– Я вас долго не задержу. У меня много лет назад погиб брат, Вениамин Шалимов. Тогда он был подростком. Есть все основания подозревать, что он умер не своей смертью. – Откуда у вас такие основания? – Мне бы не хотелось по телефону. – Так чем я могу вам помочь? – Как чем? – На другом конце телефонной связи выплеснулось отчаяние. Тут Иван поругал себя: нельзя так. Человек надеется. – Вы изложите свою просьбу. Хотя, скажу сразу, реанимировать дело, закрытое так давно, вряд ли получится. – Елисееву страшно хотелось, чтобы собеседник отказался от своих планов и выкинул из головы всю эту чепуху. – Дело в том, что я не в курсе, было ли вообще какое-то расследование. У меня есть только слабая надежда, что где-то в МВД, ну, в архиве, сохранились какие-то следы. – Ох! – Иван понимал, что всё это полный бред, но просьба отца есть просьба отца. – Хорошо. Я попробую навести справки. Не обещаю, но попробую. Пришлите мне в Ватсап все сведения, что у вас есть. – Когда вам перезвонить? – Сегодня воскресенье. Архив не работает. Завтра. Я вам сам позвоню. На этот номер? – Да. Спасибо! Елисеев, несмотря на всю нелепость просьбы, не огорчился. В архиве МВД работала девушка, на которой Иван когда-то чуть не женился. Есть повод к ней обратиться. Он ещё на лестнице учуял, как вкусно пахнет из родительской квартиры. Мать обняла его. Отец встретил уже в комнате, оторвался от просмотра телевизора и послал ему традиционное для них приветствие поднятой вверх рукой со сжатым кулаком. Что-то типа «но пасаран». Обнимал он его, когда прощались. Строгий распорядок во всём. Иван под пристально-ожидающим взглядом матери отправился в ванную комнату, где тщательно вымыл руки и вытер полотенцем, которое перед каждым его приходом вешали на специальный крючок. Где-то мать купила такую свежую зелень, что ярко пахнуло летом. – Как на работе? – Отец никогда не задавал этот вопрос. Чутьё старого милиционера сработало? Удивительно, Елисеев-старший слушал с интересом, не перебивая. А Иван словно выговаривался за все те годы, что папа игнорировал его службу. – Да уж. – Отец пригубил кофе, задумался, потом глубоко вздохнул несколько раз, словно делал дыхательную гимнастику. – Жаль твоего начальника. Горе. А тебе, кстати, звонил человек по просьбе Синицына? – Да. – Иван поразился, что отцу сейчас кажется важным именно это, а не то, о чём он только что ему рассказал. – И что он хочет? – Какая-то чепуха. У него сорок лет назад погиб брат! И теперь он подозревает, что его убили. Ну, я, разумеется, ему помогу. Ты не так часто меня о чём-то просишь. Запрошу архив… – Знаешь, это случайное совпадение, но я помню это дело. Его наше отделение расследовало. – Вот это да! Неужели помнишь? Сорок лет прошло! Ты тогда лейтенантом был? – Старшим лейтенантом. Не знаю, почему-то оно врезалось мне в память. Действительно, мальчик попал под электричку. Там был, по-моему, свидетель, который утверждал, как видел, что пацана кто-то толкнул под поезд. Но потом он отказался от показаний, вроде как померещилось ему. Отец мальчика был каким-то начальником по строительной части, он обивал у нас пороги, требовал, чтобы дело снова открыли, что сына его убили, но на него все плевать хотели. В итоге постановили, что мальчика засосал воздушный поток. Несчастный случай, одним словом. – Там же служили тогда Крючков и Родионов? Они участвовали в расследовании? – Родионов был начальником. Он во всём участвовал. Крючков, кажется, нет. Поможешь? – Елисеев-старший нахмурился. – Я помогу, конечно. Я же сказал. В архиве всё должно сохраниться. А что ты думаешь про эту историю со смертью Вики и прочим? – Крючков же, как я понял, попросил временно притормозить. – Ну да… – Вот и притормози. * * * Проходя вдоль витрин ресторана, Артём заметил Лизу с её молодым человеком. Тот положил руку ей на плечо и любовно заглядывал в глаза, пока она что-то ему внушала. Как только он вошёл, Лиза радостно вскочила и подбежала к нему. Они расцеловались. – Дядя Артём! Как классно, что ты в Петербурге! Лизин парень встал навстречу, вежливо представился: – Вольф! Шалимов любил, когда люди с первых секунд знакомства ведут себя интеллигентно. Выглядел Лизин бойфренд колоритно. Продолговатое лицо, большие глаза, нос с еле заметной горбинкой. Артёму он почему-то напомнил покойного артиста Виктора Авилова в молодости, только без следов трагического уродства. Голос, правда, у него был совсем другой, чем у знаменитого «Господина оформителя». Мягкий, без большого количества обертонов, но располагающий, ненавязчивый. – Вы уже изучили меню? – Артём взялся за край стильно оформленного листочка с перечнем блюд. – Это специальное… Вот тут основные блюда. – Лиза протянула толстую папку. – Мы уже заказали. Теперь твоя очередь. Мы что-нибудь выпьем за встречу? Давай шампанского? – Вы выпейте. Я не буду. – Слушай, – она встала со стула, осмотрела его куртку, – а я тебя уже позавчера видела. Эх! Вот это да! Ну ты даёшь! Потом скажу где. – Где? – Артём изумился. – Потом. Вольфу скоро на работу уходить. А мы с тобой ещё останемся. Поболтаем по-семейному. – А где работает Вольф? – Я официант. В ресторане. Но это не навсегда. Это временно. А вы, Лиза сказала, директор библиотеки? – Да. Сейчас я в отпуске. Вот решил любимый город посетить. Племянницу повидать. – А много к вам в библиотеку поступает современных книг? Вы их читаете? – Стараюсь. И не только то, что поступает в библиотеку. Сейчас в Москве следят, чтобы библиотеки развивались, чтоб работали для читателя. Раньше такого не было. Мы закрывались в шесть, и всё. Баста! Тех, кто хотел зайти после работы, встречала тяжёлая закрытая дверь. – А встречи с писателями у вас проходят? – Конечно. И очень много. Недавно был поэтический батл. – А что сейчас сами читаете? – Большие глаза Вольфа разгорались неподдельным интересом. – Сейчас такой период у меня, что читаю урывками. В данный момент «Брисбен» Водолазкина. – Нравится? – Да. Я люблю такую прозу, европейскую, чуть эстетскую, где сюжет в ощущениях, а не в переживаниях. – Хорошо сказано. Сюжет в ощущениях, а не в переживаниях. – Вольф быстро достал телефон и записал. – Я ещё «Брисбен» не купил. Вообще, мне из современных больше всех Прилепин нравится. Очень правдиво пишет. Правда, сейчас он слишком большим государственником стал. Протеста в нём стало меньше. – Да. Прилепин бывал у нас в библиотеке. Интересный человек. Не дикий, как многие патриоты. А то выступал тут у нас один поэт. Так чуть не подрался со слушателем. Вопрос, видите ли, ему не понравился. Провокационным показался. Еле уняли. Стыдобища! Я потом пять объяснительных в департамент писал. – А что вы закончили? Библиотечный институт? – Нет. Филфак МГУ. – Ух ты… Я бы тоже мечтал учиться на филфаке, но… – он потеребил в руках салфетку, – не суждено. – Поступали, но не поступили? – Нет. Не поступал. Так сложилось. Долго рассказывать. – Ну, учиться никогда не поздно. – Не поздно. Но обстоятельства…