— Был Коля, станешь — Николь. Имя женское, зато французское. В Париж поедешь, будешь там зажигать, на улице красных фонарей. — А без оскорблений можно? — буркнул Прокопов. — Оскорблять тебя станут соседи по камере. И «Оскар» там будет, и ты добавочным словом станешь… — Я не знаю, где Юра. — А его самого знаешь? — Немного, — сказал Прокопов и угнетенно глянул в сторону. — Если бы ты знал его немного, то с машиной бы не помог. А там целая афера была. — Да ладно, афера. — С подставным нотариусом. — Я откуда знал? — Вот я и говорю, что в камере для незнаек тебе будет самое место. Собирайся, Николь, — выдал Комов. — Не будет ему французского гражданства, — качнул головой Степан. — Подохнет он. Знаешь, как это у нас бывает? Сидишь в камере, затылком к двери, и ждешь, когда через окошко выстрелят. День, неделю, год, второй… Люди с ума сходят. Дерьмо потом по стенам размазывают. Ты этого хочешь? — За что? — Юра твой — это не одно убийство. Он профессиональный киллер. Машина ему нужна была для дела. А ты помог, значит, пособник… — Да какой он киллер! — Прокопов сорвался на крик. — Ольга Евгеньевна, соберите мужу вещи… — сказал Комов. — И простите его за все. Он к вам больше не вернется. — Я знаю, где Юра живет! — не выдержал Прокопов. — А может, и вернется. — А что я такого натворил?.. Я в его делах не участвовал! — Разберемся. Наручники на Прокопова офицеры надевать не стали, но с собой забрали. Степан не исключал его причастности к убийствам в деревне Ковальцы. Возможно, этот жук помогал затягивать петлю на шее несчастного Бочкова. Глава 9 Шрамы украшают мужчин, но никак не женщин. А у Нади не просто шрам, у нее фактически открытая рана, наспех зашитая по живому. Рабинов не заглядывал под бинты, но знал, что собака цапнула ее неслабо. Может, потому он и не представлял Надю в своей постели. Голая, с повязкой на руке — картинка, не особо возбуждающая. Но и от себя он ее не гнал. Девушка она красивая, к тому же в голове у нее хранилась очень ценная и весьма опасная информация. Тут нужно было что-то одно. Пустить Надю в расход или к себе поближе. Рабинов выбрал второе, хотя не забывал и о первом… Но сейчас он мог думать только о втором. Хотя бы потому что на ужин первое не подавалось. Надя начала сразу со второго. Ее отбивные в хрустящем сырном кляре — просто пища богов. Сама приготовила. — Как в лучших ресторанах, — похвалил Олег Давидович. — Надя у нас все умеет, — сказала Альбина, вдруг обняла Надю за плечи и поцеловала в губы. Та откликнулась, подалась к ней, как это делает женщина, отвечая на порыв мужчины, но глянула на Рабинова, мягко отстранилась и загадочно улыбнулась. Мол, если тебе интересно, то мы могли бы и продолжить. Да, ему интересно. Только вот бинт на руке смущает. — Как там у нас погода на Канарах? — спросила Альбина, наполняя его бокал. Вино дорогое, сухое, не какая-то там крепленая бурда, но Рабинов захмелел после двух бокалов. Наверное, возможно, это из-за женщин. Альбина сегодня выше всяких похвал. Платье на ней без декольте, но такое же сексуальное, как и она сама. Чистые волосы пахнут шампунем с розовым маслом. Эта женщина наполнена свежестью райского сада. Олегу очень хотелось стать Адамом, чтобы поскорее прислонить ее к дереву познания. Но куда девать Надю? Она тоже вся из себя, чего-то хочет. Похоже, между девочками все договорено… Он-то не против, но эта повязка… — В Испанию визы нужны. — У нас есть паспорта. — Фальшивые, — заявил Рабинов. Альбина не дура, она позаботилась о путях отступления, и заграничные паспорта у них с Надей были. Но качество подделки неважное, с такой липой можно запросто погореть на паспортном контроле. Это бросит тень на Олега Давидовича. — И что? — Спалитесь, отвечай потом за вас. — Не надо отвечать. Мы отдельно, ты сам по себе. — Вас и отдельно замести могут… Еще сдадите меня. — Олег Давидович, ну зачем же вы на нас наговариваете? — сказала Надя, шагнула к нему, нежно провела рукой по спине. Он сидел на диване — было куда завалить эту телку, не отрываясь от кассы. Рабинов почувствовал толчок, с каким раскрылось его знамя. Почему бы не поднять его над очередной поверженной крепостью? А барышня может помахать белым флагом. Тем самым, которым перевязана его рука. — Мы хорошие, — проговорила Альбина и обняла его с другой стороны. — Так я ж не против… Потому и паспорта заказал вам реальные. Связи у него конкретные, поэтому ему ничего не стоило сделать документы на подлинных бланках Гознака. — Липа? — спросила Альбина. — Но с крепостью дуба. — Ты мог бы просто на мне жениться. Тогда я улетела бы под твоей фамилией. — А как же я? — с наигранной обидой, воркующим голоском спросила Надя. Рабинов готов был лететь на Канары прямо сейчас. В объятиях двух заводных сучек. Плевать, что у одной рука перебинтована. Все к черту! Он откинулся на спину, чувствуя себя самолетом перед разбегом. Осталось принять на борт пассажиров, запустить двигатели, набрать скорость и высоту. А пассажиры уже устраиваются в креслах. Альбина прижалась к нему с одной стороны, Надя — с другой… А может быть, они стюардессы?.. Но разве те целуются друг с дружкой? Или в его самолете можно все? Очень скоро Рабинов убедился в том, что имеет дело с высококлассными стюардессами, которые могли запустить самолет и без пилота. Именно это они и сделали. Разогнали борт, оторвали его от земли… Очень скоро Рабинов перешел в режим автопилота. Но перед тем, как перестать соображать, Олег успел открыть для себя простую и не очень утешительную истину. Он попал в полную зависимость от этих двух подружек. Ни спрятаться ему от них, ни скрыться. Так, может, надо просто плыть по течению. А почему бы и нет? Альбина лодка, Надя — весло. * * * Прокопов раскололся, процесс пошел, но тут же зарылся носом в песок. На пути встала закрытая дверь. Квартира, на которую навел оперов Прокопов, пустовала. Возможно, Юра Уланов съехал. Или и не жил здесь никогда. — Здравствуйте, я из Госстата! — сказал Степан и широко улыбнулся пожилой женщине с длинным седым волосом на подбородке. — Меня интересует ваше отношение к инфляции! Именно так он собирался представиться жильцам «сто шестнадцатой» квартиры, но дверь ему не открыли. И Комов ходил, все без толку. Пришлось идти по соседям. — Плохое у меня к ней отношение, — проговорила женщина и вытянулась в лице, отступая в глубь своей квартиры под натиском этого странного гостя. — Сейчас заполним бланк, — громко сказал Степан. Женщина не хотела впускать его в дом, но устоять перед ним не смогла. Он зашел в квартиру, закрыл за собой дверь и спросил: — Как вас зовут? — Анжела Борисовна… Я сейчас милицию вызову, — пробормотала она. — И правильно сделаете. Нельзя вот так впускать в дом незнакомцев. — Да кто же впускал-то вас! — Анжела Борисовна глянула на телефон, покосилась на Степана.