Никакой пятидневной щетины. Идеальная линия челюсти… — Нет. Он посмотрел на нее сверху. — Что? Покраснев, Рио покачала головой. — Ничего. Давай я открою дверь. Она потянулась к ручке, но Люк отодвинул ее в сторону. — Сначала я должен все проверить. — Что проверить? — Когда он не ответил, Рио сделала вид, что ничего и не спрашивала. — Ты можешь поставить меня? Люк поставил ее на бетонный пол — как хрустальный бокал на игольное ушко, и она с благодарностью прижалась к стене, гадая, где ей достать еды. Калории помогут ей взбодриться. И дадут энергию для расследования. Тем временем открывшаяся дверь оказалась очень толстой, сделанной из стали, но краска с другой стороны слезала, а в коридоре было тускло… Окей, вау. Здесь пахло как в 1972-м — смесью сигаретного дыма, очистителя ковров и полного отсутствия уборки с использованием пылесоса. — Все чисто. — Люк вернулся и снова поднял ее на руки. — Мы быстро. В коридоре Рио пыталась прикинуть, в каком здании они находятся… и ничего не вышло. Оглянувшись по сторонам, она поняла, что здание было слишком большим для жилого дома, даже для какого-то учреждения, коридор просматривался вперед на пятнадцать футов и неизвестно на сколько футов уходил вдаль. Лампочки, казалось, протянулись до бесконечности — в обе стороны. Она никого не видела и не слышала голосов, никаких звуков. Но кто-то же здесь должен быть. Ведь зачем-то понадобились семь больничных коек? Пока ее мозг складывал слагаемые, она знала что это — огромный наркокартель, не уступающий тем, что действовали в Южной Америке. Это — тот крупный поставщик, которого он искали, аналог Моцарта в этом звене наркоцепи. Предвкушение еще больше оживило ее. Если она выберется отсюда живой, то сможет накрыть всю картель. В этом заключался смысл ее работы последних трех лет. В этом все… — Я могу подождать снаружи, — сказал Люк, — но будет лучше, если я зайду с тобой. — М-м? А, точно. Он открыл дверь в ванную, освещенную… ага, еще одной лампочкой на проводе. Но, по крайней мере, выцветшая плитка на полу, раковина и унитаз были чистыми, здесь пахло дезинфицирующим средством. В углу также был душ, но без шторки. — Хреновое первое свидание, — выпалила Рио. Когда она осознала, что именно сказала, захотелось взять свои слова назад, но Люк, несший ее к керамическому трону, не дал ей такой возможности: — Учитывая, как мы познакомились, думаю, мы постепенно двигаемся в сторону нормальности. Если ты, конечно, не свалишься с унитаза и не потеряешь сознание. Рио рассмеялась. — Просто посади меня на унитаз, и будем надеяться на лучшее. — А потом я тебя осчастливлю. — Чем это, — выдавила она, больное тело с протестом опустилось на унитаз. — У меня в кармане зубная паста и щетка. Рио резко посмотрела на чересчур красивое лицо с мыслью, что «Орал-Би» и «Крест» способны конкурировать с выигрышем в лотерею. Но Люк был прав. — О, Боже, — пробормотала Рио. — Я готова влюбиться в тебя прямо сейчас. Наверное, это и хорошо, учитывая, что она собиралась спустить штаны перед этим мужчиной. Глава 22 Когда Вишес уже не мог терпеть ожидание и ужас, его шеллан шагнула вперед, полетела над полом в его сторону. Когда она приблизилась, он осознал, что ее призрачная форма была обнажена, ее высокие упругие груди манили его рот и руки, створки ее лона заставили его облизнуть губы. Также он был более чем готов к ограничениям, к оковам. Изначальный всплеск страха и предвкушения угас, и сейчас ему нужно больше бензина к его огню. Он должен ощутить физические оковы, осязаемые, чтобы поддержать уровень адреналина… Джейн прошла мимо него, паря над полом как призрак. Коим она и являлась. И это чертовски возбуждало. Из его горла вырвался рваный стон, его нужда не получала удовлетворения, тело покалывало от… Джейн подошла к двери. Обернулась. Посмотрела ему в глаза. А потом она правой рукой — той, которой оперировала, ее ведущей стороной… медленно повернула замок… медный замок, который он установил на эту дверь всего два месяца назад. Именно с этой целью. Дело в том, что он давно продал свой пентхаус в «Коммодоре». Место, где он проводил сессии с женщинами, мужчинами, людьми и вампирами, перестало его привлекать после того, как он встретил Джейн. Поэтому он отказался от своего деревянного стола. Инструментария для секса. Он думал, что отказался от садомазохистского дерьма. Но внутри он не изменился. Он все еще нуждался в Теме. Его новой игровой зоной стала палата в клинике. Их новой игровой зоной. Ви шумно задышал, когда Джейн вернулась к изножью койки. Остановившись, она окинула взглядом его тело. Потом прикоснулась руками к его лодыжкам. Несмотря на ее призрачную форму он ощутил тепло и плоть его супруги благодаря ее чудесному воплощению, возвращению из мертвых в качестве дара от его мамэн, Девы-Летописецы. Слезы выступили на глазах, когда он вспомнил, как держал в руках безжизненное тело Джейн и смотрел на холодную карикатурно-белую кожу. Но вот она, с ним, сейчас и навеки веков. Исполненное желание обездоленного сына почти примирило его с женщиной, давшей ему жизнь. — Вишес, чего ты хочешь? — спросила Джейн низким голосом. — Я хочу… — Черт, он не мог дышать и четко осознавал, что вскоре еще раз кончит. — Я хочу, чтобы ты сковала мои ноги. — Зачем? — Я хочу, чтобы ты… контролировала меня — Уже. — Джейн опустила подбородок. — Ты принадлежишь мне. Вишес выгнулся в спине, соски с пирсингом покалывало, единственное яичко сжалось, член подскочил, ударяясь о нижний пресс. Джейн — единственная женщина, которая видела эту его сторону, единственная, кто смог добраться до его потаенной нужды к подчинению, этот обмен энергией шел лишь в одну сторону: только к ней. В прошлом он всегда выполнял ее роль и кайфовал от этого, но всегда в этом опыте он испытывал некий диссонанс… и только встретив свою шеллан, он осознал шокирующую правду о себе самом. Он был Господином… потому что всегда хотел быть рабом. Но для этого было необходимо доверие. И Джейн — единственная… — Я дам тебе, что ты хочешь. Поэтому нет, никаких оков. Ви закусил губу. — Прошу… Она потерла его лодыжки… и скользнула выше, к икрам. — Ты их не получишь. Ты должен сам удержать себя на месте. Или не получишь желаемое. Джейн подошла к изголовью кровати. Посмотрев на него снизу вверх, она поиграл со своими сосками, зная, что это возбуждает его, выводила круги, закусив губу. Отзеркаливая его. — Умоляю, — простонал Вишес. На задворках сознания, он задумался, что бы подумали его братья, если бы увидели его в таком виде, разложенного и сдавшегося чужой воле. Стыд почти заставил его вырваться из транса, в который он так стремился… поэтому он отбросил эти мысли.