— Довольно препираться! — возникшая голограмма оборвала едва начавшуюся перепалку, — Я вижу, вы никак власть поделить не можете! Мать! Вспомни, о чем мы договаривались, когда начинали выход! Неужели ты не можешь взять себя в руки? — У меня нет рук! — буркнула кошка. — Значит, в лапы! — повысил голос Куприн, — Мне не нравится то, что происходит! — Никому не нравится. — отвернулся кошак, — Но столь явное проявление неуважения никому бы и не понравилось! — Да как ты… — привстала кошка. — Молчать! — рявкнул Куприн. Старые кот с кошкой удивленно примолкли. Куприн, обычно спокойный и уравновешенный, никогда не позволял себе такого! — Начнем сначала. — Куприн заговорил обычным тоном, — Вы, поначалу, поняв, кто есть кто, приняли решение слить народ в единое целое. Так? — Так… Так… — подтвердили мррины. — Тогда почему же вы до сих пор цепляетесь за старое? — изогнула бровь голограмма, — Ты, Шана, цепляешься за Мать Хранительницу, а ты… извини, до сих пор не знаю твоего имени… Ты до сих пор какой-то Отец Искатель! — Меня зовут Харм! — прищурился старый кот, — И почему это «цепляемся за старое»?! Кошка промолчала, лишь сморщив нос и слегка показав клыки. — А вы разве не поняли еще? — голограмма «присела» на край стола, — Ну какой ты, Харм, Отец Искатель, а? Ты что искал? Пропавшую часть своего народа? Ну так оглянись! Ты нашел их! А ты, Шана? Мать Хранительница? Ты, как и все предыдущие, хранила свою часть народа от вырождения, отслеживала переплетение родственных связей. Тоже оглянись! Вас теперь столько, что можно больше настолько строго ничего не отслеживать! И что ты теперь хранишь, а? — Куприн покачал головой, — Вы постоянно противоречите друг другу… А глядя на вас и остальные начинают друг друга сторониться! — У нас языковой барьер. — скривился старый кот, — Мои не понимают, что говорит большинство из… обретенных! — Это вы для нас «обретенные»! — вспыхнула кошка, — А у нас не было столько времени, чтобы досконально изучить ваш «общий»! Мы постоянно воевали, шли с боями! А те, кто научился хорошо говорить, постоянно в дальних патрулях и разведке! — Так дайте моим такие же корабли, и они сами будут в разведку ходить! — возмутился кот, — Вы же сами не выпускаете моих бойцов, говоря, что наши корабли слишком «устаревшие», а мои «не могут хорошо освоить ваше управление»! — Стоп! — снова рявкнул Куприн, — Вы опять за свое?! Да договоритесь же уже, наконец! — О чем?! — в один голос воскликнули Харм и Шана, — О чем еще договариваться с этим… этой… — тут их голоса пошли вразнобой. — Хватит! — Куприн стукнул бы по столу кулаком, был бы он материален, — Если не договоритесь, то дальше все вернется как было! Одна будет… хранить, а другой — снова искать! Только что вы будете «хранить» и «искать»?! Что?! Кот с кошкой неприязненно покосились друг на друга, но замолчали. — Я вижу три пути объединения, и ни один из них не мешает другому. Напротив, если их объединить, то все пройдет так, как нам надо. — Куприн вновь был само спокойствие, — Первый путь. Все малые и средние устаревшие корабли будут утилизированы и пущены на увеличение жилых площадей станции и производство наших, более совершенных, моделей. Оставим только большие корабли с тяжелым вооружением, и то только потому, что противник будет обладать примерно схожим по характеристикам оружием, а мы не имеем возможности строить собственные крупные. Все же наш «носитель носителей» это не полнофункциональная верфь. Экипажам устроить совместное проживание, так быстрее наступит взаимопонимание. — Они передерутся. — буркнул Харм, — Ма… Шана из-за этого и опоздала. Хотя я уверен, что только в хорошей драке можно понять против… — кошак осекся. — Ага, именно противника. — подметил оговорку Куприн, — Все вы до сих пор относитесь к своим родичам настороженно, как к возможному противнику. И одни, и другие. Возможно, это происходит неосознанно, но все же это ясно видимый факт. Совместное расселение и совместная работа помогут сломать этот барьер. Да, Шана! Будут драки! Будут бои и выяснение отношений! И ваше дело не пресекать их, а не допустить убийств! Работайте со своими, работайте! Старые мррины поворчали для порядка, но согласились. — Второй путь. — продолжил Куприн, — Сформировать совместные экипажи. В первую очередь из молодняка. Совместные действия под угрозой опасности для жизни быстро помогут найти взаимопонимание, да и взаимное обучение языку пойдет гораздо быстрее. — Знаю я, куда ты клонишь! — проворчала Шана, — Молодняк в одном экипаже быстро сойдется в пары… — Да-да-да! — весело улыбнулся Куприн, — И это станет еще одним блоком в деле объединения народа! — Согласен. — степенно кивнул Харм, — Это будет действенным средством. Все замолчали, обдумывая предложения Куприна… или делая вид, что обдумывая. Эти идеи давно витали в воздухе, и только непонятные разногласия между Отцом и Матерью мешали их осуществлению. — И третий путь? — не выдержала Шана. — Да сойдитесь вы уже, наконец! — широченная улыбка не сходила с лица голограммы, — Я же вижу… мы все видим, как вы друг на друга смотрите! И это будет еще один, едва ли не самый действенный, путь! Когда сходятся лидеры, подчиненные невольно тянутся вслед за ними! — Мы слишком стары… — проворчал Харм, — Не выйдет из этого никакого толка… — Да! И очень самолюбивы. — подтвердила Шана, — Мы не выдержи… — Вы еще многое можете сказать! — прервал ее Куприн, — То «не то», это «не так», и еще вот это «не совсем»! Это отговорки! Просто отговорки! Так что… либо сходитесь, либо уступите место более молодым, которые СМОГУТ! — припечатал он, — Иначе все ваши начинания рассыпятся в прах, толком и не начавшись. Думайте! Голограмма растворилась в воздухе, оставив старых мрринов наедине. 81 — Павло! Павло!! — раздался крик одного из корреспондентов, — Ну посмотри же ты, что мне прислали! — Еще раз крикнешь — уволю, к хшарам! — рявкнул, приподнимаясь, редактор. — Ну так я тебя уже пятый раз по сети прошу! — снизил голос корреспондент, — А ты все не смотришь и не смотришь… Протухнет ведь! — Да от тебя давно уже свежака не было! Тухляк один… — громко проворчал редактор, вызвав сдержанные смешки коллег, но все же запустил просмотр материала. — Интересно… интересно… — забормотал он буквально через минуту, и закричал уже сам: — Свили! Откуда это? К кому еще попало? — Пришло с окраин! — ответил корреспондент, — Продавец уверяет, что работает только со мной и никому больше не отправлял! Корреспондент явно набивал себе цену. — Ага, а ты ему так и поверил! — снова рявкнул редактор, — Быстро! Официальный запрос в адмиралтейство! Посмотрим, что они скажут! И готовьте материал для новостей! Оформите как надо и все такое… Ну! Хоп-хоп! Живо!! Редактор захлопал в ладоши, «приводя в движение» работников медиа-студии… Через полчаса на новостном канале, транслирующемся на добрую половину Федерации, замелькали рваные кадры, а бодрый голос красавицы-ведущей радостно объявлял, что «…совместными усилиями службы безопасности и сил Флота была пресечена попытка торговли похищенными гражданами Федерации. По имеющейся информации судно направлялось в сторону Империи, а среди похищенных был даже… О ужас!… депутат Совета от одной из дальних систем! А для вас мы приберегли самое интересное: кадры штурма корабля-нарушителя и действия штурмовой группы. Тем более, что, судя по записи, действовал всего один человек!» Редактор удовлетворенно потирал руки: правительственный заказ на «определенную тему» был почти закрыт. — Свили! — вызвал он, — Давай, бери группу и шуруй туда, на станцию эту… как ее там… В общем, сделай мне хороший и большой материал! Чтобы как минимум на целую передачу хватило, а не всего лишь на пару строк «текущих новостей»! 82 Как сообщили медики, состоянием лейтенанта активно интересовались. В принципе, желание капитана-коммандера «наведаться в медблок» по большей части было связано именно с этим. Интересно ему стало, да и интуиция просто кричала, что это — неспроста! Переодетый в комбез медтехника Волт, слегка прикрыв глаза, сидел в уголке блока, наблюдая за капсулой. По его распоряжению было сообщено, что состояние лейтенанта по прежнему критическое, но доступ в медблок будет открыт всем желающим, и, к немалому удивлению капитан-коммандера, потянулся постоянный ручеек людей. Волт втихую «светил» их всех. Первым пришел Минош, занимавший должность первого помощника на крейсере «Дикарь», который ежедневно, едва ли не ежечасно, справлялся о здоровье «своего лейтенанта». Его можно было понять… в отсутствие официального хозяина и капитана весь груз забот лег на его плечи. Вторым, как ни странно, оказался Зул, занимавший странную должность «кладовщика-бухгалтера». Разобравшись, что это такое, Волт понял и его. Корабельный казначей, которому доверили все счета и запасы. Этот старик волновался, откуда брать деньги на текущие потребности, и долго стоял у капсулы, рассказывая свои трудности бессознательному телу. Появились и члены команды, которым командир просто пришелся по душе и которые не хотели бы его потерять. А потом пошло-поехало. Волту даже иногда казалось, что в медблоке перебывало все, без исключения, население станции! Он, устав, давным-давно перестал «глубоко светить» всех подряд, ограничиваясь лишь поверхностным сканированием. У лейтенанта оказалось неожиданно много поклонников! Большинство просто с интересом рассматривало «местную легенду», кто-то с жалостью, а кое-кто и со скрытым злорадством… Таких Волт брал себе на заметку: случайно ли, нет, но лейтенант успел «оттоптать ноги» многим. Причем, оказывается, далеко не самым добропорядочным гражданам. «Заметки» поступили «в разработку», и уже через сутки его непрерывного дежурства СБ вскрыло несколько «сетей», среди которых были и «теневики», и контрабандисты… и даже пираты! Не сами, конечно, а их пособники, но дела это особо не меняло. Капитан-коммандер распорядился их «пока не трогать», не желая «спугнуть клиентов». Очень богатый уж получился улов за эти неполные сутки, и Волт, невзирая на собственную усталость, надеялся «нацедить еще», но больше ничего нового так и не выявилось. Когда Минош и Зул, уже вдвоем, «зашли на очередной круг», кап-комм не выдержал. — Все, все! Хватит! — поднялся он из своего уголка, — На сегодня прием окончен! ИскИн! ИскИн! Аннулировать общий доступ! Перевести медблок в обычный режим! Минош недоуменно посмотрел на «наглого меда», но не сдвинулся с места, а Зул, похоже, вообще не обратил на Волта никакого внимания, продолжая рассказывать лейту свои трудности. Кап-комм, подойдя ближе, уловил только обрывок «жалобы». — … ну вот и что теперь делать? — вещал Зул, — Ты набор объявил, люди пришли, им аванс выплачивать нужно! А где я его возьму? Не могу же я имущество распродавать! Вернее, могу, но оно же, наверное, для другого нужно будет! Ты же планы свои никому не сообщил! — Заканчивайте! — серый от усталости Волт подошел почти вплотную, — У вас что, других занятий нет, как полутрупу на жизнь свою жаловаться? — И этот туда же! — еще больше сморщил и так морщинистое лицо Зул, — Ты что, мед, не знаешь, что если с ранеными разговаривать, то они лучше на поправку идут? Ну и что, что в капсуле! Все равно ведь хоть краем мозга, но воспринимает! — Все, все, идите уже… — Волт все же продолжил выгонять посетителей, — Нашлись тут… сторонники разных методов!