Еще один оборот вокруг своей оси. Простыня сбилась и намокла. «Его заметила Васька, та, которая по ночам, когда тело девочки спало, выходила погулять по деревне в виде белой кошки. Она одна в деревне имеет смартфон и использует его как обычные люди, правда ей для этого приходится каждый день ходить на Кудыкину гору, туда, где этот интернет ловит. Именно она послала ему фотографию наличника с окна библиотеки…» Снова провернулся и откинулся на спину. «Зачем, правда, я понадобился волхвам, не понял. Намекали, на какие-то знаки, но. … Надо будет завтра спросить. Или уже сегодня….» Сквозь ресницы было видно, что в комнате еще темно, но при этом звуки за окном говорили, что утро вот вот наступит. Закричал на краю деревни петух, ему ответили с другого края. Значит, рассвет, солнце зацепилось за краюшку земли и стало выглядывать из-за бугра. Раздался звон колокольчика. Коровы пошли на луг. Их гнал пастух. Иван отчетливо слышал щелчки кнута. Вот если бы рядом была какая-нибудь городская улица, и проходила станция метро. Вот он бы их даже не услышал… «Стоп, метро… Я же здесь видел что-то похожее на метро…» Наконец, он провалился в утренний глубокий сон и проснулся только тогда, когда кто-то начал трясти его за плечо. * * * — Дядя Ваня, вставайте. Нам пора, — услышал он над собой девичий голос и открыл левый глаз. Впрочем, почти ничего не увидел, кроме края пышной подушки. — Куда пора? Зачем пора? — судорожно выговорил он, пытаясь разлепить правый глаз. И только тогда увидел, что его тянет за руку с кровати та самая девочка Василиса, которая кошка. И действительно было в ее движениях что-то еле уловимое кошачье. Ласковое, но с коготками. — Сколько времени? — Дядя Степа велел мне сводить Вас на гору, а уже почти восемь утра. — Всего восемь? — он попытался разлепить ресницы пальцами. — Почему так рано. — Какое там рано. Поздно, нам еще позавтракать надо. А да горы, знаете сколько идти. Топать и топать. Если повезет, пройдем через дуб, конечно, но рассчитывать на это не стоит. Вставайте, а я пока пойду на кухню чайник поставлю. Нам тетя Степанида сырники со сметанкой сделала. Иван увидел, как Василиса закрыла за собой дверь, оставив его одного. Он нехотя принял вертикальное положение и понял, что лежит раздетый в одних трусах. Его одежда была аккуратно сложена рядом на тумбочке, возле которой, как ни в чем не бывало, стоял его кейс. Иван пнул его ногой. Кейс тяжелый. Значит, аппаратура на месте. На всякий случай, открыл крышку и заглянул внутрь. Фотоаппарат, объективы, зарядка. Ничего не пропало. Он повернул голову и увидел, что его планшет заряжается от розетки. И уровень зарядки практически равен 100 процентов. Он был готов поклясться, что не помнит, как надевал трусы, как ставил планшет на зарядку. Но, надо было одеваться. Мысли работали быстро. Раз аппаратура на месте, то меня здесь уже ничего держит. Выхожу с длинным объективом, благо нужный мне наличник рядом, на другой стороне улицы. Делаю пару кадров. Говорю всем «До свидания!» и домой. Пятнадцать минут через поле. В машину. Развернусь где-нибудь на дороге. К обеду буду в Москве. Взял в руки футболку и джинсы. Втянул ноздрями запах свежевыстиранного и поглаженного белья. Блин, надо будет поблагодарить за заботу как-то. Денег оставить, наверное. Он быстро оделся. Так, берцы. Где они? В комнате их не было. Наверное, разулся в прихожей. Прямо над его кроватью нависало окно заботливо прикрытое занавесками, так чтобы солнечный свет не падал на него. Интересно, что видно из окна, подумал он. А вдруг оно выходит на улицу. Тогда я телевиком смогу достать наличник, да еще с верхнего ракурса. Да. Может получиться хороший кадр. Он рывком отодвинул занавеску, пустив в комнату яркий солнечный свет. Погода на улице была хорошая, но кое— где на небе все же тучки собирались. Иван опустил взгляд вниз. Да. Из окна была видна улица, был виден парадный подъезд дома Потапыча. Ворота, через которые он входил в дом, но на другой стороне улицы не было библиотеки. Был совершенно другой дом. Иван потряс головой. Не может быть, а где библиотека. Он посмотрел в сторону и увидел, что она рядом, но на три дома левее, и нужное ему окошко на телевик уже не поймаешь. «Как же так? Мы же вчера только улицу перешли? Опять какая-то ерунда получается. А он был уверен, что с рассветом все вернется на круги своя». В животе заурчало. Вот организм требует своего. Раз проснулся, дай ему чего-нибудь пожрать. * * * Кухня на первом этаже была большой и светлой, соединенной с большим залом для пиршеств. Длинный стол в центре зала легко мог вместить человек сорок гостей. Во главе стола стояло два огромных кресла. Даже можно сказать трона. Василиса вертелась у кухонной плиты. Она была одета в легкое платьице. Сверху на него был накинут передник. Волосы ее на этот раз были стянуты в один большой пучок сзади. Девочка очень старалась вести себя как взрослая. Она увидела, как Иван спускается по лестнице, и достала из печки тарелку с сырниками. Поставила их на маленький столик. Полезла в холодильник, достала оттуда плошку со сметаной. Молоко было налито тут же в крынку побольше. Чайник закипал и издавал утробные звуки. — Чай с молоком? Или без? Или просто молоко? — А кофейку нет? — Есть, конечно. — Василиса встала на табуретку и достала банку кофе из шкафа. — У нас просто его никто не пьет. Вот и держим для гостей. Иван поставил кейс на пол, рядом со своими берцами. Они стояли тут же у входной двери. — Скажи, а как так получилось. Вчера вроде библиотека казалась рядом, а сейчас до нее идти надо. Он сел за стол и поискал глазами вилку. — Ничего удивительного искривленное пространство. Мы к этому давно привыкли. И ты тоже скоро привыкнешь. — Как так искривленное? — Ну, ты разве никогда там такого не наблюдал? — Василиса кивнула неопределенно головой, но было понятно, что имелось в виду пространство за пределами деревни, — как едешь куда-то на работу, спешишь, обгоняешь какой-то тихоходный транспорт, приезжаешь на места, а он уже там стоит. — Ну, пару раз было. — Вот, а здесь это всегда и со всем. Так что не удивляйся. Она положила перед ним столовые приборы. — Почему? — Место такое. Давай кушай и пошли. — Знаешь, а я, наверное, передумал. Раз фотоаппарат со мной, то я по быстрому сделаю фотографии и пойду назад. Ты же не будешь возражать? Василиса хохотнула. Я нет, а вот дом явно против. Думаешь, он случайно подальше отъехал? Нет, просчитал тебя на сто ходов вперед. Можешь, конечно, попробовать. Но только время потеряешь. Поэтому не настаиваю, но рекомендую не сворачивать с намеченного плана. Будет и проще, и быстрее. Иван решил поупрямиться. — Я все же попробую. Василиса пожала плечами. — Как хочешь! Поешь сначала. — Она подвинула к нему тарелки. — Сметанки побольше накладывай. — Спасибо. Иван налег на завтрак. Исподволь рассматривая сидящую с умным видом Василису. Вот странно. Получается, я вижу перед собой ребенка, и разговаривает со мной как со взрослой. Она же разговаривает со мной как с дитем неразумным, тоже видит перед собой ребенка. Или все же взрослого? А может это опять искривленное пространство? — Нет, просто у меня было с детства больше возможностей для развития. И я ни одной не упустила, — в унисон с его мыслями объяснила Василиса. — Я что сейчас вслух сказал? — Нет, просто твои мысли на лбу написаны. — Василиса прищурилась и провела рукой по линии бровей. — Ну, как на телетайпной ленте. И сказала она это с таким серьезным видом, что Иван поверил и коснулся своей рукой лица, чтобы проверить и наткнулся на шрам, который рассекал его щеку. Это еще что такое? — он посмотрел по сторонам. Вспомнил, что в прихожей висело зеркало. Соскочил с табурета, добежал до него и в ужасе отшатнулся. Из зеркала на него смотрел молодой Иван Сазиков, а на щеке у него был шрам. Сильно уродующий его лицо. * * * — Где это я так? — не понял он и потер щеку, проверяя не нарисован ли шрам. Василиса сложила тарелки в раковину и быстро начала их мыть. — Это пока ты совсем не поймешь, просто прими как данность. Шрамы вообще-то украшают мужчину, а боевые тем более. — Какие такие боевые шрамы, откуда они? Я не держал в руках ничего тяжелее фотоаппарата. И не собираюсь держать. Если ты думаешь, что я будут играть в вашу непонятную игру. Василиса встряхнула тарелкой, смахивая с нее воду. — Какой ты нудный, Иван! Неужели ты не понял, что это уже давно не игра. И вообще никогда игрой не было. Иван не стал ее слушать. Он надел свои берцы. Даже не стал их шнуровать. Просто сунул их внутрь. Схватил кейс и выбежал на улицу. Ему уже не надо было никаких фотографий. Он просто решил сбежать. Выскочил на крыльцо. Сориентировался по солнцу. Оно всходило с востока, значит ему надо на запад. Под забором в теньке спал черный пес. Иван выбежал со двора. Черный пес поднял голову и посмотрел на дверь, из которого выглянула Василиса. — Ну, что разлегся. Иди за ним. А то натворит сейчас делов-то. Как успокоится, проводи, его к дубу. Я буду там ждать. Пес нехотя поднялся, потянулся, помахал хвостом в знак своего доброго расположения духа и в развалку проковылял на улицу вслед за убежавшим Иваном, который уже успел отбежать на приличное расстояние и распугать всех уток и куриц, которые вышли на обочину дороги, пощипать подорожник. Иван почти не смотрел по сторонам. Он помнил, что «молоковоз» привез его оттуда, где был лес. Надо дойти до него и дорога вдоль опушки доведет его до дуба, там надо повернуть в сторону и еще через пятнадцать минут будет трасса. В общем, на машине они ехали где-то полчаса, значит пешком около часа. Сейчас полдевятого. Значит, в полдесятого он будет в машине. Если бы Иван умел ориентироваться по солнцу, то сделал бы и это, но он этого не умел. Планшет же в данном месте оказался бесполезной железкой. Он включился, минут пятнадцать крутил картинку «Поиск сети» и в итоге выдал, то, что ему говорили уже несколько раз. «Сеть не обнаружена». Самое обидно, что при этом планшет сожрал половину зарядки.