Как вы думаете, есть ли шанс убедить их, что дверь должна быть открыта? — Боюсь, что проявление гнева Лорелей только что убедило АМН в том, что проход необходимо запечатать, — покачала головой Лиз. — Я позвоню членам правления, чтобы прощупать почву, но думаю, что стоило бы сконцентрироваться на том, чтобы сохранить дверь открытой, даже если «Гроув» и АМН решат закрыть ее. — Я привратница. Наверняка я способна как-то это сделать.