А первая болванка попала танку в лоб, Механика-водителя вогнала прямо в гроб… И припев: Любо, братцы, любо! Любо, братцы, жить! В танковой бригаде не приходится тужить! А второй болванкой расколота броня, Мелкими осколками поранило меня. Припев тот же. Третьею болванкой попало танку в бак, Из машины выскочил и сам не помню как. Любо, братцы, любо! Любо, братцы, жить! С нашим экипажем не приходится тужить! Башенный с радистом вяжут раны мне, А моя машина догорает в стороне. Припев тот же. А наутро вызвали в особый нас отдел: «Почему ты с танком вместе не сгорел?». «Виноват, товарищи, — им я говорю. — В следующей атаке обязательно сгорю…» У этих последних куплетов конец припева такой: «…с нашим командиром не приходится тужить!». Чаще всего и особенно накануне боя пели на мотив песни коногона из фильма «Большая жизнь»: Машина на земле вертится, Осколки сыплются на грудь, Прощай, родная, не волнуйся И обо мне на век забудь. Мотор уж пламенем пылает, И башню лижут языки, Судьбу танкиста принимаю Через открытые люки. Нас извлекут из-под обломков, Поднимут на руки каркас, И залпы башенных орудий В последний путь проводят нас. И понесутся телеграммы, Родных, знакомых известить, Что сын их больше не вернется И не приедет погостить. В углу заплачет мать-старушка, С усов стряхнет слезу отец, И дорогая не узнает, Какой танкиста был конец. И станет карточка пылиться На полке позабытых книг, В танкистской форме, при погонах, Но он ей больше не жених. Прощай, Маруся, дорогая! И ты, КВ, братишка мой, К тебе я больше не вернуся, Лежу с горелой головой. На фронте все постоянно находились рядом со смертью. В любое время, в самом неожиданном месте она могла подстеречь человека. Поэтому, наверное, эта песня и еще «Землянка», где говорилось: «А до смерти четыре шага», пользовались самым большим успехом. Люди как бы хотели подчеркнуть: «Вот, смерть рядом, а мы не трусим, мы честно делаем свое дело». После короткого отдыха эшелоном прибыли в недавно освобожденный Псков. Во время стоянки на железнодорожном узле раздалась команда: «Воздух!». Состав сразу же вышел за пределы станции и остановился в чистом поле. Бойцы спрыгнули с платформ и залегли вдоль железнодорожного полотна. Над городом повисли огромные люстры осветительных ракет. Слышен был грохот рвущихся бомб. Наконец ракеты погасли, налет прекратился. Прогудел паровоз. Мы забрались обратно на платформы и тронулись дальше. На рассвете проехали станцию Печоры. На станции Пылва выгрузились и своим ходом пошли к Тарту.