Делало ее наэлектризованной. Заряженной. Александр прервал дискуссию звонком в Городской отель, хотел узнать, в номере ли Луиза. Ее там не было. Они только что ее упустили. Но она еще не выписывалась из отеля. Экс проинструктировал женщину на другом конце провода: не покидать стойку регистрации и сообщить ему, как только Луиза Андерссон вернется. Так, чтобы она ничего не заметила. Администратор даже не спросила, почему, услышала серьезность в его голосе и обещала сделать, как ей сказали. Они не знали, где она, но узнают, когда она вернется, и тогда смогут планировать дальнейшие действия. Они не решались выставить явную слежку за отелем. Она множество раз была в здании полиции, так что они предполагали, что она знает их всех в лицо. Если уж отправлять кого-то, то Сами. Он жил там, более того, даже на том же этаже, и она знала, что он полицейский — он так ей представился, когда клеил ее в баре. — Может, поэтому она переспала с тобой, — задумчиво сказал Морган. — Чтобы так получить информацию. — Ты что думаешь, я бы дал ей информацию? — ответил Сами, явно раздраженный мыслью, что молодая женщина, вероятно, выбрала его не за шарм и сногсшибательную внешность. — Ты наверняка не первый, — сухо сказала Ханна. Сами закончил диалог, повернувшись к Александру. — Раз там сейчас пусто, думаю, нам нужно поместить кого-то к ней в номер. — Зачем? — Клещи[16]. Она вернется, вы пойдете за ней следом, она поднимется в номер — вы сзади, я внутри. — Ты? — Вызываюсь добровольцем. Ханне это показалось неплохой идеей. Если они по какой-то причине не решатся к ней приблизиться в присутствии других гостей, и она доберется до своего номера, то всякое может случиться. Они не знают, каким оружием она владеет, и она очевидно совершенно равнодушна к человеческой жизни. Расчищать площадь они не хотели, будет подозрительно, если на ней вдруг исчезнут скорбящие, которые идут непрерывным потоком и останавливаются там со вчерашнего дня. Высунутый в окно автомат мог быстро превратиться в чудовищную катастрофу. Иметь кого-то внутри, кто предотвратил бы подобное, — звучит разумно, но решение будет принимать Экс. Так же, как и решение позвонить председателю муниципального совета и убедиться, что кто-то сможет оперативно открыть здание администрации. Оттуда у них был хороший обзор на главный вход отеля. Морган получил задание занять один из кабинетов с выходящими на площадь окнами. Задний вход, ведущий к парковке отеля, можно было держать на прицеле из разрушенного и практически заброшенного дома на улице Сташунсгатан. Помещения магазинов в подвальном этаже пустовали, окна давно были заклеены коричневой бумагой. Если расчистить себе глазок, то можно спокойно вести слежку, не будучи замеченным снаружи. На попытки узнать владельцев и с ними связаться времени не оставалось. Александр дал добро на то, чтобы Ларч с П-У взломали дверь, худшее, что может случиться, — полицейскому управлению придется возместить стоимость замка, возможно, еще дверной коробки. Если Людвиг наденет толстовку и поднимет капюшон, то сможет смешаться с горюющими на площади. Ханну определили в машину к Гордону, который должен вот-вот приехать — Александр вызвал его от Хорватов, как только Ритола ошарашил их информацией о том, что знаком с подозреваемой. Они решили остановиться на улице Пакхюсгатан, у пиццерии. На достаточном расстоянии, чтобы не привлекать внимание, но и достаточно близко, чтобы за секунды успеть вмешаться в происходящее около отеля. — Я буду в кабинете за стойкой администрации, — подытожил Александр распределение ролей и раздачу указаний. — Оружие и жилеты. Вся коммуникация, чем меньше, тем лучше, по третьему каналу. Так что давайте в темпе. Все должны быть на местах, когда она вернется. — А я? — спросил Сами. — Занимай ее номер, — кивнул Александр. Сами довольно улыбался, слушая перевод Моргана. Все начали сосредоточенно собираться. Хороший план, думала Ханна. У них не было доступа к специально обученной и обладающей специальным снаряжением полиции. Использовать только сотрудников из Хапаранды, не подключая никого из прибывшего подкрепления, казалось правильным решением. Новоприбывшие, какими бы умелыми и доброжелательными они ни были, всегда являются фактором неопределенности. Луиза без сомнения считалась вооруженной и крайне опасной, но их — восемь полицейских. С колоссальным превосходством. Она не знает, что они ее раскусили, что они ждут ее. Они должны справиться. Выходя из помещения, Людвиг замер. — Черт, что мне делать с Хелми? Ханна предположила, что так зовут падчерицу. Она услышала раздраженный вздох Александра. — Да черт возьми, Людвиг! Придумай что-нибудь. — Эвелина будет дома только поздно вечером. — Что-нибудь придумай! Ханна ушла раньше, чем услышала решение проблемы. Она торопливо спустилась вниз по лестнице, вооружилась, надела пуленепробиваемый жилет под форму, взяла еще один Гордону и вышла в ожидании его появления. Она как раз открывала дверь, когда он быстрым шагом шел ей навстречу. — Мы нашли ее? — Мы знаем, где она появится, — сказала Ханна и бросила ему жилет. — Мы с тобой займем позицию в машине на Пакхюсгатан. — В моей? — Почему бы и нет. Через восемь минут сорок семь секунд все подтвердили по рации, что находятся на местах. Теперь оставалось только ждать. Пахло иначе. Вот что изменилось. Запах. Не так душно. Легче дышится. Раньше он об этом не думал, но теперь, когда они уютно расположились на диване и вместе смотрели фильм, он заметил. Стина вкусно пахла шампунем, мылом и каким-то кремом, который она нашла в ванной, но было кое-что еще. Вся квартира казалась чище, свежее, меньше походила на больницу. Папа Стины отвез ее в Хапаранду, высадил у дома, не заходя поздороваться с ним или с Ловисой. Она едва вошла в дом, как он сказал, что у него есть для нее сюрприз. Им снова пора выходить. Ничего особенного. Ронни, один из немногих друзей детства, с которым УВ по-прежнему общался, уехал на пару недель, чтобы навестить родственников на юге, а потом заехать на Фестиваль в Роскилле, так что УВ смог одолжить у него квартиру в одном из желтых оштукатуренных двухэтажных домов на улице Окергатан. Довольно маленькая двушка — у Ронни с девушкой детей нет, — но у них со Стиной будет вечер, ночь и утро, когда им не нужно подстраиваться под социальных работников, или просыпаться от будильника Ловисы. Двенадцать, а то и четырнадцать часов только вдвоем. Как только они вошли в квартиру, она сразу обняла его. Не разжимая объятий, начала целовать и расстегивать одежду. Помнит ли он, о чем они говорили вчера вечером? Он помнил. Пора приступать к делу; может понадобиться много времени, прежде чем что-то получится. Она действительно хотела снова стать мамой. Испечь тот самый другой блин. Они занялись незащищенным сексом в кровати Ронни. После Стина легла на спину, упершись ступнями в матрас и подложив под ягодицы подушку. Она то и дело приподнимала бедра, чтобы, как она сказала, все «стекло вниз». — Слушай, та история с блинами… — сказал УВ, после того как немного полежал молча и позволил себе полностью расслабиться рядом с ней на некоторое время. — Да. — Нельзя говорить об этом с людьми. — Почему? — Потому что их обычно выкидывают, неудавшиеся блины, их выкидывают. — Но я не это имею в виду… — сказала Стина, и УВ услышал, как ее задело то, что он даже допустил такую мысль. — Это с любовью… что просто он немного не получился, поэтому нужно продолжать, пока не будешь доволен результатом. УВ молчал, надеясь, что она сама себя слышит — что так формулировка ничуть не лучше. — Или, нет, это не то, что я хочу сказать, ну ты понял. Он повернулся к ней. Он нисколько не сомневался, что она оживет, станет счастливее и будет гораздо энергичнее, если у них родится здоровый ребенок. В чем он не мог быть полностью уверен, так это в том, что Стина станет более хорошей матерью для Ловисы. Но что он выиграет от такого разговора прямо сейчас? Он знает, сколько она прилагает усилий. Что она очень хотела бы безоговорочно любить их дочь и работает над этим. — Понимаю, — сказал он и нежно погладил ее по щеке. — Но не говори так о Ловисе. — Хорошо. — Хорошо. Она потянулась, откинула подушку, скользнула к нему под одеяло и обняла его. Они еще раз занялись сексом. После они вместе приняли душ, переоделись в домашнюю одежду, разложили раскладной стол в маленькой светлой обставленной мебелью из «ИКЕА» кухне и стали есть то, что он купил. Они взяли с собой в гостиную вино, колу — УВ не выпивал, потому что собирался сесть за руль позднее — чипсы и орешки, сели на диван и подключили телефон УВ к большому плоскому телевизору на стене. Стина выбрала что-то на Netflix, и УВ смотрел одним глазом, приобняв ее рукой, чувствуя аромат ее чистых волос и квартиры. Он расслабился и наслаждался моментом. Он не припомнил, когда они в последний раз сидели так вместе. Когда у них было столько времени только для себя. Давно. Но все изменится. Станет новой обыденностью. У него зазвонил телефон. Юрий. Не ставя фильм на паузу, УВ встал с дивана и ответил. Сделал пару шагов к двери, повернулся спиной к Стине, разговаривал тихо, почти неразборчиво. Меньше чем через полминуты он сбросил звонок и, оставаясь на месте, повернулся к Стине. — Мне нужно уехать ненадолго. — Сейчас? — спросила она, выпрямляясь. — Да, надо кое-что подправить. — Хорошо. Конечно, она понимала, что все эти часы сопровождения и такой вечер, как сегодня, возможны не благодаря мастерской. Понимала, что старых машин, которые он чинил для финнов, не хватит надолго, что то, что он собирается сейчас сделать, — незаконно. — Ты надолго? — Пару часов максимум. — Будь осторожен. Если бы она хотела узнать больше, узнать все, она бы спросила. Но она не спросила. Так что он подошел к дивану, наклонился и поцеловал ее. — Смотри тогда со своего телефона, — сказал он, кивнув на фильм, и ушел. На дверной ручке висела табличка «Не беспокоить». Висела с тех пор, как в номер въехала Луиза Андерссон. Никто сюда не заходил и не делал уборку с ее приезда, сказала женщина, которая пустила его в номер. И все равно в нем был идеальный порядок, заметил Сами, когда с любопытством тут осматривался. Сложенные полотенца висели на сушилке в ванной, вся сантехника вымыта, предоставленные отелем бутылочки с шампунем, бальзамом и мылом аккуратно стояли в ряд на одной стороне раковины, на другой стояли баночки, бутылочки и тюбики, которые она, должно быть, привезла сама. Две подставки с париками рядом друг с другом — перед зеркалом. Парик блонд, используемый ею в полицейском участке, и парик каре русого цвета с челкой. В самом номере кровать была тщательно заправлена, корзина для мусора пуста, на письменном столе безукоризненный порядок, ее компьютер ровно посередине. Он даже не стал его открывать. Наверняка, с паролем. Он открыл шкаф и не удивился, увидев аккуратно развешанную и сложенную одежду согласно, как он предполагал, какой-то системе, хоть он и не видел какой. Сейф открыт и пуст. Нигде ничего, что могло бы указать на то, кто она, или почему здесь. Настоящий профессионал.