И он же ждал в кабинете, посматривая что-то в планшетнике. — Лейтенант Аст Росс? — кивнул он, — Я Дрант. Значит, Тренг ваш… да? Я не ошибся? Дождавшись скупого кивка, медик удовлетворенно улыбнулся. Подчиняясь его команде, сервы вынули из одной из камер тело, запаянное в непрозрачный пластик. — Ну-с, господин лейтенант… — медик натянул на руки перчатки, пошевелил пальцами, разминаясь, а кибердок своими манипуляторами повторил его движения, — Итак: Тренг! Девяносто восемь лет, проникающее ранение спины… — доктор что-то говорил, но Кот его не слышал. Лейтенант смотрел на лицо Тренга, уже помещенного в капсулу кибердока и освобожденного от укутывавшего его пластика. Вымытый и безмятежный, Тренг, казалось, сейчас встанет, махнет рукой и вновь приветственно пробасит: «Привет, командир!»… — … Итак… Можно приступать? — тычок Миноша вернул Кота к действительности, но уловил он только окончание долгой речи. — К чему приступать? — вздрогнув, спросил он, — Я не расслышал. — Я же все сказал! И кому я говорил?! — медик явно рассердился, но, переборов раздражение, стал повторять самое, по его мнению, важное: — Долгов у вашего Тренга нет, все кредиты закрыты. Претендующих на что-то наследников тоже не появилось, значит, импланты твои, лейтенант! У него было установлено четыре, но один, к сожалению, вышел из строя. Не откликается. — И что? — не понял Кот. — Я же говорю: четы… вернее, три импланта! — медик в раздражении скрючил пальцы, но пересилил себя и в этот раз, натужно улыбнувшись, — Не самые новые, но вполне неплохие для своего класса. Их стоимость, при благополучном извлечении конечно, составит примерно сто тридцать — сто пятьдесят тысяч марок. Покупателей я найду, но за свои услуги попрошу треть вырученной суммы. Не меньше! — Не понял. — не дошло до Кота, — А… как же…? Как же он? Лейтенант кивнул на тело старого товарища. — Тело? В утилизатор, как обычно. Там без разницы, в каком виде труп поступает. — безразлично пожал плечами медик, — Или, если хочешь, в крематорий. А прах — пф-ф-ф! — медик сложил губы трубочкой и дунул, — Прах в сторону звезды. Но это только за отдельную плату! — Что ты сказал?! — наконец-то дошло до Кота, — Все равно?! В утилизатор?! Ярость затуманила мозг, все доходило как через толстую подушку. Перед глазами стояло лишь лицо медика, беспрестанно повторявшего «в утилизатор… в утилизатор… в утилизатор…». Опомнился Кот только через несколько долгих мгновений от скованности и тяжести, повисшей на плечах. Минош навалился на него всем телом, стараясь удержать и орал в ухо: «Лейтенант! Командир!!». Медик стоял у дальней стены, сжавшись и подняв в защитном жесте руки. — Ты… Ты… — Кот никак не мог подобрать подходящего эпитета, — Мразь! Если… Если хоть что-то сделаешь, я тебя… — Успокойся! Успокойся, командир! — снова повис на нем Минош, — Успокойся! — Ты понял меня?! — Кот, вырвавшись из захвата, шагнул к медику вплотную, — Ты меня понял?! — П-п-понял… — еле выговорил трясущимися губами не на шутку испугавшийся мед, полностью закрывшись. — Пойдем, командир, пойдем! — оттянул Кота в сторону старпом, — Он все понял. Понял он все! Так ведь? Понял? — Д-да-да! П-понял! — мелко закивал мед. — Подготовь тело для прощания! — обернулся Кот уже от дверей, — И не дай Бог! Не дай Бог будет что-то не так… — Сделаю! Все сделаю! — медик все еще опасливо гнулся, не решаясь отойти от стены. — Не дай Бог! — еще раз крикнул лейтенант, увлекаемый Миношем, уже на выходе. — Командир… что с тобой, командир?! — Минош выволок Кота, еле державшегося на ногах, из морга. — Минош… — лейтенант привалился к стене, — Минош… Тренг жизнь свою отдал! За меня, за него, в конце концов… за этого меда! Он ведь мог оказаться на месте Тени, легко мог оказаться! А он?! Импланты достать?! В утилизатор?!! Минош с силой прижал командира к переборке. — Успокойся! Успокойся! Командир, успокойся! — твердил он, — Это обычное дело… Обычная практика! Подписывая контракт, для выполнения оговоренных обязанностей, мы как бы передаем в распоряжение контрактора свои знания, свое тело, и, соответственно, все, в нем находящееся… Это обычное дело. Флот не опускается до таких мелочей, но частные контракторы не упускают возможности компенсировать свои потери… — Обычное дело? — горько спросил Кот, — Все думают только о деньгах… Обычное дело… У меня в команде такого не будет! Запомни, Минош! Не будет!! — Да, командир, не будет… Не будет… — старпом повел лейтенанта прочь, — Не будет… Медик, успевший прийти в себя, наблюдал за их уходом через обзорную камеру. — Дурной какой-то… — передернулся он, — Сумасшедший! Идиот! Нет, ну надо же… Столько денег — в пустоту… Он, успокаивая расшалившиеся нервы, уже почти не дрожащей рукой щедро налил себе из бутылки, извлеченной из ящика стола. А потом еще чуть-чуть. И еще немного… — Почти сто пятьдесят тысяч… А может, и все сто семьдесят, тут как договориться получится… — задумался он, глядя на отложенные в сторону перчатки, — А! К хшарам! — и «инструмент» был окончательно убран. Бешеный лейтенант, едва остановленный спутником, его грозное, непонятное «не дай Бог!» и собственный страх заставили меда забыть про алчность. 84 Всю дорогу до крейсера Минош почти тащил лейтенанта на себе. — Ну, командир… успокойся уже! — увещевал он, — Жизнь надо дальше жить, планы строить. Жизнь не заканчивается! Кот молчал. Его грызла совесть. Его грызло осознание того, что один из лучших людей, кого он знал, сильный и добродушный Тренг погиб по его вине. И он не мог придумать себе оправдания… да и не пытался. А холодное безразличие Тени, ее «я ждала, я надеялась…» только добавляло горечи. Перед самым кораблем старпом крепко приложил лейтенанта к переборке. — Соберись, командир! Вон, уже почти семь сотен человек тебя, твоей команды ждут! — в сердцах высказал он, — Что я тебя, как новичка зеленого в чувство привожу?! У тебя боевых за полсотни, ты там такого уже насмотреться должен был! И лейтенанта «прорвало». — Понимаешь, Минош… Я говорил ему «сдвинься», говорил же! — глухо сказал Кот, глядя в корабельную переборку прямо перед собой, — Но не проконтролировал, нет… И он погиб, защищая меня… выполняя мой приказ… Прикрывая мне спину! Мой друг… Я помню его давно, с самого своего появления в этом мире. Он тогда постоянно мне что-то говорил, подсказывал, учил… И он же посоветовал мне, как жить дальше… Потом наши дороги разошлись, а потом я снова его встретил. И он же подсказал ту схему, которая позволила бы мне не упасть в финансовую пропасть. А сейчас он там, мертвый… а мне теперь как-то с этим жить… — Он солдат, Кот! Солдатом был, солдатом и умер! Умер, выполняя свой долг! — зло выговорил Минош, — Его больше не вернешь! Соберись, говорю тебе! Возьми себя в руки! Выпей, сходи к девкам, наконец! Полегчает! Точно тебе говорю! — Хватит уже пить. — отвернулся Кот, — А девки… Не пойду я к ним. Когда спишь с женщиной, то оставляешь ей частичку себя, своей души. Я это чувствую. Не хочу по мелочам растрачиваться. Не буду! — Да посмотри вокруг! Все так живут, все так делают! Даже имеющие пару нет-нет, да и пробегутся «по красноте» или найдут «просто приключения»! — еще больше обозлился старпом, — Понимаешь?! Да у тебя гормональный дисбаланс начался! А ты все какими-то непонятными мерками меряешь! — И ты? — взглянул на него Кот, — И ты от Ролиты бегаешь? — Я?… — стушевался Минош, — Я — нет. Но мы с Ролли давно уже… Зачем они мне? Я… не хочу… — Вот и я не хочу. — грустно улыбнулся Кот, — Только ты не хочешь, потому что у тебя Ролита, а я не хочу потому, что не хочу растрачиваться. Я цельный, и раздергиваться на кусочки не желаю. А те кто «бегает»… Это слабые люди. В них самих чего-то не хватает, а они не знают, чего именно. Вот и ищут… Минош не нашелся, что ответить. Но и отказываться от своих мыслей о «профилактике» не захотел. — Знаешь, командир… — после затянувшегося молчания сказал он, — Тут тебя девчонка эта, штабная, все искала. Места себе не находила. Даже в медблоке, кажется, несколько раз ее видел… Сэтой зовут. Сходил бы ты к ней, что ли? Успокоил бы, поговорил. Может и полегчало бы… — Сэта? Да помню… — Кот прикрыл глаза, — Сейчас позвоню, скажу, что все хорошо… — Нет! Ты сходи! — встряхнул его Минош, — Сходи, говорю! Не надо «звонить»! — Думаешь? — приоткрыл глаза Кот. — Уверен! — ответил Минош, — Иди! А я тебя провожу. Вижу, что не отошел еще толком после медиков и эсбэшников, можешь и не дойти… В этот вечер лейтенант на корабль не вернулся. 85 — Здравствуйте, здравствуйте господин коммандер! — Свили, ураганом ворвавшись в кабинет коменданта, небрежным жестом выпустил из широких рукавов несколько камер, тотчас же разлетевшихся по разным углам помещения, — Меня зовут Свили! Я корреспондент канала «Первые новости»! Господин коммандер! Позвольте взять у вас интервью! Информация о том, как вы здесь, на окраинах нашей Федерации, успешно боретесь с пиратами, контрабандистами и работорговцами весьма заинтересовала нас! Для того, чтобы как можно подробней осветить происходящее, надо, так сказать, получать информацию непосредственно на месте! А у кого еще брать интервью, как не у коменданта? Кто лучше всех знает, что происходит на его территории? Конечно, комендант! И вот я здесь! Так что прошу, не отказывайте! Расскажите всем, как… Свили говорил и говорил, говорил и говорил. Немного лести, «добавить значимости», показать важность… Этот прием работал, сработал он и сейчас. Флотский начальник заметно подобрел, и, вначале не очень охотно, а потом все с большей радостью, стал отвечать на многочисленные вопросы. Тем более, что никаких секретов он не выдавал, а появиться в федеральной ленте новостей… О-о-о! — … и в завершение нашего интервью, господин коммандер, хотел бы получить ваше разрешение пообщаться с тем лейтенантом, чья группа и осуществила захват. Насколько я знаю, под его командованием целый крейсер? — вроде как невзначай заметил Свили, — А если бы можно было получить разрешение… м-м-м… сходить с ними на вылет, в патруль, к примеру? Да! Это было бы очень и очень познавательно! — Да, это вполне возможно. — коммандер снисходительно улыбнулся желанию гражданского корреспондента, — Лейтенанта как раз вызывают в штаб округа. Пойдет он на своем корабле… а специально для вашего ознакомления с работой Флота, получит задание вести патрулирование по маршруту движения.