– Ирина? – парень всматривается вглубь машины. – Вот это встреча. Меня не покидает ощущение, что сейчас разыгрывается какой-то спектакль. Тоскливое чувство фальши витает в воздухе. Да и пахло от парня… Пахло!!! – Гони!!! – кричит охотница и со всей силы бьет молодого человека в лицо. Машина не дернулась с места. Раздается хруст. «Сокурсник» отлетает в заросли борщевика, только закачались прошлогодние почерневшие зонтики. Но хрустит не там. Я кидаю взгляд на Андрея, и холодок катится ледяным шариком по внутренностям. Глаза Андрея смотрят на меня, и из них медленно уходит жизнь. Голова с поседевшими висками повернута на сто восемьдесят градусов. Дальнобойщик так и не понял, что его лишила жизни хрупкая женская рука. Та самая рука, которая недавно поглаживала мой пах… Охотница не успевает ударить, пальцы с зажатым амулетом перехватывает ладонь Ирины. Девушка улыбается, глядя исподлобья. Ей явно нравится создавшаяся ситуация. Лицо тети Маши кривится от боли, но она не издает ни звука. Свободной рукой она скользнула за пазуху. К иглам. – Ты-ы… – удивляюсь я, глядя в лицо, которое так страстно целовал этой ночью. – Я! – весело кричит девушка, откидывается к двери, поджимает ноги к груди, и от сдвоенного удара меня выносит наружу. Дверца «Волги» смягчает падение в кусты. Ноги окунаются в воду придорожной канавы, когда я вскакиваю с земли. В груди жжет, дыхание выходит со свистом. Похоже, сломаны несколько ребер. Потом с этим разберемся, сейчас нужно помочь охотнице. – Постой, берендей! – в плечо впиваются две лапищи. – Не лезь. Я оглядываюсь и икаю, рядом скалятся два огромных перевертня. Здоровые, словно зубры, вставшие на задние ноги. Лапами могут гнуть рельсы, а клыками перекусывать арматуру. И запах… Теперь я понимаю, почему мне не понравился парень – от него пахло перевертнем. Смесью человеческого пота и мокрой псины. – Да не пошли бы вы на хрен? Плечо обжигает болью, когда я кидаюсь прочь. Последняя рубашка рвется по швам, оставив в лапах оборотней куски ткани. Из зарослей борщевика выпрыгивает третий перевертень. Да сколько же вас? Я за секунды перекидываюсь в берендея. За долгие секунды – перевертни успевают приблизиться ко мне и захватывают лапы в клещи. Третий перевертень с размаху лупит кулачищем по моей морде. Ощущение такое, словно я лицом встретил боксерскую грушу, упавшую с последнего этажа небоскреба. В глазах мутится, но я стою. Перевертень скалится и ещё раз кидает боксерской грушей. В голове вновь взрывается праздничный фейерверк. Краем уха я слышу удары позади меня, рычание и скрежет металла. Перевертни крепко держат мои лапы. Я чувствую напряжение, когти впиваются в кожу. На этом и нужно сыграть! После третьего удара я резко поджимаю ноги и обессилено падаю на асфальт. Перевертни не ждут подобного маневра и напрягают лапы, чтобы удержать меня. Это мне и было необходимо! Я отталкиваюсь от земли и взвиваюсь в воздух, перевертни добавляют силы к моему рывку. Подобно птице взлетаю в синее небо и делаю сальто назад. На тренировке такое получалось лишь раз, и тренер всегда говорил, что этот маневр нужно использовать только в крайнем случае. Противники могут не удержать, и перелом позвоночника обеспечен. Случай сейчас как раз крайний, вряд ли я выдержу четвертый удар. Не ожидавшие такой прыти от почти бессознательного тела, перевертни тем не менее не выпускают меня. Но в этом и прелесть заднего сальто, что руки идут против больших пальцев противников и легко выдергиваются из захватов, когда их кисти выворачиваются. Я сбрасываю лапищи и, подобно музыканту с тарелками, соединяю две оскаленные башки друг с другом. По земле катится гул, когда они встретились. Третий перевертень кидается на меня, перескочив через оседающих собратьев. Я падаю на спину и перекатываюсь по земле. Когда же оказываюсь сверху, то полностью плача за полновесные плюхи, которые он мне отвесил. Лохматая голова откидывается от ударов, и я вспоминаю, как отрывал голову своему первому врагу. На этот раз у меня не получилось этого сделать. Футболисты и каратисты могут рассказать, как это больно, когда попадают ногой по лицу. Покрытая серой шерстью лапища врезается в основание носа, и я понял, что упавшую боксерскую грушу начинили болтами и гайками. До этого меня всего лишь гладили. Мир вращается в окружающей действительности боли. Я отлетаю на десять метров, проезжаю хребтом по асфальту. В поле зрения попадается дрожащая «Волга», как раз в эту секунду в ней взрывается крыша и в разрыве выметается по пояс фигура четвертого перевертня. «Моей» Ирины. Огромные лапы взлетают к небу и окрестности содрогаются под громовым раскатом рева. Рядом свечкой взвивается охотница, ударом ноги она обрывает рев. Звучно лязгают челюсти. По земле скользят три тени, я только успеваю закрыть голову. Удары валятся со всех сторон, как при молотьбе зерна цепами. Я перекатываюсь из стороны в сторону, пытаясь приподняться, но всегда натыкаюсь на стальные лапы. Они сбивают и бросают на землю. Раз за разом. Рев и хлесткие шлепки составляют какофонию смертельного оркестра. «Лежачего не бьют, а допинывают!» – вспыхивает в голове услышанное ранее изречение. – Не мешай нам, берендей! – сквозь гул крови в ушах доносится рык. Да вот удава вам на воротник! На рукопашном бою отрабатывали оборону на земле, пора вспомнить навыки. Перекат на левый бок и начинаю брейк-данс. Не ожидавшие «вертушки» от пинаемого агнца, перевертни разлетаются по сторонам. Разворот и закручиваю лапы с одновременным выносом тела. Всё! Я на ногах и готов к обороне. Пусть спина разламывается на куски – главное, что я получил большую возможность для маневра. Краем глаза замечаю, что охотница успешно справляется со своим врагом. «Моей» Ириной… Справа тень. Присед и через себя. Пяткой добить! На асфальте вмятина от лобастой башки перевертня. Я режу ногу об острые зубы, но это такая мелочь… Серые враги кидаются одновременно. Моему пируэту позавидовала бы Майя Плисецкая. Локтем по пролетающему мимо загривку. В голове гремит: «У тебя не только кулаки и стопы, есть ещё колени и локти, а это уже восемь ударных конечностей!» Вдалеке показывается синяя легковушка. Водитель тормозит. Я отбиваю очередную атаку и замечаю, как легковая машина разворачивается и мчится в обратном направлении. Так на его месте поступил бы любой нормальный человек. От мощного апперкота звучно хрустит челюсть. Моя челюсть! Земля бросается на спину. В синем небе кружится воронье. Не нужно отвлекаться на автолюбителей! – Не мешай нам, берендей! – в третий раз гремит над землей. Пленка зашторила глаза, такая бывает по утрам, прежде чем проморгаешься. Расплывчатые глыбы возвышаются надо мной. На грудь бухают многотонную металлическую болванку, жалобно стонут кости. Откуда они её взяли? А, это лапа… Опять брейк-данс, но второй раз не удается поймать на этот прием. Перевертни отскакивают, а когда я пытаюсь подняться, страшный удар по лохматой морде опрокидывает навзничь. Металлическая болванка прижимает к земле. Пленка не исчезает, сколько я не трясу головой. К ней добавляется колокольный звон в ушах, благовестом звенит стук сердца. – Ты не понимаешь добрых слов, – рычит сверху и две мощные лапы сдавливают голову, словно добросовестный покупатель проверяет арбуз на спелость. – Тогда не обессудь! Я хватаюсь за лапы и напрягаю шею, чувствуя, как перевертень начинает тянуть к себе. Сквозь звон в ушах слышится сухой хруст позвонков. Болванка на груди прижимает к асфальту. Так вот как чувствует себя муха, которой отрывают голову… Неожиданно лапы чуть вздрагивают, и я сбиваю их с себя. Они взлетают в воздух, и тут же я бью по болванке на груди. Перевертень падает рядом. Красные глаза, белые клыки, серая шерсть… Ударом локтя создаю ещё одну вмятину на асфальте. Попадаю удачно – у перевертня ломается шея под неестественным углом, и он обмякает. Остаются двое… Пелена пропадает из глаз. Я вскакиваю на ноги. Оставалось на самом деле трое, но перевертня охотницы я не считаю. Женщина самозабвенно скользит между лапищами и наносит тучу ударов по могучему телу. «Моя» Ирина ничего не успевает сделать. А вот у тети Маши остается время – я замечаю блеск иглы из затылка перевертня. Так вот почему я до сих пор с головой на плечах. Игла воткнулась ему в затылок, и он на время «забыл» про меня. Шлепок раскрытой лапой отбрасывает меня от оцепеневшего перевертня. Сгруппировавшись в воздухе, приземляюсь на лапы. Удар прочищает сознание, и в мозгу отпечатывается фотография: голый человек лежит возле двух перевертней; хрупкая женщина сражается с могучим врагом. Второй перевертень выдирает иглу из затылка своего напарника. Существа своей стаи… Двое на одного, такое даже в детстве считалось нечестным, а сейчас и подавно. Хотя кому говорить о чести? Кинувшимся на меня перевертням? – Умри, берендей! – рычит серый оборотень, которого поразила игла охотницы. – Не хочу!!! – я уклоняюсь от броска. Промахнувшийся перевертень ещё не полностью очнулся от раны. Грузное тело пролетает пушечным ядром и осталось только добавить пинка для скорости, но этого не дает сделать другой перевертень. Тот самый, который вытащил иглу. В плечо вонзается обжигающая боль. Оказывается, до этого были всего лишь шутки и детские игры. Миллионы разрядов молнии распространяются по всему телу от небольшого медного стерженька, торчащего из моего плеча. Так вот что чувствуют оборотни, когда их убивают охотники… Правая лапа тут же отнимается, я прыгаю и бью двумя ногами по ухмыляющейся морде. Так же как недавно ударила «моя» Ирина. Хотел прыгнуть… хотел ударить… но не могу даже оторваться от земли. Я будто упал в огромный рой разъяренных пчел, где каждая стремится оставить во мне своё жало. Судороги трясут тело… левая лапа тоже отказывается повиноваться… Я заваливаюсь на спину. Где-то вдалеке раздается рокот мотора. Со стороны охотницы слышатся смачные шлепки, словно повар готовит отбивную. Сквозь перестук крови в ушах доносится: – Не можешь – научим, не хочешь – заставим! Я приподнимаюсь на дрожащих… руках! Я уже не оборотень! Я человек… Рокот приближается. Возле глаз останавливаются четыре волосатые колоды, черные когти зловеще поблескивают. У одного на ступне висит резинка от серого носка – тоже не успел раздеться. Может это тот самый парень, что голосовал на дороге? Ни грамма не страшно… Печально как-то… – Прощай, берендей! Помощи ждать неоткуда. Молнии в плече не дают сосредоточиться на образе, не получается перекинуться. Не получается выдернуть иглу… Одна огромная ступня отрывается от асфальта и отходит назад. Я невольно зажмуриваюсь… Громом среди ясного неба гудит сигнал автомобиля, слышится глухой удар и тут же звон разбитого стекла. Я открываю глаза и вижу, как в нескольких сантиметрах от моего лица проплывает черное колесо. Перевертней не оказывается на месте. Их раскидало по разным сторонам дороги. Последней вспышкой мутнеющего сознания успеваю увидеть лицо Вячеслава, которое высовывалось из окна машины… – Женя, проснись! – звучит мамин голос. Так не хочется вставать, что я с закрытыми глазами пробую натянуть одеяло на голову и сказаться больным. Может быть, на этот раз повезет и получится прогулять школу. Одеяла нет, да и лежу на чем-то твердом и колючем. Явно не на кровати. – Женёк, очухивайся! – мамин голос грубеет и напоминает мне кого-то из старых знакомых. Вот только кого? И что с ним было связано? Мне не дают подумать и резко встряхивают так, что зубы клацают как пружина у мышеловки. Я распахиваю глаза, на меня пялятся две знакомые рожи. Круглая довольно ухмыляется, а правая озабоченно оглядывает мое тело. Я тоже проследил за его взглядом. – Почему я голый и где мы находимся? – Позагорать решил, вот и разлегся! – гогочет круглолицый.