Шкафы набиты платьями и нижним бельём, которое нравится ему. Украшения, косметика, обувь — всё, что приводило в восторг всего год назад. И спальня с удобной решётчатой спинкой, и тот самый шкафчик, спрятанный в стене. Здесь всё новое, в воздухе ещё витает неуловимый запах только что купленных вещей и новой, с завода, мебели. Поверх свежести накладывается аромат свежих лилий, стоящих в вазах, расставленных по всем комнатам, но чудится железный запах крови. Я не хочу вспоминать, как он любил любить меня. — Если вам что-нибудь понадобится, вот пульт для вызова горничной, госпожа, — влезла в мысли оставшаяся со мной женщина. — Сколько ты уже в семье? — резко спросила, разворачиваясь к ней лицом. — Скоро будет полгода, госпожа, — задрав подбородок, заявила она, холодно смерив взглядом. — Ты счастлива? — Разумеется, госпожа. Ни единый мускул на лице женщины не дрогнул, а я уже дошла до точки из-за бесконечных повторов слова «госпожа»! Подойдя к шкафчику, по нажатию раздвинула дверцы, обнажая пока ещё скромную коллекцию плёток, наручников, ножей и резиновых игрушек. А затем достала стек с металлическим окончанием. Ухмыльнувшись, с прищуром посмотрела на неё. — Когда была в семье, мне нравилось причинять боль, а Кай любил на это смотреть, — протянула задумчиво, наблюдая за её реакцией. Не дождавшись ответа, фыркнула и подошла к ней. — Кай будет очень рад, если ударю тебя. А если изобью до полусмерти, то будет счастлив. Мне избить тебя? Члены семьи не роботы, как когда-то заявил один из лаборантов Эльзы. Я пыталась доказать обратное, но он был уверен, что все они подчиняются приказам Кая и не имеют свободы воли. Он не понимал, насколько глубока связь между волком и членами его семьи. Как этого не понимают и другие. Арман говорил, что за всем этим стоит король из его мира, и что у королей схожая власть над своими подданными. Я в этом сомневаюсь. Ведь женщина уже стоит передо мной на коленях. Она поверила, зная, что это действительно может порадовать Кая. Я отбросила стек в сторону и приказала ей подняться. — Убирайся, — процедила сквозь зубы, а когда она не послушала, закричала: — Пошла вон! Оставшись одна, уставилась в пустоту. Живот заныл от голода, ему вторила голова и место вывиха. Я пока ещё жива. Я нужна Каю, иначе он не стал бы создавать эту комнату. А вдруг он нашёл мне замену? Или же собирается вновь накачать неоном? А вдруг всё это чтобы просто успокоить? Вдруг?.. Я попыталась избавиться от пугающих мыслей и сосредоточиться на простых вещах. На мне мокрая одежда, нужно переодеться, найдя среди вещей что-то не унизительное, не вульгарное, не вызывающее. Нужно найти еду. А потом решить, что делать дальше. Всё по очереди, по чуть-чуть. Простые вещи и простые мысли. Чтобы не думать, что в любой момент он может войти в эту комнату и сделать со мной всё, что захочет. *** Я проснулась посреди ночи от резкого искусственного надрыва сирены тревоги. Скрючившаяся, в ванной, с ножом в руках. Озираясь по сторонам, отметила вспышки прожекторов, отблески которых гуляли по стенам. Затёкшие конечности, боль в шее, но только в закрытой ванной комнате смогла заснуть и теперь, разбуженная непонятной суматохой, вновь пыталась сопротивляться цепким лапкам страха. Выйдя в спальню, а затем в гостиную, подошла к широкому зарешёченному окну, пытаясь разглядеть, куда нацелены столпы света. Но безрезультатно. Слишком далеко и темно. Без движения простояла, наверное, целую вечность, хмурясь и кусая губы. Сирена смолкла, свет потух и всё погрузилось в ночную тишину. Только шелест листьев, сбрасывающих на землю последние капли прошедшего ливня. Опустив занавеску, без сил рухнула в постель и вырубилась. *** — Кто здесь? — Кто здесь? — Кто здесь?! Озираясь по сторонам, по нарастающей задаю вопрос и кричу. Боже, как же холодно! В заснеженном, невероятно белом лесу, совершенно одна, в лёгком светлом платье, босая, окоченевшая. Пар вырывается изо рта, а пальцы немеют, не в силах разогнать по рукам кровь, как бы сильно не тёрла плечи. На ресницах — иней, сквозь него всё кажется расплывчатым. Озираюсь, прислушиваясь к зимним шорохам, к тому, как скрипит снег, как ветви роняют его на землю: где-то упала целая шапка, раздался хруст и треск, взлетели шустрые пичуги. Солнце, отражаясь от снега, слепит глаза, но даёт возможность видеть, как кто-то быстрый проносится между деревьями, будто играя со мной, то появляясь, то исчезая вновь. — Уходи! — закричала как можно громче. Слишком страшная игра, ведь я абсолютно беззащитна. На грани, скоро тело откажется бороться и станет жарко. Фальшивый жар спутает сознание, а затем придёт смерть. Какое уж время для игр! Взгляд скользит по белоснежным шапкам, по бурелому, по веткам, деревьям, укрытым зимними шубами, по нетронутой снежной целине, по торчащим из снега сломанным палкам — все оттенки белого, а затем вижу его. Вижу жёлтые, яркие глаза, в них пылает безумие и этот контраст яркости гипнотизирует. Он шевельнулся и тогда увидела целиком. Огромный белый, сливающийся со снегом, волчара с мощной грудной клеткой, широкой острой улыбающейся пастью. Он бесшумно выходит на поляну, наклоняя голову, прижимаясь к земле. — Елена, беги! Среди деревьев показался Арман, в глазах мужчины впервые увидела ужас и беспомощность. Он бежит изо всех сил, но не успевает. Волк срывается с места и с рыком бросается на меня. Сон оборвался и теперь вместо жёлтых глаз, на меня смотрят голубые. Не менее опасные глаза другого волка. — Ты проснулась, любовь моя? Я выхватываю из-под подушки нож, но он выбивает его из рук, обхватывая запястья и заводя их за голову. Извиваясь, пытаюсь ударить коленом, но он удерживает меня, даже не напрягаясь, возвышаясь надо мной, подавляя расслабленной улыбкой. Только глаза разгораются ярче. Он вставляет колено между ног, разводя их в стороны, перехватывает запястья левой рукой, а правой проводя по обнажившемуся животу, задирая майку ещё выше. Мои крики подстёгивают мужчину, он наклоняется к лицу, стремясь поцеловать, а когда попыталась отвернуться — ухватился за подбородок, «зафиксировал», впиваясь ненасытно в губы. — Не сопротивляйся! Кажется, Арман здесь в комнате, стоит возле постели, наблюдая за разворачивающейся драмой. — Его это заводит, разве не видишь? Немедленно расслабься! Помнишь, о чём мы говорили? В памяти тотчас всплыл ответ. — Что ты сделаешь, если вновь попадёшь к Каю? Солнце ранней весны оживляет оранжерею, лучами проходя сквозь разноцветные потолочные стёкла, добавляя тепла в зелёную гамму комнаты. За плетёными креслами у стеклянного столика только мы вдвоём. А ещё кофе и печенья, апельсины и орехи. Я уже интересна Арману, ему хочется разговаривать со мной, но настоящая игра ещё не началась. Мы в преддверии её, только пробуем смотреть и слушать друг друга открыто. Он вертит между пальцев сорванную азалию, то подводя к губам, то вновь отрывая лепестки. — Я убегу, — отвечаю просто, возвращая чашку с кофе обратно на тарелку. — К чему этот вопрос? — Ты уже раньше думала о такой вероятности, не так ли? Думала, что он с тобой сделает, если вновь окажешься в его руках? — в словах Армана сквозит лукавство, но глаза серьёзные, холодные. Конечно, раньше думала об этом. И прекрасно знала, что со мной сделает разозлённый неповиновением волк. Убьёт. — Что ты хочешь, чтобы я сказала? — Ты понимаешь, что стала добычей. Ценным призом. Ты убежала от него. Это вызов. По глазам вижу — думаешь, он убьёт тебя. Но, Елена, это слишком легко, — с сожалением протянул Арман, сжимая в кулаке цветок. — Он захочет сломать тебя. Причинить боль, сильную боль. И только когда ты сломаешься — он, может быть, убьёт тебя. — Тогда мне нельзя ломаться? — осторожно спросила его. — Нет, наоборот. Ты не должна сопротивляться. Дай то, что он хочет. Покорись, целиком и полностью. Научись играть покорность. Сначала немного сопротивления, чтобы был азарт, постепенно замещая отвращение — влечением. Он должен гордиться собой. В конце концов, все девушки, которые его окружают — неонезированны. Внутренне он хочет завладеть той, которая ему не подвластна. Это природа хищника — вызов и власть. «Не возвращайся, пока не станешь нормальной!» — эхом отозвались слова Кая в воспоминаниях. — А когда решит, что ты его — тогда бей. Бей изо всех сил, а потом беги, — жёстко закончил Арман. — Но ты же этого не допустишь, не так ли? Ты не отдашь меня ему? — тихо спрашиваю, отводя взгляд в сторону. — Не строй свою жизнь, ориентируясь на других. Не делай себя зависимой, Елена, иначе это сыграет с тобой злую шутку, — медленно и чётко выговорил он. — Не будь слабой, принцесса, — слабые не выживают. И я расслабилась. Глава 17. Тактика и стратегия Твой голос держит меня над водой. Я не умру, ведь ты же со мной? Закрою глаза — и ты во плоти. Криком зову: Приди и спаси!