Ага, конечно. А зачем она говорит ему об этом? — Оу, так у вас тут серьезно… — Барс мило улыбнулся, начав «затягивать силки». — Смотрю, полиция работает хорошо тут, значит безопасно. — Он пожал плечами. — Ну, раз такое дело, тогда давайте имеющийся номер. — Хорошо. Мне нужны ваши документы для оформления, — сотруднице пододвинули все необходимое. Мансура открыла французский паспорт, мельком посмотрела на Косухина, после чего начала что-то набирать на компьютере. — Вам одноместный номер? — Oui… — сказал на французском оперативник, затем обратно перешел на английский с акцентом. — Одноместный. Надеюсь, кровать нормальная, а то хочется хорошо выспаться с дороги. — Да, очень удобная, поэтому вам обеспечен хороший сон, — девушка не переставала мило улыбаться мужчине. — Сами проверяли? — игриво проговорил тот в ответ. Мансура мимолетно подняла на него глаза и со скромной улыбкой продолжила оформление. Барс сам ответил ей широкой улыбкой, решив пробежаться глазами еще раз по холлу. «Легким» взором зафиксировал несколько камер видеонаблюдения: пару у лифтов, одна прямо над стойкой регистрации; в отдаленных углах холла — еще по камере, а с левой стороны открылась и закрылась дверь с надписью «Only employees» [12] . Возможно, там комната охраны с сервером или рабочий терминал с локальной сетью. Стоит заглянуть туда. По лестнице спускались отдыхающие, но глаз лейтенанта заметил среди них одного охранника и полицейского — значит, работы еще идут. Проблематично будет пробраться в номер под видом копа — Миша не особо смахивал на араба. — Прошу ваши документы, — приятный голос Мансуры отвлек Косухина от планирования операции. Взгляд переместился обратно, где сразу же наткнулся на широкую и милую улыбку сотрудницы, которая протянула ему паспорт и карточку, а второй рукой начала показывать «путь». — Ваш номер 32, а это электронный ключ. Сейчас поднимаетесь по лестнице позади нас, затем направо. Доходите до конца коридора, там еще одна лестница — на третий этаж и сразу налево. — Merci… — сделав поклон головой, улыбнулся Барс, забирая документы. — До встречи, месье Дюран, — от Мансуры это звучало двусмысленно, в особенности когда она скромно, но обворожительно улыбнулась и красиво отвела от него взгляд. Лейтенант широко улыбнулся в ответ, подмигнул ей и зашагал в указанном направлении. На середине лестницы оперативник обнаружил торчащий из паспорта белый листок, с любопытством открыл: подобно закладке там была записка, в которой красивым почерком легкой руки манили слова с намеком на хорошее продолжение вечера: «My working day ends at 8:30)» [13] Ловушка захлопнулась, из-за чего Косухин еще больше расплылся в довольной улыбке. После шустро свернул записку и убрал ее в карман (удовлетворенно проведя рукой по густой бороде) и быстро поднялся к указанному номеру. Мимолетно поправив сумку на плече, взглянул на часы — только начало второго. Электронный замок одобрительно щелкнул, и перед глазами оперативника предстала комната далеко не стандартного оформления. Помещение было класса «Комфорт» или даже плавно переходящее в «Люкс». Стены окрашены в приятные светлые тона, на потолке декоративная люстра с загадочными восточными узорами. Большие окна выходили на площадь с другой стороны, правда с минимальным обзором, но Мансура не обманула — вид на город был по-своему красив. Кровать же оказалось далеко не одноместная: большая, с аккуратно сложенным постельным бельем, подходящим к цветам интерьера комнаты. Чувствовался аромат лаванды. Перед кроватью висел плоский телевизор, под ним — средних размеров комод. В правом углу от окна вместился диванчик со столиком, а напротив него — полноценный стол с большим зеркалом. У самого входа с левой стороны находился проход в ванную. Все оформлено в дорогом и престижном стиле. Аналитический разум сразу проявил недоверие к предоставленным апартаментам: Мансура явно хотела провести жарко эту ночь, чему и сам Миша не был бы сильно против. Мужчина медленно прошел к кровати с легкой улыбкой, осматривая помещение на наличие неестественных предметов, после чего скинул с плеча сумку в центр постели и сам уселся на край. В голове в предвкушении мелькали образы, как горячая девушка двигается с ним в такт, страстно целуя и наслаждаясь им. Но профессиональная сторона тут же дала вымышленный подзатыльник, вернув мысленный процесс туда, где он должен проходить. — Так! Дюран! — серьезным тоном произнес на французском Косухин. — Хорош думать членом! Соберись! Лейтенант понимал, что номер может быть подставным, как и сама сотрудница ресепшн. Доверять тут никому нельзя — поэтому играть нужно до конца. Хотя «волк» уже засветился на камерах (с этой мыслью он вновь провел рукой по густой рыжей бороде). В принципе красотку удовлетворить можно. Главное, чтобы в момент пика наслаждения не всадила нож в грудь. Или куда-нибудь еще. Встряхнув головой и поднявшись, мужчина прошел в ванную комнату, включил холодную воду и резкими движениями омыл лицо. Это самое лучшее ощущение после ливийского солнца. Действие повторилось несколько раз. Затем лейтенант медленно поднял голову и посмотрел на свое отражение: капли стекали по носу, бороде и шее, оставляя за собой ел заметную дорожку прохлады, и постепенно скрывались в воротнике одежды. Грудь начинала ныть сильнее, хотя видимых причин не было. Оперативник начинал слышать арабскую речь, которая смешивалась с нарастающим грохотом канонад автоматных очередей и взрывов, а дыхание учащалось, пока он не услышал цепочку хлопков и не почувствовал жгучую боль в груди… * * * — Сюда! Быстро! — Черт… держись, брат! Дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену из пеноблоков с поблекшей штукатуркой, а выломанный замок упал на пол. Странно было его слышать среди раскатов пулеметов и взрывов гранат. Внутрь стремительно ворвался солнечный свет, больше озарив и без того достаточно светлое помещение. Следом с улицы ворвался мат и команды, вопли и крики, поднималась пыль и песок сирийской земли. В небольшой одноэтажный домик быстро вошли двое: матерящийся Феникс, поддерживая через шею руку Барса, который ослабленно и с немалым количеством мата пытался как-то идти. Второй рукой Косухин рефлекторно пытался закрыть одно из отверстий в бронежилете. Сочащаяся кровь стремительно окрашивала пустынную форму и снаряжение багровым цветом, ноги заплетались. Помимо малоприятного фактора в виде пробитого в нескольких местах СИБЗ[14] правое бедро имело две глубокие раны, а поверх, у самого паха, надежно располагался затянутый жгут. Его автомат болтался перед ним на одноточечном ремне, в окровавленных руках был сжат крепкой хваткой окровавленный пистолет, замерев в затворной задержке. У Ипатьева с левой стороны был разбит лоб: красные полосы, проходя через бровь, огибали глаз и скрывались под воротником формы. Временами они разбавлялись струйками пота, но последние быстро сливались в тот самый ненавистный цвет войны, об упоминании о котором уже мутит. На правом плече было несколько царапин, а в кисти командир спецназа крепко держал «Калашников» со сложенным прикладом. Оружие покрылось сирийской пылью, надменно продолжая работать в серьезных условиях. — Б…ь… как я его не увидел… — Миша озлобленно рычал, но из-за состояния это сводилось к обычному кряхтению. — Это была засада, успокойся! — Дима на мгновение остановился, покрутил головой по сторонам, водя автоматом. Заметив большой стол, он направился в нечто похожее на гостиную. Как ни странно, комната не имела ни окон, ни каких-либо дверей, что позволит спокойно расположиться и оказать первую медицинскую помощь. А несколько деревянных шкафов помогут сдержать удар, если пробьют блоки. Хотя бы на время. — Лучше радуйся, что живой остался, а не лежишь мордой в песок… — Ага… с прострелянной грудью не очень получается… — Барс взвыл. — Сука-а… Больно! За «волками» в помещение, как ошпаренный, влетел Док и сразу же подскочил к двум товарищам. Следом еще двое — Мьют и Шут: те быстро разместились у двери в прихожей и окна соответственно, приготовившись к обороне. Позиция, конечно, не айс, но это из рубрики «хоть что-то» — колонну накрыли почти целиком. — Давай помогу! — И в четыре руки Юра и Дима смогли уложить Мишу на стол, стараясь как можно меньше тревожить его. Сам же раненый выл от боли, но старался сдерживаться, понимая, что другого выхода нет. — Дим! Снимай с него оружие! У нас счет идет на минуты. И одновременно с этим сбросил рюкзак за спиной — аптечка отряда. Тем временем Феникс отстегнул автомат и вырвал (бережно разжав пальца Барса) пистолет из его рук. — Сука… как же горит все… — рычал Косухин. — Вот я с утра чуял, что выход гладко не пройдет! — Барс! — рявкнул Феникс, расстегивая разгрузную систему. В какой-то момент он остановился и усмехнулся. — Везучий ты, чертяга, Барсик! Две пули в магазин угодили! Прошили бы тебя, уже отдыхал на небесах. — Зашибись новость… — не разделив шутки, прорычал Косухин. Ипатьев усмехнулся, аккуратно стянув разгрузочный жилет с брони и с плеч. Док же матерился, приговаривая «держись, браток, держись», одновременно доставая все необходимое для укола. Одним движением он взял индивидуальный перевязочный пакет и подбросил командиру: — Братка! Бинтуй ноги ему! Феникс ловко поймал его и тут же начал распаковывать медснаряжение, пока Юра достал из рюкзака шприц, три ампулы и начал готовить «коктейль». Тем временем на улице под жарким солнцем гремел бой: слышалась арабская речь и возгласы, у кого-то уже начинал захлебываться автомат. Русский мат и команды вместе со взрывами сотрясали стены. В какой-то момент зазвучал пулемет с БТРа[15] сопровождения — оклемались ребятки. Внутри здания также резким уколом по ушам ударило несколько коротких очередей, а в ответ прилетело не меньше звонких мелких сук, которые расколошматили вдребезги стекла, деревянные элементы декора и въедались в стены. — Шут! — завопил сквозь происходящее Док. — Вызывай подмогу! Нам людей вытаскивать надо! — Щаз-з-з-з! — послышалось в ответ через очередную канонаду автоматной очереди. — Погоди! — А-а-а! — рычал Косухин, схватившись сильной хваткой за руку Феникса. — Держись, держись… — бросил Юра, поднявшись к нему с готовым шприцом. — Сейчас сделаю укол — будет немного легче… — Сука арабская… чтоб его калаш клина словил сейчас… — Второй рукой Барс пытался расстегнуть бронежилет. — Не даст уже клина! — Ипатьев убрал руку от фастекса. — Я его уложил! Прости брат, я сам его проворонил. — Броню пока не снимай! — Док резко оголил руку бойцу и сделал инъекцию. — Все, сейчас станет легче… — База — Граниту! База — Граниту! — зазвучал надрывистый голос Быкова. — Колонна подверглась нападению! Имеются 300-е! Численность 200-х неизвестна! Ипатьев тем временем уже туго затянул бинты на всех ранах Барса, временами убирая руки раненного товарища от застежки брони. Док же достал небольшой контейнер, в котором содержались три шприца с порошком гемостатика, и начал его суетливо вскрывать. Подобные действия вызвали удивленный взгляд его товарища. — Ты же ненавидишь гемостатики?! — А что прикажешь делать?! — мельком и с вызовом бросил Юра, устремив взор прямиком в серые глаза Ипатьева. — У него кровь хлещет! Если мы сейчас снимем бронежилет — умрет от большой кровопотери! Так хотя бы я смогу закупорить раны, а потом нормально все сделать. — Б…ь! Да сделайте же что-нибудь! — сквозь зубы взмолился Барс, ослабляя хватку в руке. — Держись… И Воронин, взглянув на три «пробоины», тяжело вздохнул и начал процедуру ввода порошка. Косухин пару раз ругнулся, но мужчина прекрасно понимал, что это необходимая мера, а боль дает понять — он живой. — Черт… — рыкнул Шут, дав очередь в окно. Снаружи послышалось, как кто-то грузно упал. — Докладывай! — тут же прокричал Ипатьев, стараясь разглядеть сквозь пыль на входе «волка». — Подкрепление будет через 10–15 минут! — озлобленно выкрикнул сквозь зубы Денис, сменив магазин. — Мы тут сдохнем быстрее! — бросил себе под нос Док. — Б…ь! Мьют! — срывая голос, завопил Быков, чуть ли не подпрыгнув на месте. — Они подходят!! Затрещало два автомата с минимальным интервалом. Яро, временами сменяя друг друга. С улицы уже отчетливо слышалась арабская речь. Казалось, что еще одно мгновение, и гости уже «зайдут на чай». Юра тем временем заделал в Барсе дырки и скинул пустые шприцы в рюкзак. Затем достал из рюкзака заготовленную капельницу физраствора для быстрой манипуляции, но сменил ее на бинты. — Так, Дим, — одновременно с указаниями Док протянул несколько ППИ другу, — берись за фастексы… по моей команде расстегиваем и поднимаем. Потом ты начинаешь накладывать повязку ему на раны и сдавливаешь. Дальше я бинтую, и одеваем обратно бронежилет. Феникс лишь кивнул, вскрывая вечные советские ППИ. Тем же самым занялся и Воронин. Все движения были слаженными, практически синхронными. Время шло на секунды, что уже не пугало бывалых офицеров. Не в первый раз… — Граната! — вопль Панаева разорвал рабочую обстановку импровизированного госпиталя. Сквозь канонаду было слышно, как эта вредная подлянка через окно, ударившись, пролетела куда-то в сторону позиции Шута и Мьюта. Денис и Женя вмиг рассыпались по сторонам — первый ушел за что-то похожее на шкаф, а второй — нырнул в гостиную к ребятам. Док мгновенно закрыл собой Барса на уровне лица и тела, практически разложившись на нем, а Феникс нырнул вниз, ближе к автомату. В глубине постройки раздался сильный хлопок, поднялась пыль и песок, стены содрогнулись, упала некоторая кухонная утварь. Не прошло и секунды, как дверь с громоздким звуком ударилась о пол, и в помещение ворвались несколько сепаратистов: одеты в разные, уже выцветшие под палящим солнцем камуфляжи, покрытые приличным слоем сирийской пыли. В руках советские автоматы Калашникова. Все прошло очень быстро. Первый из сепаратистов сделал несколько шагов в помещение, стреляя от бедра сквозь пыль. Казалось, что он вел себя подобно какому-то болванчику, которому сказали взять штурмом постройку, но не объяснили, как это делать. В ответ на его подобие «штурма» прозвучало несколько приглушенных выстрелов, после которых тело скрылось в стелющейся пыли. Второй и третий распределились куда грамотнее — молодой ушел в сторону позиции Шута, скрывшись в соседнем помещении, в облаке пыли; второй же, высокий, с густой черной бородой, ворвался в «госпиталь», направляя оружие на стоящего спиной Дока. Воронин прекрасно понимал, что не успеет достать пистолет и развернуться для упреждающей атаки. Но хотя бы закроет собой раненного товарища. В тот решающий момент в секторе обзора противника появился Феникс: вставая и вскидывая свой автомат, «волк» сделал два небольших шага в сторону от стола, тем самым «забирая» все внимание противника на себя. Тот повелся. Выстрел. Звон металла. Ипатьев, зашипев, повалился на пол. Док воспользовался сложившейся ситуацией: быстрым движением оперативник извлек из кобуры пистолет и, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, сделал два выстрела навскидку. Удачно — террорист сложился, хрипя, на полу, выронив свое оружие рядом с Женей. С тем молодым уже успели разобраться под грозные и злобные крики Быкова из соседнего помещения: — Я бил вас и буду бить! В помещении оказалось еще двое: сепаратисты успели сделать пару шагов, когда Мьют быстро перевернулся на спину, подхватив трофейный АКМ, и дал шальную очередь. Пули мягко и глухо пробили плоть противника, те распластались на противоположной стене. Из глубины здания стрелял короткими очередями Шут в дверной проем, не давая противнику повторить попытку прорыва. — Первый ранен! — Крик Дока прозвучал резко в нависшей на мгновение паузе боя.