— Все. Потом можно кушать. И лучше всего со спиртом, — хитро прищурился матрос. — Так и быть, дам тебе грамм пятьдесят из «НЗ»[29], - сказал Юркин. Если подстрелишь ее. — А почему нет? Подстрелю. Был бы спирт. На следующее утро, старшина и Вылко, потеплее одевшись и прихватив карабины, на лыжах отправились в сторону невысокой гряды скал, за которыми находился залив, где предстояла охота. Спустя час их темные фигурки чернели на заснеженном склоне. Поднявшись на гряду, моряки передохнули и, оттолкнувшись палками, заскользили вниз. На берегу, у россыпи скал, они сняли лыжи и, оставив их у приметного валуна, пешком двинулись вперед. Шли осторожно, у самой кромки прибоя, обходя нагромождения молодого льда. Через некоторое время шедший впереди Вылко обернулся к Юркину и указал рукой на открывшуюся перед ними, вдававшуюся в залив, косу. На ее дальной оконечности, в воде, резвился десяток нерп, а примерно столько же, неподвижно лежали на камнях. — Старшина, ты пока оставайся здесь, — прошептал ненец, — а я подойду ближе. Юркин молча кивнул и прислонился к обломку скалы, а Вылко, сняв с плеча карабин и прячась за камнями, неслышно стал красться к стаду. Вскоре он исчез из виду, и спустя полчаса оттуда донесся выстрел, эхо которого гулко прокатилось над водой. Когда, оскальзываясь на мокрой гальке, старшина подошел к месту лежки, Вылко, стоял у туши небольшой нерпы. — Совсем молодая, однако, — обернувшись к Юркину и довольно щуря раскосые глаза, сказал он. — Молодец, Петро, — улыбнулся старшина, похлопав еще теплого зверя по коричневой шкуре. — Упитанная, килограммов на тридцать потянет. Затем, ухватив нерпу за хвост, они оттащили ее с косы на берег. Пока Вылко, умело орудуя охотничьим ножом, освежевал тушу, старшина насобирал поблизости сухого плавника и наладил костер. После этого, вывинтив из карабинов шомпола, они насадили на них по куску печени и поджарили ее над огнем. — Ничего, — констатировал старшина, прожевав сочный кусок. — Есть можно. Подкрепившись, моряки скрутили по «козьей ножке» и с наслаждением закурили. — Товарищ старшина, а когда все-таки тральщик придет? — поинтересовался Вылко. Нерпы нам надолго не хватит, однако. — Когда надо, тогда и придет, нахмурился Юркин и сплюнул. — Кончай перекур, давай собираться. Они аккуратно разделали зверя и, сложив уже подмерзшее мясо в вещмешки, медленно пошли вдоль прибойной черты обратно. На середине пути, откуда-то издалека донесся приглушенный расстоянием взрыв. Моряки резко остановились. — Никак от поста? — прислушался старшина и тут же заорал, — живо вперед! Там что-то случилось! Побросав тяжелые мешки, моряки рванули к скалам… Проводив взглядами исчезнувших за грядой Юркина с Вылко, оставшиеся занялись текущими делами. Ларин сменил на вышке Папанова, и они вместе с Вихровым отправились на берег за плавником. Сделав несколько ходок, матросы нарубили дров, раскочегарили печь и водрузили на нее ведро со снегом. После этого Папанов, утомленный предутренней вахтой, завалился спать на угловые нары, а Вихров, насвистывая, стал готовить рацию к очередному сеансу связи. В это время от двери сильно потянуло сквозняком, старший матрос обернулся и замер. В проеме стоял человек в чужой форме, с направленным на него автоматом. — Хенде хох! — гортанно произнес он и шагнул через порог. Сзади появились еще двое и тоже вошли в помещение. Подняв руки, и пятясь от них, Вихров прыгнул к пирамиде с карабинами, и тут же прогремела автоматная очередь. Радиста отбросило к стене и, хватая руками воздух, он рухнул на пол. А еще через секунду, к ногам стрелявшего, из угла комнаты покатилась граната, и прогремел оглушительный взрыв… Когда Юркин с Вылко, едва передвигая ноги, подошли к посту, он догорал. Рядом с вышкой, в забрызганном кровью снегу, лежал, разбросав руки Ларин и смотрел мертвыми глазами в небо. А в сторону фиорда уходила цепочка следов. — Фрицы, — прохрипел старшина и вытер ладонью заливавший глаза пот. — Человек пять, однако, — добавил Вылко, внимательно разглядывая следы. — Идем за ними, на пересечку — выдохнул Юркин, и моряки бросились к расположенной чуть в стороне, каменистой низине. Немцев они обнаружили, когда те, следуя друг за другом, спускались по осыпи к приткнувшейся у берега резиновой шлюпке. Четверо последних тащили на руках два недвижимых тела. — Своих выносят, гады, — скрипнул зубами старшина, — а ну, давай за мной. И, стараясь не шуметь, по пластунски пополз вперед. Метров через сто, у большого, поросшего лишайником валуна, моряки затаились и приготовились к стрельбе. — Товарищ, старшина, а в море лодка, однако, — прошептал Вылко. — Где? — А вон там, гляди вперед. В нескольких сотнях метров, в глубине залива, в сгущающемся мраке действительно неясно просматривалась подводная лодка. — Ну и хрен с ней, к нам она все равно подойти не сможет. А этих, что приходили, мы сейчас кончим. Значит так. Стреляем по моей команде и только по шлюпке. Понял? — Угу, — промычал Вылко и прильнул к прицелу. Между тем, немцы погрузились в шлюпку и, действуя короткими веслами, стали удаляться от берега. — Огонь! — приказал Юркин и плавно нажал на спуск. Рядом грохнул карабин Вылко. На шлюпке раздались дикие крики, и она завертелась на месте. — А, не нравится, суки! — выматерился старшина, всаживая пулю за пулей в тонущих врагов. В глубине залива блеснули вспышки, и в сторону берега понеслись огненные трассы. Затем они прекратились, и хищная тень растворилась во мраке. Глава 4. В дебрях Амазонки Ранним весенним утром 1943 года, рыболовецкий траулер «Нептун», под бразильским флагом, медленно поднимался вверх по течению одного из многочисленных рукавов дельты Амазонки. Стук дизелей глушил крики резвящихся в кронах тропических деревьев обезьян и вспугивал на живописных пляжах целые стаи розовых фламинго. — Если Бог и создал когда-то райские кущи, то, скорее всего, где-то в этих местах, — произнес стоящий на открытом мостике у штурвала капитан, обращаясь к сидящему рядом в шезлонге рослому мужчине средних лет, в коротких шортах и пробковом шлеме на голове. — Вы правы, Хайнц, — лаконично ответил тот, обозревая окрестности и невозмутимо попыхивая трубкой. Хайнц Крюгер был капитан-лейтенантом кригсмарине, натурализовавшимся[30] в Бразилии в конце 30-х годов по заданию германской разведки и официально владевший несколькими рыболовецкими судами, занимавшимися ловом тунца в Южной Атлантике. Кромеморского промысла, Крюгер выполнял ряд деликатных поручений немецкой резидентуры[31] в Рио-де-Жанейро и в том числе сегодняшнее. Оно касалось доставки его собеседника, полковника абвера Гюнтера Росса, в одну из немецких миссионерских общин[32], расположенную в джунглях «Королевы рек». Берлинский гость был принят на борт «Нептуна» прошлой ночью, с немецкой подводной лодки, зашедшей в прибрежные воды. Вместе с ним на судно подняли груз, состоящих из нескольких деревянных ящиков с маркировкой кригсмарине и трех изможденных людей в лагерных робах с номерами. Ящики полковник приказал отнести в предоставленную ему каюту, а людей накормить и запереть в трюме. Крюгера очень интересовало, кто эти доходяги, но, наученный многими годами службы, он предпочел не задавать лишних вопросов. — Хайнц, вы давно бывали в этих местах? — поинтересовался гость, выбив трубку и спрятав ее в карман. — Последний раз неделю назад. Доставлял продовольствие и медикаменты в нашу миссию, господин полковник. — Надеюсь, она в полном порядке? — О да, — рассмеялся капитан. — Отцы — иезуиты исправно обращают в христианство местных дикарей. Из них могут получиться достойные солдаты для Рейха! — Неужели они до сих пор существуют? — Да. Но об этом мало кто знает. Поблизости от миссии, в горах, проживает племя пираха, их несколько сотен. А дальше по течению реки, выше каскада водопадов, обитает народность синта марга[33]. Этих уже несколько тысяч. — И чем же они занимаются? — В основном охотой и рыбалкой. Ну и еще воюют между собой для разнообразия, причем пленных съедают. — Так они каннибалы? — Как и все хищники здесь, — рассмеялся Крюгер. — В джунглях все время кто-то кого-то ест. — Да, — задумчиво протянул Росс. — Закон природы. Между тем, траулер приближался к виднеющейся впереди по курсу, высокой, поросшей тропической растительностью горе, вершина которой была окутана облаками. — Аборигены называют ее «Гора грома», — указал на вершину Крюгер. — Там постоянные дожди и частые грозы. А вот и то, что нам нужно. Он переложил штурвал, траулер покатился влево и, миновав фарватер, вошел в узкую, скрытую мангровыми зарослями, темную протоку. Через сотню метров она расширилась, и судно оказалось в обширной, отливающей голубизной, речной лагуне, с виднеющимися на ее берегах строениями. — Наконец-то мы на месте, — произнес капитан, сбавляя ход и направляя траулер к группе арековых пальм в ее дальнем конце.