*** В следующий раз, когда Рио пришла в себя, она лежала на кровати в комнате, освещенной свечами. Когда она попыталась сесть, мир закружился, и ей пришлось снова опуститься на матрас. Вот только это был не матрас. Это… плотные простыни. Много слоев… нет, это была ткань, которую можно найти в «Jo-Ann»[29], разных принтов, текстуры и цветов. Полностью дезориентированная, Рио попыталась рассмотреть что-то за пределами слабого света от свечей. Где она, черт возьми…. Все произошедшее накрыло ее лавиной: беловолосый мужчина с перочинным ножом напал на нее, связанную на полу с кляпом во рту. Нападение собаки. Люк освобождает ее и уносит в машину. Заброшенный дом, дорогу к которому она помнит весьма смутно. Сейчас она была здесь, в подвале, на кровати из разноцветной ткани… Голоса над головой. Топот, от которого пыль сыпалась на нее с потолочных планок. Дверь открылась, и луч света проник на ступени впереди нее. — Рио, это я. Услышав голос Люка, она облегченно задрожала… и осознала, что подняла пистолет и направила его на открытый лестничный пролет. Тот факт, что он не оставил ее беззащитной, означал что он и все, кого он приведет, не имели намерения причинить ей вред. Но учитывая, сколько раз он спас ее за последнее время, она действительно сомневалась в нем? С другой стороны, старые привычки самозащиты живучи. — Я здесь, — сказала Рио хрипло. — Я привел помощь. Последовала пауза, а потом Рио увидела ноги на вершине деревянной лестницы. Она узнала их по странным, слишком тесным и коротким черным штанинам… и сквозь открытые взгляду перила она наблюдала, как он шагает со ступени на ступень. Он был ранен? Нет. Он помогал кому-то в коричневом балахоне, кому-то, кто шел с трудом. Медленно шел. И когда Люк наконец появился на бетонном полу, он протянул руку тому, кого привел сюда, и вывел этого человека на свет… о, это была хромота, человек хромал…. и все его тело было укрыто, мелкая сетка также закрывала и лицо. — Она здесь, чтобы помочь тебе, — объяснил Люк. Рио посмотрела на него, желая освежить в памяти черты его лица, его тело, его энергетику. В мигающем свете он выглядел свирепым, его фигура казалась огромной. Рядом с ним человек в балахоне казался хрупким и едва доходил до его ключиц. Это была женщина, поняла Рио. — Вы позволите осмотреть вас? Голос действительно принадлежал женщине, был гладким как шелк, и по неясной причине Рио представила, что за капюшоном она скрывала длинные темные волосы. — Меня ударили по голове, — пробормотала Рио. — Так я могу осмотреть вас? Странный акцент сочетал французский и румынский. Хотя лингвист из нее так себе. — Конечно. Она даже не спросила, была ли женщина медсестрой или доктором. Ветеринаром. Всё лучше, чем ничего, и ей небезопасно светиться в больницах. У Моцарта были люди повсюду в Колдвелле… — Вы монахиня, — выпалила Рио, откладывая пистолет. — Вот кто вы. Когда женщина опустилась на край лежака, она опиралась на руку Люка… а потом обратились к нему: — Оставь нас наедине, и передай мне фонарь. Благодарю. Люк помедлил. — Оставь нас, — резко повторила женщина. — Ты не ее супруг. Тебе не положено видеть ее. Уходи. Спустя мгновение Люк посмотрел на Рио. — Я буду наверху. — Все нормально, — ответила Рио. Хотя было подозрение, что она лгала. — И ты должен достать ей еду и питье, — приказала монахиня. — Сейчас. У нее обезвоживание и необходимо питание. Люк не казался тем, кто легко выполняет чужие приказы. Но он устремился к лестнице так, будто на него накричал школьный учитель. Когда тяжелые шаги застучали по ступеням, фигура в балахоне и с сеткой на лице повернулась к Рио. Но женщина не произнесла ни слова, пока Люк не закрыл дверь. — Расскажи мне, женщина, — сказала она тихо. — Что с тобой произошло? Глаза Рио наполнились слезами. Она хотела заговорить… но внезапно воздух закончился в легких. — О, милая. Мне так жаль. — Мягкая рука взяла ее собственную. — Переведи дух, мы не торопимся. — Я в порядке. — Рио сделала глубокий вдох и поморщилась. — Правда. Ой ли? Она сомневалась. Наверное, совсем нет. — Что у тебя болит? Все. — Больше всего голова. Они ударили меня пистолетом. Дважды. Собираясь быть послушным пациентом, хотя рядом не было никого с планшетом в руках, кто бы оценил ее прогресс на пути к выздоровлению, Рио попыталась сесть. Розово-белая ткань, накрывавшая ее до подбородка, соскользнула… Обнажая разрезанную футболку и красную полосу там, где ее резали перочинным ножиком. Рио опустила взгляд на себя. И потом дрожащими руками свела две половины вместе. — Ты оправишься, — сказала грустно монахиня. — По крайней мере, в физическом плане. Об этом я позабочусь. На две секунды Рио буквально вернулась на пол той квартиры, оказалась растянутой и привязанной к колышкам, а серебряное лезвие скользило… Дрожь охватила ее так быстро, в теле подскочил адреналин. — Давай, займемся твоей головой, — сказала женщина спустя мгновение. — Начнем с нее. По крайней мере, Рио показалось, что именно это она и сказала. Из-за внезапного крика в голове она перестала что-либо слышать. Глава 18 Люкан стоял в пустой старомодной кухне, пялясь в грязное окно, пытаясь не думать о том, что происходило сейчас в подвале. Когда время растянулось до невыносимых пределов, и он почувствовал желание вмазать куда-нибудь или пробить стену головой, фары показались на длинной подъездной дорожке и приблизились к фермерскому дому. Он обхватил оба пистолета и опустил на них взгляд. Один он взял в тюрьме, ему выдали его для использования против людей и только в ходе наркоторговли. Другой он достал из рюкзака, прихваченного из той квартиры. Он знал, сколько пуль было в первом… и понятия не имел, сколько в последнем. Подойдя к двери, Люкан прижался спиной к стене и выглянул. Когда свет погасили, его волчьи глаза приспособились к темноте. Хэтчбек припарковали впритык к заднему бамперу угнанного «Катлесса», и когда Мэйхэм выбрался из машины и достал три коробки пиццы, Люкан прошептал молитву Старшему Волку, пусть он и не верил в него. В Нее. Не важно. — Я у тебя в долгу, — прошептал он Ей, выходя из дома. Потом сказал громче: — У тебя получилось. Мэйхэм был как обычно весел, мужчина поднимал коробки как трофеи, добытые в полосе препятствий. — Я привез сырную, сырную с пеперони и сырную с сосисками и пеперони. — А ты…