— По-моему, Аннабель, нам пора домой, — произнёс папа. — По-моему, тоже, — отозвалась я, ища Тоби глазами. Тоби стоял возле коптильни, спиной ко мне. — Ребята, полезайте в прицеп, я вас до ваших фургонов довезу, — предложил папа. — А он как же? — шепнула я, кивая в сторону Тоби. — Джордан? Чужак, что в колодец полез добровольно? За девчонкой, которую в глаза не видел? Он будет нашим гостем. Глава двадцатая Тоби поехал в прицепе вместе с собаками и в компании четверых фермеров: двое были нам ближние соседи, двое — дальние. Возле церкви они вылезли и расселись по своим машинам. Папа крикнул напоследок: «Спасибо всем!» — фермеры замахали, заулыбались и отправились по домам — жить дальше, как привыкли, только теперь с историей, которую их внуки заберут в новое столетие. Место в кабине освободилось, но Тоби ни за что не хотел его занять. Я обернулась на прицеп, увидела: Тоби жмётся к нашим собакам, но ни собачье тепло, ни застёгнутое на все пуговицы дедушкино полупальто, ни перчатки не спасают от ветра, от ледяной жути пережитого. Наконец мы приехали. Собаки тотчас спрыгнули, бросились к конуре. Тоби медлил. Мы с папой вылезли из кабины. — Пойдёмте в дом, Джордан, — позвал папа. — Даже не думайте — без ужина мы вас не отпустим. Прибежали Генри и Джеймс — румяные, дышащие банным теплом, с влажными волосами. Захотелось сгрести обоих в охапку и разрыдаться. Я сдержалась. Братья всё равно вырвались бы, только плаксой бы меня обозвали. И вообще, моя любовь в особых доказательствах не нуждалась. Папа забрал у Тоби пальто, повесил в шкаф — туда, где оно всегда и висело. — Давайте перчатки, Джордан! Но Тоби плотно сцепил руки на груди и уставился в пол: — Я пока так… Не отогрелся ещё. Прозвучало правдоподобно. — Если не возражаете, Джон, я в перчатках побуду. Папа улыбнулся. — В перчатках за столом неловко, да я-то знаю, каково оно, когда пальцы окоченели. На звуки наших голосов в кухню спустились дедушка, бабушка и тётя Лили. А мама там и была. Папа сказал, обращаясь ко всем: — Вот, это Джордан. Джордан, познакомьтесь с моими родителями, Мэри и Дэниелом. А это моя сестра Лили. Тётя Лили шагнула вперёд, протянула Тоби руку и скроила улыбку, что случалось с ней только в особых случаях. — Как поживаете, Джордан? — почти пропела тётя Лили. Я и не догадывалась, что у неё голос может так нежно звучать. Тоби помедлил, стянул правую перчатку и пожал тёте Лили руку. — Рад познакомиться, — выдал он и снова надел перчатку. — Мои сыновья, Джеймс и Генри, — продолжал папа. — Как им вас называть, Джордан? Мистер, а дальше? — Джордана вполне достаточно. Мальчики расхрабрились, спросили в один голос: — Вы нашли Бетти? Мёртвую нашли, да? — Прикусите языки, — шикнула тётя Лили. — А это Сара, моя жена, — представил папа. Тоби, стоявший в дверном проёме, между кухней и прихожей, между папой и мной, вдруг отвесил настоящий, мушкетёрский поклон. Только что шляпой пол не подмёл. — Здравствуйте, миссис Макбрайд. Услыхав этот голос, мама остолбенела. Правда, быстро справилась с собой, вытерла фартуком руки и шагнула к Тоби: — Значит, вы Джордан? — Да. Мама вгляделась в его лицо. Узнала, подумала я; точно узнала. — Входите и садитесь. Мама взяла Тоби за локоть, повлекла к столу. Пока она разогревала ужин, папа рассказывал. Я время от времени вставляла словечко-другое. Тоби отмалчивался. Даже когда папа дошёл до спуска в колодец, даже когда тётя Лили этим своим новым, мелодичным голосом воскликнула: «Ах, какой вы храбрый, Джордан!» Мальчики забросали его вопросами вроде: «Как там было — под землёй? Вы видели змей? А сороконожек? А правда, что, если всё рыть, рыть, в Китае вылезешь?» Тоби рта не раскрыл. Но, едва папа заговорил о состоянии Бетти, мальчики притихли. Да и никто папу не прерывал. Дослушав до конца, бабушка сказалась очень усталой, пожелала всем доброй ночи и ушла в спальню. Вскоре поднялся и дедушка: — Пожалуй, и мне пора на боковую. Вы, Джордан, яблочек у нас возьмите. Сара вам насыплет. Возьмёте? Не побрезгуете? — Спасибо, возьму, — ответил Тоби. Мама подлила кофе ему и папе. — А мне кофе можно, мама? Немножко? — спросила я. Мама сделала вид, что не слышит. — Бетти выкарабкается? — обратилась она к мужчинам. — Трудно сказать. Констебль повёз её в больницу. Обещал позвонить, подробнее рассказать. — Ну а Тоби вы нашли? — вдруг спросила тётя Лили. Я покосилась на Тоби и отвела глаза. Поймала мамин предупреждающий взгляд. — Насчёт Тоби мы не в курсе, — сказал папа. — Зато теперь ясно: Бетти ходила к нему в коптильню, чтобы напакостить, и случайно в колодец свалилась. Сама. — Если так, где же тогда Тоби? — не унималась тётя Лили. — Сколько можно про одно и то же! — оборвала мама, накрывая согревшийся ужин для нас с папой и Тоби. — Бетти нашлась — и слава богу. Посреди стола мама поместила большое блюдо — жаркое из говядины, картошки и моркови. — Ну, приступайте. — И отдельно для Тоби добавила: — Угощайтесь, Джордан. Тоби застеснялся, и тогда мама сама положила ему изрядную порцию: — Ешьте скорей, пока горячее. Я задержала дыхание, но Тоби просто-напросто снял правую перчатку и начал есть. Оставалось только надеяться, что никто не видит: левую руку, в перчатке, Тоби держит на коленях, под столешницей, а мясо измельчает краем вилки, обходясь без столового ножа. Тётя Лили поднялась: — Прошу меня извинить. Завтра ни свет ни заря на работу. Пожалуй, пойду спать. — Она прямо-таки просияла улыбкой в адрес Тоби. — Чрезвычайно польщена, что познакомилась с вами, Джордан. Надеюсь, вы к нам ещё заглянете, и не раз. Тоби учтиво привстал: — Может быть, мисс Макбрайд. — Кстати, Джон! — спохватилась тётя Лили. — Ты так и не открыл нам, кто догадался поискать в колодце! Или это ищейки разнюхали? Папа указал на меня вилкой: — Одна ищейка. Вот эта. Наш родной, доморощенный Шерлок Холмс. Кажется, кроме тёти Лили, никто не умел вскинуть всего одну бровь, выразить одновременно и недоверие, и рассудительность.