Но вместо ответа лишь тишина. На самом деле здесь я одна. Кай сразу заметил перемену. Ещё минуту руки жадно касались тела, но затем мужчина остановился, внимательно посмотрел в глаза и отпустил. Слез с кровати, поправил сбившуюся рубашку и развернулся ко мне, демонстрируя непроницаемое выражение лица. Холодный и острый, как кромка льда. — Рад, что не пыталась снова сбежать, — сухо высказался он, скрещивая руки на груди. Нервно кашлянув, медленно подтянула одеяло, закрывая тело. Пальцы такие слабые, безвольные, непослушные — никак не удавалось полностью прикрыться, казалось, что ткань прозрачная и я обнажена до костей. — Зачем бежать, ты всё равно поймаешь, — отвечаю тихо, пряча глаза, сильнее сминая руками простынь. — Помни это, Елена, — удовлетворённо кивнул он. — Сегодня ночью слышала сигнализацию. Не задаю вопрос, ведь он их не любит. И успеваю заметить недовольную гримасу на лице прежде, чем оно вновь стало незыблемым. Ему сложнее, чем мне. По сути, перед ним незнакомка, он не знает, чего ожидать. — Твой побег показал уязвимости в системе безопасности. Теперь она реагирует на любое движение. Даже белка не проскочит незамеченной. — Так будет каждую ночь… Вновь хожу по краю, но иначе не могу. Может Кай что-то недоговаривает? В моей ситуации важна любая мелочь. Сейчас он остановился, но что будет завтра? Рано или поздно волк возьмёт своё, а я не уверена, что смогу выдержать это снова. Не хочу больше быть бессловесной жертвой. — Да, — подтвердил он, а затем резко переключился: — Умойся. Сейчас вернётся горничная, она поможет одеться. Завтрак через час. Кай направился к выходу из комнаты, когда окликнула: — Что ты хочешь, Кай? Почему не убил? Он замер на месте, развернулся и уставился с огромным искренним изумлением на лице. Даже рот приоткрыл, будто вопрос «из ряда вон выходящих». — Почему решила, что хочу убить тебя?! — Ты уже пытался сделать это, — я покраснела, тушуясь под его пронзительным взглядом. — Отравленная аконитом стрела — красноречивей любых слов. Но она попала в другого… человека. — Запомни, Елена, если бы хотел убить — ты бы уже была мертва! — зло воскликнул он. — Я никогда не желал тебе смерти! Даже когда ты пыталась убить меня! — под конец Кай уже кричал. Его глаза расширились, наружу выплеснулись все подавляемые эмоции, однако волку удалось сдержаться и голубой блеск вновь утих. — Я хочу вернуть то, что было между нами. Чтобы всё стало, как раньше, — гораздо более спокойным тоном заявил он. — Но ведь это была не я, — очень осторожно пытаюсь оспорить его слова. — Я была под воздействием твоего нарк… лекарства, — замолчала, оговорившись. — Ты ведь знаешь, как оно действует… — Вот именно. Знаю, — ничуть не разозлившись, подтвердил он. — И знаю лучше, чем ты, Елена. Возможно сейчас тебе кажется, что наше прошлое — фальшивка и это была не ты, но я докажу, любимая, какая ты на самом деле. И как только поймёшь — всё вернётся. Воодушевления в голосе мужчины хватило бы и на речь с трибуны перед армией солдат. Он искренне верит в свои слова и верит в меня. Кай не видит действительности и живёт своей фантазией. Боже, помоги мне! Зная вспыльчивость волка, его надолго не хватит. — Играй, Елена, играй! Помни, на кон поставлена твоя жизнь! — далёким эхом доносятся слова Армана. Девочке пора повзрослеть. *** Сомнений хватило бы на океан вопросов и дождь подозрений. Но играю по его правилам и призрак Армана, чудившийся повсюду, не давал сорваться — я послушна и тиха. За завтраком, обедом и ужином — сама кротость, а между ними мы порознь. Кай уходит через мост в лабораторию, я остаюсь под наблюдением молчаливой прислуги. Из неожиданно приятных мелочей — рука перестала ныть. Некоторая слабость осталась, но я вновь здорова, как будто бы и не было майских купаний в горной речке. Это и радовало, и пугало. Я видела, как Кай посматривает на мою шею. Метка Лико — как язва на прекрасном женском теле. Взгляд магнитом тянется к нему. Что он в этот момент думает — неизвестно. Вторую ночь провела в запертой ванной, оставив у порога спальни ловушку — небольшая ваза разобьётся, если дверь откроется. Но всё прошло тихо. Как и через день, и ещё, и ещё. На четвёртый в ванной исчезла задвижка, а глаза вечно занятого Кая полны лукавства. Меня пугает отстранённость мужчины. Он молчит, на вопросы не отвечает, кажется чего-то ждёт, но даже подумать боюсь, чего именно. В этой усадьбе день стал совсем куцым. За мной по пятам следует горничная Вика, которая помогает одеваться и краситься по утрам, чтобы соответствовала запросам Кая. Она сопровождает в столовую, убирает в комнатах, освежая их новым цветами. От запаха лилий тошнит, но Вика продолжает таскать их, на протесты не обращая внимания. Возвращаясь в комнаты, читаю книги из небольшого шкафчика в гостиной, — они все странные, наполненные чем-то тёмным, грубым, даже злым, но чтение увлекает, хотя, откладывая роман в сторону, сразу забываю о чём он. Только на четвёртый день решилась выйти из комнаты — до этого мерещился синий цвет бороды, словно Кай захочет наказать, если вздумаю изучать это место. Стоило покинуть гостиную, как рядом материализовалась услужливая Вика. Она сопровождала всё время, что ходила из комнаты в комнату третьего этажа. И заговорила только когда захотела зайти в покои Кая, грудью встав передо мной: — Вам туда нельзя, госпожа, — твёрдо заявила она и я отступила. Нельзя так нельзя. На следующий день спустилась на второй этаж и нашла обширную двухэтажную библиотеку. Судя по планировке, второй открытый этаж примыкает к комнатам Кая. С удивлением обнаружила множество книг на неизвестном языке. Более того, символика книг абсолютна чуждая, не похожая ни на семитские языки, ни на европейские, индийские, словом — это были точки. Странные крупные, мелкие точки, переходящие в извилистые линии, хаотично разбросанные по страницам. По качеству материала, ясно, что книги были напечатаны в типографии, но, кажется, их исходники рукописные. Вопросов стало больше. — Книга из другого мира, — раздался позади невыразительный голос. От неожиданности, резко захлопнула талмуд и обернулась. На небольшом кожаном диване в углу, в тени, расположился молодой парень с толстой книгой на коленях. И как не заметила его, когда изучала комнату? — Давно не виделись, Артём. — говорю холодно. — А ты изменился. Парень повзрослел и раздался вширь. Юношеская угловатость сошла на нет, уступив место регулярным тренировкам и занятиям борьбой для поддержания отличной формы. От блондинистых волос остался острый ёжик, от мягкости — лишь губы и всё такие же небесные голубые глаза, сводившие с ума всех девчонок в университете. Всё остальное — чужое, недоброе, поливающее презрением и даже гадливостью. — А ты нет. Как была…, так и осталась, — процедил он, откладывая недочитанный роман и вставая с дивана. — Не надо оскорблений, Тёмочка. Ты знал, на что шёл, когда всадил иглу в сердце, — выпалила, разозлившись. Горничная, замершая истуканом возле входа, тихо сделала замечание Артёму: — Госпожу нельзя трогать. И Артём остановился в нескольких метрах. Он весь — олицетворение злости. Как смотрит, как сжимает кулаки, как напрягает мышцы на лице и скрипит зубами! О да, парень в бешенстве, в отличие от меня. — Вика, оставь нас. — Госпожа… — Я приказываю уйти! — выпалила, даже не смотря в её сторону и женщина подчинилась. Мы смотрим только друг на друга, и, оба вспоминаем, с чего всё началось. Вся эта история завертелась в тот момент, когда в клубе он подошёл ко мне и позвал за собой. Теперь чертовски интересно, почему он это сделал. — Я давно хотела спросить — почему ты выбрал меня в ту ночь? В клубе было полно красивых и по-настоящему роскошных девушек, но ты пошёл за мной. Ведь ты знал — мой шрам настоящий. Так почему?.. Напряжение повысило градус, парень не двигается, взглядом оценивает, взвешивает и просто ненавидит. Он действительно огрубел за этот год, и я не знаю, что именно заставило его так сильно измениться. — Ты пахла как они. Показалось, что ты одна из них. А когда понял, что это не так, захотел сделать тебя особенной. Знал, что ты понравишься Алхимику, ведь ты так похожа на женщину его вида. — Почему ты так говоришь? — в горле запершило, в голове появились горькие ответы. Я всё ещё блуждаю во тьме или же разгадка лежит на поверхности? — Как так? — передразнивая, говорит вопросом на вопрос. — Будто всё ещё считаешь это хорошей идеей? Он ухмыльнулся и разом расслабился. — Потому что сам факт твоего существования приносит радость нашему господину. А теперь ты здесь и скоро всё станет как прежде. — С чего ты взял? Растираю пальцы, гася нервное напряжение, стараясь не смотреть в глаза — в них слишком много предвкушения. Артём подходит ближе, кладёт руки на плечи, наклоняясь вперёд. Он стал выше, чем прежде, потому приходится задирать голову, чтобы увидеть, как голубые неонезированные глаза начинают светиться совсем как у Кая. — Видишь ли в чём дело, Елена, Кай создал новый вариант неона. Лимитированный выпуск. Только для самых особенных и преданных последователей. Краем глаза вижу, как утолщаются пальцы на руках парня, как темнеют, обрастая шерстью. Он тяжело дышит и последние слова почти как рык, едва можно разобрать: — И ты в списке на инъекцию.