Но Круча смотрел куда-то мимо него. Взгляд усталый. Оживился немного, сказав про семейку, и снова завял, как срезанный цветок. — В перерывах между групповым сексом. — Это вы о чем? — Да странная, говорю, семейка… Правда, пропала она куда-то. — Зачем это мне знать? — Это не вам, а мне… — Круча натянуто улыбнулся. — Если сейчас сам себя не взбодрю, то засну прямо здесь. — Я скажу телохранителям, они выкинут вас с третьего этажа. В полете вы взбодритесь. — Телохранители! — Круча насторожился, как охотничий пес, который учуял запах дичи. А Рабинов встревожился. Его телохранители знают, где находится труп незадачливого мужа. Вдруг Круча учуял это? Он же и есть пес. — Телохранители вам не помогут… — сказал капитан и усмехнулся: — Если вдруг что. — Что, если вдруг? — Бродилову они не помогли… Ладно, пойду я. Пока меня тут с третьего этажа не скинули. — Ты это, не обижайся, капитан. — Рабинов ощутил потребность загладить свою вину перед ним. Человек выполняет свою работу, а он собак на него спустил. — Взбодрить тебя хотел, а то ты совсем вялый… — Эх, мне бы до этой семейки добраться… — Круча вымученно улыбнулся. — Жены меня взбодрят. — Как они тебя взбодрят? — спросил Рабинов и глянул на него так, как будто он оскорбил его любимых женщин. Этот мент захотел провести ночь в объятиях Альбины и Нади. Как будто они шлюхи какие-то… Хотя так оно и есть. Девочки не отказали бы менту. Но именно потому Олегу и стало вдруг до боли обидно. Но мент и не заметил, что задел его за живое. Он поднялся, что-то промычал на прощание и был таков. Рабинов, глядя ему вслед, взял со стола «Паркер» с золотым пером, покрутил в руках. Надо было ехать домой и лично сказать Альбине и Наде, чтобы они и носа из квартиры не показывали. Менты вышли на их след, и неизвестно, чем все это закончится. В руках что-то щелкнуло и хрустнуло. Рабинов глянул и увидел, как из сломанной авторучки стекают на его костюм чернила. Как будто чья-то кровь на него хлынула. Уж не Бродилов ли передает ему привет? * * * Степан действительно устал, и ему совсем нетрудно было изображать немощность в разговоре с Рабиновым. Но эта встреча его и взбодрила. Чутье хоть и осторожно, но намекало на банкира. Спасибо Анжеле Борисовне с ее стремлением лезть ухом в чужую жизнь. Услышала про банкира, сказала, а капитан вспомнил про Рабинова. Банк «Приоритет» находился неподалеку. Круча, конечно, рисковал нарваться на отказ, но все же сунулся к банкиру и задел-таки его за живое. А что дальше? Рабинов отправился домой чуть ли не сразу же после разговора. Неспроста это. Но как заглянуть к нему за дверь, посмотреть, кто там с ним? Если Рабинов в чем-то виновен, то он уже наверняка подключил адвоката, который прискочит по первому зову. А его телохранители стеной станут в дверях… Они остались в машине. Сидят, зыркают по сторонам. Степана эти ребята уже в лицо знают, мимо них так просто не пройдешь. — Да как-то слишком просто все, — сказал Комов и пожал плечами. — Киллерша ушла жить к своему клиенту. — Если киллерша, то это уже не просто. — Тем более… — Телохранителей надо за жабры брать. — Как? — А как Юра телохранителей Бродилова выследил и взял. — Им было проще. Они стреляли, а не вязали… Ждем? — Ждем. Ждать пришлось недолго. Один телохранитель, здоровяк с боксерским носом, вышел из машины и двинулся вдоль дома. Он свернул за угол, и только тогда Степан стронул свою «Волгу» с места. Телохранитель отоваривался в ларьке. Купил пачку сигарет, пакет чипсов, две бутылки «Спрайта». Руки у него были заняты, поэтому он на мгновение растерялся, когда Степан и Комов подошли к нему. Парень тут же хватился, но было уже поздно. — Что вы творите, козлы? — взвыл он, когда на руках у него защелкнулись браслеты. — Вот правильно же говорят, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, — сказал Комов. Опера впихнули телохранителя на переднее сиденье и перепоясали ремнем безопасности, за который крепко взялся старший лейтенант. — Это всего лишь смирительная рубашка, — сказал он, дернув за него. — Это беспредел. — Для твоего же блага, — заявил Круча, разгоняя машину. — Ага, для моего… Комов открыл корочки с разрешением на ношение оружия, заглянул в них. — Ты, Константин, не колотись, — сказал он. — Мы тебя, считай, из петли вытащили. И друга сейчас твоего увозят. — Куда увозят? — В безопасное место… Ты думаешь, почему Рабинов вас по домам не распустил? — Так рано еще. — Темноты он ждет… Знаешь, кто с ним там, в квартире, живет? — Не знаю, мне все равно. — Так не бывает, что все равно… Баба с ним там живет, — сказал Степан, не очень-то уверенный в своей правоте. — Ну, баба и что? — Кого она там убила? — Кого? — Банкира Бродилова. — Да ладно. — А с ней был Юра… Юрий Уланов. Знаешь такого? — Нет. — Голос телохранителя звякнул, как лопнувшая струна. — И Бродилова не знаешь? — Олег Давидович что-то про него говорил. — А у Бродилова знаешь какая крыша… Твоему боссу неприятности не нужны, а ты слишком много знаешь. Приговорили тебя. Да и твоего напарника. Грохнут вас сегодня и в лес вывезут… — На реку, — вырвалось у парня. — Я не знаю, куда вы там трупы вывозите. — Какие трупы? — спохватился телохранитель. — А это пусть на твоей совести остается… Ты же никого не убивал? — Нет!.. Зачем это мне?.. Я сразу сказал, никакой мокрухи! — Вот это правильно, ты молодец! Свидетелем пойдешь. — Не могу я свидетелем.